Четыре неизвестных
Переговоры пойдут в двух направлениях, судьба которых пока неизвестна. В военном будет решаться судьба конфигурации "зоны безопасности". В первую очередь речь пойдет о принадлежности Манбиджа и Кобани (Айн-Араб). Для Эрдогана принципиально взять под контроль эти населенные пункты, так как они обеспечивают непрерывную связность всей зоны безопасности вдоль границы. У него есть аргументы - в частности, сроки запуска Турецкого потока, которые он может выставить на торги. Учитывая, что пока все газовые потуги Кремля, привязанные к дате 1 января 2020 года, идут прахом, хоть какой-то результат требуется позарез.
В политическом направлении Путин очевидно будет вынуждать Эрдогана пойти на прямые переговоры с Дамаском. Чего Эрдоган делать пока совершенно не намерен - он создает в оккупированной части Сирии альтернативное Асаду правительство, а любые переговоры с Дамаском будут означать фактическое признание легитимности Асада с его стороны. Смысл упражнений Эрдогана с параллельным сирийским правительством очевиден - это правительство после ухода России из Сирии станет его козырем в новой войне против Асада. "Зона безопасности" - это паллиатив, промежуточное решение. Задача Турции - создать "зону безопасности" по всей Сирии, для этого Эрдогану и нужно наличие своего собственного карманного правительства Сирии на скамейке запасных. Это игра вдолгую, и требование Москвы (ну, точнее, Сочи, так как столица страны теперь фактически находится в этом городе) начать переговоры непосредственно с Асадом эту игру призвано разрушить. Всё слишком очевидно, чтобы Эрдоган разменял два районных города на более отдаленную, но гораздо более важную цель.
Кроме того, Эрдоган уже заявил о том, что если ему не удастся договориться с Путиным (или его не удовлетворят итоги переговоров), то Турция будет действовать в рамках своей собственной стратегии. Что имеется в виду - пока неясно. Но в таком случае риск прямого столкновения с армией Асада становится довольно высоким. Европа и Штаты (а также Израиль) весьма негативно относятся к операции "Источник мира", но в случае столкновений с сирийскими военными они попадут в сложную ситуацию - прямо обвинять Турцию будет непросто, так как все они также не признают Асада.
В происходящей в Сирии трансформации оккупированного востока страны остается еще две неизвестные величины, не связанные с переговорами в Сочи.
Первое неизвестное - судьба южных территорий за Евфратом. Строго формально они остаются под контролем курдов, но если американцы действительно уйдут, риск наступления шиитских проиранских бандформирований на эти территории резко возрастет. Пока коалиция успешно отбивает любые попытки захвата этих территорий, но без неё Иран может взять под контроль всю провинцию Дейр-эз-Зор, что нанесет Трампу ощутимый имиджевый удар - иранцы и без того совершенно безнаказанно отбомбились по саудовским заводам (саудиты, конечно, обстреляли иранский танкер, но это явно неравноценный размен), и если КСИР получит в Сирии огромный коридор из Ирака в Сирию - это будет совсем неприлично с точки зрения всех усилий Трампа по созданию для Ирана проблем. Категорические возражения против такого развития событий высказывает Израиль - расширение "шиитского коридора" существенно усложнит задачу уничтожения конвоев Ирана с вооружением для Хезболлы и других бандформирований под контролем КСИР.
Кстати, там же на юге находятся и нефтяные месторождения Сирии, хотя их значение слишком преувеличено. Они были серьезно истощены еще до войны, сейчас добыча на них упала в пять-семь раз от довоенной, для их восстановления потребуются немалые средства, поэтому перспективность их выглядит сомнительной. Ни о каком экспорте сирийской нефти речи, конечно, не идет, но хотя бы частично обеспечить внутренние потребности самой Сирии они, конечно, помогут. Хотя и не сильно.
В общем, если уход с севера Сирии для Трампа вполне оправдан - он в один ход создал серьезную напряженность между Москвой и Анкарой и может манипулировать обеими партнерами, то сдача юга Сирии "просто так" совсем не выглядит рациональным решением за Трампа с любой точки зрения.
Вторая неизвестная величина - судьба вооруженных формирований курдов. Силы СДС составляют по разным оценкам от 70 до 100 тысяч человек. Скорее всего, эти величины сильно завышены, так как в вооруженные силы курдов записывают и милиционные ополчения, сформированные в каждом населенном пункте местными жителями. Более вменяемой выглядит оценка в 30-35 тысяч человек. У Кремля есть идея влить эти формирования в пророссийский 5 армейский корпус, который создан для наземных действий и должен создавать противовес проиранским группировкам, контролирующим зону влияния Ирана. Теоретически такой расклад устроил бы и Турцию, и США, и Израиль - курды в такой ситуации могли бы относительно успешно отбивать налеты шиитов на южные территории, а Кремль уже приступил к реставрации авиабазы в Табке - и если СДС перейдет под контроль Кремля, то эта авиабаза могла бы взять на себя функции коалиции и отбивать набеги шиитских группировок на левый берег Евфрата. Кремль в таком раскладе окончательно превращается в инструмент политики США и Израиля по противодействию иранской концепции "шиитского пояса" в Сирии.
Однако этот вопрос неразрывно связан с первой неизвестной величиной - если американцы уйдут из Сирии на самом деле, вероятность того, что курды признают свою подчиненность российским советникам, существенно возрастает. Фактически ничего не поменяется - курды категорически настаивают на том, чтобы военные Асада ни ногой на курдские территории. Но если кому-то очень хочется закрасить карты в цвета Дамаска - то ради бога, лишь бы по факту всё оставалось, как есть.
Похоже, что трансформация территории, которую оставляют американцы, продлится еще несколько месяцев, поэтому в течение них возможны любые неожиданности и нюансы. Однако в целом ситуация остается прежней - раздел Сирии на три оккупационные зоны плюс Сирийскую пустыню, где прекрасно чувстсует себя многократно уничтоженный и побежденный ИГИЛ, остается.