Писатель Лев Кассиль сравнивает Гитлера с царём Иродом
Витя Черевичный играл с голубями. Подошли немцы и хотели отнять. Мальчику жалко было расставаться с птицами. Его расстреляли. И вот он лежит у стены и рядом — убитый голубь с вывихнутым крылом. Отец Вити, рабочий завода «Аксай», склонился над ним. Это снято в городе Ростове-на-Дону, на углу 22-й улицы и Второй Майской.
Здоровый, полноценный человек не может не любить детей. Нельзя не любить рассвета, утреннего пения птиц, солнца, заглянувшего к вам в окно, когда знаешь, что за восходом последует новый день жизни. Только человек черной души, и глухого сердца, выродок, злобно норовящий приостановить течение жизни, — только такой человек может ненавидеть детей. Страдания ребенка тронут самое суровое, самое черствое сердце. Пойти на хладнокровное убийство детей решится лишь от'явленный негодяй, у которого осталась только низменная потребность жрать, насиловать, убивать.
Мрачное и проклятое имя древнего царя Ирода, убийцы младенцев, стало в народном языке бранным словом. И так же ненавистно сейчас грязное имя Гитлера. Он наслал на нашу землю целую орду выпестованных им иродов, тщательно обученных убийству не только взрослых, но и детей.
О злодеяниях фашистских иродов и расскажет миру основной раздел выставки, которую в ближайшие дни Центральный Комитет комсомола откроет в залах московского Дома союзов. Выставка эта — обвинительный акт огромной силы и справедливый гневный приговор гитлеровским убийцам наших детей.
Центральный раздел выставки открывается стендом, на котором изображен спящий ребенок. Он улегся на бочок. Кажется, что ощущаешь теплое и ровное дыхание, идущее сквозь оттопыренные пухлые губки. Но несутся с запада черные крылатые тени. Косматый клин взрыва выхвачен из земли. Надпись: «В ночь на 22 июня...»
И дальше — от стэнда к стэнду — идет страшное повествование об одной из самых кровавых и отвратительных сторон немецкого фашизма. Смотрят с фотографии большие и печальные глаза ребят, одиноко сидящих на развалинах, под которыми погребены их матери, братья, сестры. Снежная пустыня, — здесь было село. Аллея обгорелых печных труб — тут проходила улица. Скорченные трупы детей, расстрелянных с самолета на Псковском шоссе. Обезглавленные статуи детей у входа в разрушенную Ясно-Полянскую школу: не попались в руки убийцам живые ребята, — надо с каннибальской тупостью выместить свою злобу на изображениях детей!..
Пробитые пулями классные доски, разорванные книги, проколотые штыками глобусы. Здесь были библиотеки, школы, детские дома, музеи, здесь дети росли, учились, играли. Под уцелевшей вывеской «Средняя школа №5» расположившийся в классах гитлеровец размашисто вывел на немецком языке: «Занято Ст. Коэтитцем». В 27 районах Московской области немцы за короткое время своего пребывания успели разрушить 926 школ из 1.120. Уничтожены были все детские дома. Уцелела лишь половина детских садов.
Морды фашистских громил смотрят со снимков, найденных у циничных «фотолюбителей» германской армии. На одном из них двое дюжих гитлеровцев шарят за пазухой у колхозного паренька. Откровенный, бесстыдный грабеж детей. И тут же чемоданы немецких офицеров, брошенные детские чулочки, распашонки, чепчики. Даже в солдатский противогаз грабитель запихал отнятое у ребенка платьице. Жены этих иродов присылают им из Германии свои заказы. Вот подлинные письма: «Пришли по возможности теплые детские вещи, белье... Пусть тебя не смущает, дорогой, если они будут испачканы кровью. Мы отстираем, это легко отмывается...»
Но никаким мылом, никакими стиральными порошками не замыть гитлеровцам эти кровью запятнанные, позорные страницы истории фашистской Германии.
Немцы пришли в село Калицыно в Лотошинском районе Московской области 18 октября. Вот фотографии и документы, доставленные оттуда. Они выгоняли жителей из домов. Старик Киселев сказал им: «Куда мы пойдем? Холодно на дворе...» «Сейчас согреешься», — сказали немцы. Старика Киселева сожгли вместе с женой его и сыном. Наступил декабрь. Люди мерзли. Женщины с детьми на руках молили гитлеровцев: «Пустите хоть детей отогреться». «Нихт», — отвечали немцы. В Калицыне перебывало около 10.000 немцев. Никто из них не пустил ребенка в избу. Никто. Ни разу. Когда дети подходили к избам, в них стреляли. Девять ребят убили. Шестеро замерзли. Имена их перечислены в акте. Им было от одного месяца до двенадцати лет.
Трое детей Образцовых ранено.
