Тише, товарищ Сталин, здесь же кругом ГПУ!
В 1929 году чиновники Культполитпросвета по цензурным соображениям изъяли из репертуара МХАТа пьесу Михаила Булгакова «Дни Турбиных», посчитав ее «апологией белогвардейщины». Узнав об этом, Сталин захотел лично ознакомиться с пьесой. В МХАТе был устроен закрытый просмотр спектакля. В ложах сидели Сталин и другие руководители партии и правительства. Зал был заполнен представителями партийного аппарата среднего звена.
После первого акта Сталин вышел из ложи, никак не показав своего отношения к спектаклю. Зал безмолвствовал…
И после второго акта Сталин также молча покинул ложу...
Только после окончания спектакля Сталин подошел к барьеру ложи, насмешливо оглядел растерянных присутствующих (которые не знали что делать: свистеть или аплодировать), выдержал паузу, и, наконец, несколько раз сдвинул ладони.
Зал немедленно взорвался бурными аплодисментами. Сталин опустил руки — аплодисменты смолкли. Усмехнувшись, Сталин снова захлопал, в зале началась овация, а на сцене появились плачущие от счастья артисты.
В правительственном кабинете при ложе был накрыт стол: фрукты, вино, конфеты.
Подняв бокал с вином, Сталин обратился к Станиславскому:
— Скажите, Константин Сергеевич, сколь часто наши неучи из политпросвета мешают вам, выдающимся русским художникам?
Станиславский не ожидал такого вопроса:
— Простите, не понял...
Сталин пояснил:
— Вам же приходится сдавать спектакли политическим недорослям, далеким от искусства... Вас контролируют невежды из охранительных ведомств, которые только и умеют, что тащить и не пущать... Вот меня и волнует: очень ли мешают вам творить эти проходимцы?
Станиславский, сделав страшные глаза, подвинулся к Сталину и прошептал:
— Иосиф Виссарионович, тише, тише, здесь же кругом ГПУ!
Политическая наивность великого режиссера вызвала у Сталина приступ гомерического хохота.
(По материалам: Ю.Семёнов. Ненаписанный роман)
P.S.
Спектакль Сталин оценил так "... Дни Турбиных" не так уж плоха, потому как она дает больше пользы, чем вреда. Не забудьте, что основное ощущение, остающееся у зрителя от этой пьесы, есть впечатление, благоприятное для большевиков: если более того такие люди, как Турбины, вынуждены уложить оружие и покориться воле народа, признав свое занятие совершенно проигранным, — значит, большевики непобедимы. "Дни Турбиных" есть демонстрация всесокрушающей силы большевизма" ("Ответ В. Билль-Белоцерковскому").
P.P.S.
Сейчас довольно популярно мнение о том, что местные советские руководители в эпоху "Большого террора" действовали вопреки воле Сталина). Авторы, продвигающие эту точку зрения, сильно напоминают мне Станиславского, только без его простодушия.