Сеть
Власть, сформированная частично из уголовников, частично из бывших силовиков, инстинктивно рассматривает задачу поддержания стабильности через ликвидацию крайних (с ее точки зрения) политических взглядов и движений. В принципе, любая власть не любит радикалов, но государство, в котором есть реально действующее право, вынуждено соблюдать условности и карать за реальные преступления. Диктатуре в этом смысле проще - она на условности не заморачивается и бьет по площадям. Так, как это сейчас делают соколы Путина в Сирии - на кого попала бомба - тот и террорист. Всегда есть пресс-служба МИД или минобороны, которая, выкатив грудь, будет на голубом глазу отрицать любые военные преступления. Западу, в сущности, традиционно плевать на индейцев, а российское общество, загипнотизированное штатными пропагандистами, на любой подобный случай отвечает скороговоркой "Вы всё врёте" и продолжает заниматься своими делами. Начальству виднее, вы не обладаете всей информацией, пусть лучше террористов убивают там, чтобы они не пришли сюда и прочий набор штампов.
В принципе, репрессии и террор внутри страны для общественного сознания мало чем отличаются от мини-геноцида туземцев где-то там, на дальних подступах. Их предпочитают не замечать. "Когда пришлли за евреями, я молчал..." - это не только наша проблема, это всегда и везде так.
Российская власть с выгодой использовала войну на Донбассе, дав негласное добро на отправку туда радикалов всех видов, типов и расцветок. Украинская майданная власть, кстати, тоже была солидарна с российскими коллегами и сбросила накопленный протестный потенциал туда же. Два братских фашистских режима с удовольствием помогли друг другу решить одну и ту же проблему. А то, что на телеканалах разнообразные эксперты и маститые политологи бились в падучей, рассказывая про ужасы противной стороны - ну так работа такая. Виллы в Италии стоят недёшево, а потому отрабатывать нужно на совесть.
Для Кремля донбасское восстание 14 года было крайне выгодным с той точки зрения, что одновременно удалось сбросить в эту мясорубку как крайне правых, так и крайне левых, так как националисты ехали защищать русских, а левые наивно полагали, что будут воевать за справедливость, которую выжгли в России. Да и Донбасс сам по себе - это заповедник чисто советских представлений о жизни и ее устройстве. Во всяком случае, был таковым до войны.
Проблемы начались тогда, когда и тем, и другим стало очевидно - никаких русских Путин спасать не собирается, а про справедливость на территории, которую взяли под контроль социально близкие для Кремля уголовники, говорить стало просто неприлично. Особенно на фоне жестких зачисток знаковых фигур восстания, которые имели хоть какое-то, но выраженное политическое лицо. Ликвидация Захарченко, который был последним харизматичным полевым командиром, имеющим пусть и микроскопическое, но свое мнение по каждому вопросу, завершила эпоху партизанщины. Пришгло время откровенных пушилиных.
Отправлять на Донбасс радикальный молодняк стало бесполезно - они ехали туда за идею, а идейное наполнение войны на Донбассе исчезло. Система снова начала накапливать социальную энтропию. Кстати, ровно та же история и с исламским радикализмом. ИГИЛ и прочие Джебхат-ан-Нусры были подарком с небес для власти, которая понятия не имела, куда девать неприкаянную молодежь из исламских регионов. И была крайне заинтересована в том, чтобы отправлять в Сирию (и иные места джихада) как можно больше молодых и горячих. Относительное затишье на Кавказе в конце нулевых - начале десятых годов связано не столько с успехами антитеррористической борьбы, сколько с отправкой "туда" горючего материала. Военный разгром ИГИЛ вновь создал проблему закрытого котла, который продолжает кипеть.
Раз радикалов девать пока некуда, то на повестку ставится вопрос террора. Смысл террора - в бомбардировке по площадям. На кого упадет. Вина конкретного человека не имеет ни малейшего значения. Важно, что он может иметь (пусть и потенциально) опасные взгляды. Задача заключается в том, чтобы максимально фрагментировать опасный социальный слой, полностью ликвидировать угрозу стихийной самоорганизации. Поэтому и востребованы политические дела, в которых фигурируют именно организованные группы "террористов". Целью террора является внушение простой мысли - в личном качестве вы можете исповедовать любые взгляды, но любая попытка собраться вместе, даже в интернете, чисто виртуально - это уже преступление.
Поэтому и лепят на живую нитку именно групповые дела. Даже если это получается крайне убого и вся доказательная база - изучение навыков выживания в лесу и оказание первой медицинской помощи.
Однако власть всегда совершает одну и ту же ошибку. Основную угрозу для любой диктатуры представляют не радикалы, а равнодушные. Которые в самый ответственный момент просто отвернутся от неё. Уж как Каддафи ни собирал миллионные толпы своих сторонников на Зеленой площади, но умирал он в полном одиночестве. И обожающие его еще вчера с удовольствием приходили в холодильную камеру в торговом центре, чтобы сделать последнее селфи с трупом вчерашенго небожителя. Это судьба многих диктаторов - подыхают они всегда в одиночку. Какие бы иллюзии они не питали насчет преданности народа. И никакой террор не решает эту базовую проблему любой диктатуры.
Радикалы на самом деле - это всегда хорошо. Это неравнодушные. Это те, кто желает странного. Это зародыш развития общества и страны. Топливо движения. Его нужно только организовать и использовать энергию в созидательных целях. Но если власть не может использовать этот ресурс, то она вынуждена его уничтожать. Поэтому террор - это всегда роспись власти в том, что она не имеет образа будущего, к которому страну приведут как раз неравнодушные. Это верный признак полной политической импотенции, которую власть прикрывает террором, липовыми делами и трескучими фразами. И будущего у такой власти нет и быть не может. У нее есть только настоящее, которое всё равно закончится.