В Керчи немецкие власти приказали родителям отправить детей в школы. Ранним утром 245 ребятишек, подчиняясь приказу, взяли тетрадки, книжки и пошли в свои классы. Домой они не вернулись. Когда немцев выгнали из Керчи, в восьми километрах от города в глубоком рву нашли трупики 245 убитых немцами детей. Наш фотокорреспондент, стиснув от горя зубы, снял этих детей в керченском рву... Заведены в смертном томлении детские глаза, полуоткрыты губы, на которых замер последний крик удивления и муки.
Страшные материалы обвинения дала детская больница имени Русакова в Москве. О ней уже писали в «Известиях». Здесь лежат дети из районов, которые временно были в лапах у немцев. Дети израненные, обмороженные, изувеченные. Мучительно трудно смотреть на портрет пятилетней Вали Башлыковой из деревни Черное Краснополянского района. Но еще труднее оторвать глаза от снимка. Портрет этой девочки останется в памяти, как вопиющий символ детского страдания. Немцы выгнали ее на мороз, на снег. Марлей забинтованы теперь культяпки отмороженных ступней. Исхудалое тельце и на проступивших ребрышках кожа, как материя на спицах поломанного зонтика. А в огромных светло-серых глазах ужас, боль, страдание.
Ване Громову, которого называли за пристрастие к слесарному делу «Ваня — золотые руки», немцы в деревне Новинки пиловой ножовкой отпилили правую кисть. Лида Рябцова, 13-летняя девочка из деревни Угорово, любила рисовать дома, цветы, птиц. Сегодня карандаш ее вычерчивает иное... Вот четыре ее рисунка «Это было в нашей деревне»: 1) У Пети в избе варили обед. Голодный мальчик с'ел кусок мяса и одну картофелинку. За это его немцы сожгли. 2) Зина Петушкова шла по улице, увидела открытый ящик с конфетами. Она не знала, какие немцы, с'ела конфетку. Ее пришибли насмерть прикладом. 3) Брат Зины за это поджег избу, где немцы. 4) Наутро фашисты повесили всю Зинину семью. Их было шесть человек...
Дети с исковерканными лицами, в роде 12-летней Симы Малкиной, от которой в больнице прячут зеркала. Дети с простреленными ногами, раздробленными челюстями. Они прятались в избах, — фашистские солдаты хладнокровно швыряли в детей гранаты. И десятилетняя Зоя Феоктистова, глядя на свои беспалые руки, — пальцы пришлось ампутировать, тихо спросила нашу сотрудницу: «А у человека пальцы никогда снова не вырастают?» И, опустив голову, прошептала с глухой, не ребячьей яростью: «Самих бы их растерзать по пальчикам...»
Неизбывно горе матерей... Протянув вперед руки, вглядываясь в пространство не видящими от слез глазами, бредет по степи за Керчью Анастасия Никодимовна Клочкова. Ветер шевелит ее седые волосы. На огромной, пустой и холодной равнине распростерлись трупы людей, убитых немцами. Среди них мать ищет своего сына.
Остановись у этого снимка! Взгляни один раз. Запомнишь его на всю жизнь. Ты никогда не забудешь лица матери одного из семи тысяч убитых немцами в Керчи. Сообщают, что фотографию эту недавно показали летчикам авиационного подразделения, вылетавшим ночью на опасную бомбежку. Никогда с такой яростью и с таким успехом не бомбили врага летчики этого подразделения.
Экспонаты выставки призывают к мести — за кровь ребят, за слезы матерей, за священную землю нашу. Круша врага, идет в наступление Красная Армия. Вот она, земля, очищенная от фашистской парши. Снова здесь зазвучали детские голоса. В освобожденных районах первая забота — о детях. Из походных кухонь кормят ребят красноармейским борщом. Школы разрушены, но занятия уже начались — в колхозной бане, в клубе, в кабинете врача, на дому у сельской учительницы. Дети, у которых фашизм отнял отцов и матерей, не будут расти сиротами. Родина, народ заменят им семью.
Всем известен благородный почин работницы московского завода «Красный богатырь» Елены Семеновны Овчинниковой. У Елены Семеновны своих четверо. Она взяла пятого. Новая дочка растет у нее — Надя Овчинникова. По ее примеру Мария Цибульская удочерила Дусю, Любовь Петровна Мосина усыновила Славика, Садреддинова — Толю. У Раисы Борисовны Идельчук воспитывается Галя. Бабушка Анна Никитична Дежурнова сама с'ездила в пушкинский детдом и выбрала себе внучку — Лидочку. Усыновлением ребят, лаской, заботой ответили женщины Советской страны на благородный призыв работниц «Красного богатыря». Тысячи материнских рук протянула наша страна, чтобы принять детей, у которых фашизм загубил семью. И, заглушая шакалье завыванье убийц, хриплые голоса фашистских иродов, ширится, гремит грозный и величественный голос советского народа:
Наши дети будут отомщены!
Преступники получат возмездие! // Лев Кассиль.
Источник