Он кусается!
— Он больше не будет, — пообещала Клодетта. — Я с ним поговорю, объясню все еще раз.
Тамара Викторовна покачала головой.
— Простите, — сказала она. — Все родители настроены против. Они не хотят, чтобы их дети общались с вашим сыном.
— Ну, так пусть уходят, — встрял в разговор Влад. — Мы никого не держим! Пусть убираются к чертям на рога вместе со своими щенками!
Клодетта шлепнула его ладонью по руке. Влад умолк.
— Простите нас, — холодно сказала Клодетта. — Мы, конечно, все понимаем. Но мы тоже имеем право на дошкольное воспитание. Мы поговорим с сыном, он все поймет.
Тамара Викторовна устало вздохнула.
— Говорить с ним надо было раньше, — снова принялась она объяснять. — А сейчас я не могу ничем помочь. Не мне решать, оставлять вашего сына в группе, или нет. Это зависит от родительского комитета. Если родители будут против… Вы же понимаете.
— Не понимаем, — процедила Клодетта. — У нашего ребенка такие же права, как у всех.
— Но ваш сын кусается! — сказала Тамара Викторовна.
— Все дети кусаются, — отрезала Клодетта. — У мальчика чешутся зубки, только и всего.
— Но не все же кусают до крови! — возразила Тамара Викторовна. — У меня во всей четвертой группе не осталось ни одного непокусанного ребенка.
— Неправда, — вздернула нос Клодетта. — Машу он не кусал.
— Потому что Маша по три недели в месяце болеет и не приходит в сад, — парировала Тамара Викторовна. — А остальные дети?.. В прошлый четверг, едва я отвернулась, он укусил Колю в плечо. А Коля сам пошел в медпункт и попросил медсестру сделать ему укол от столбняка. Господи боже, да где это видано, чтобы дети сами просили себе прививку?..
Влад тяжело засопел, Клодетта положила свою узкую бледную ладонь на плечо мужа. Тамара Викторовна поднялась из-за стола.
— Извините, — сказала она, — мне пора на собрание. Уже семь.
— Так вы их попросите? — спросила Клодетта.
Тамара Викторовна тоскливо посмотрела за окно. С крыши капало, на детской площадке старый дворник Сергеич лениво воевал с раскисшим сугробом. Под качелями, в ямке, образовалась лужа, и в ней отражались серые облака.
— Нет, — сказала Тамара Викторовна. — Я же все вам объяснила. Поймите, вы требуете от меня, чтобы я сама бросалась на амбразуру. Я не пойду против решения родительского комитета. Если хотите — попросите их сами… Мне нравится Кристиан, он хороший мальчик. В остальных отношениях. Если бы он был не таким агрессивным…
— Да какого… — вскипел было Влад, но Клодетта снова шлепнула его по руке.
— Хорошо, — сказала она. — Мы тоже идем на собрание.
Тамара Викторовна равнодушно пожала плечами, взяла со стола очки и вышла в коридор. Клодетта с мужем беззвучно шагали за ней следом. С первого этажа, из актового зала, доносились звуки пианино — там Елена Станиславовна развлекала детей танцами и пением, пока их родители совещались на родительском собрании. Подойдя к дверям группы, Тамара Викторовна нацепила очки на нос.
— Здравствуйте, — поздоровалась она, открывая дверь.
Родительский комитет присутствовал полным составом, в помещении группы находились человек пятнадцать женщин и шестеро мужчин. На памяти Тамары Викторовны родители никогда еще не собирались для обсуждения своих чад в таком большом количестве. Женщины разместились на детских стульчиках и скамейках, мужчины растерянно подпирали стены, еще двое сидели на подоконниках, cдвинув в сторону горшки с цветами. Завидев Тамару Викторовну, собрание радостно зашумело, и тут же раздались нотки возмущения, когда за спиной воспитательницы появились еще две фигуры. Влада и Клодетту здесь не любили.
— Тамара Викторовна! Тамара Викторовна! — загалдела молодая блондинка в красной кофточке. — Мне Ирочка пожаловалась…
— Сейчас все обсудим, — подняла руку Тамара Викторовна. Жестом опытного педагога она успокоила собравшихся. — Уважаемые родители, прошу минутку тишины.
Она оглянулась вокруг. Свободных стульев в игровой комнате не было. Тамара Викторовна облокотилась руками на фанерную крышу большого синего паровоза, стоявшего посреди комнаты. Кабина паровоза могла бы вместить добрый десяток малышей, но сейчас внутри сиротливо лежал один лохматый игрушечный медведь.
— Давайте сначала разберемся с финансовыми вопросами, — предложила Тамара Викторовна, вынимая из папки листок. — Мы собираем по триста рублей с ребенка на книжки и игрушки. Все согласны?
— Да конечно согласны, — нетерпеливо сказала женщина в деловом костюме. — Давайте уже обсудим главный вопрос. Я спешу.
Родители зашумели, все взгляды устремились на Клодетту и Влада. Те стояли в углу, безучастно рассматривая развешанные по стенам рисунки и аппликации, с видом людей, оказавшихся тут случайно и не имеющих никакого понятия о происходящем. Тамара Викторовна опять призвала всех к тишине.
— Хорошо, — сказала она. — Как вы знаете, группа родителей подняла вопрос об исключении одного из наших воспитанников…
— Давно пора! — выкрикнула блондинка в красном. — Страшно дочь отправлять в сад!
Тамара Викторовна сделала ей жест ладонью и продолжила:
— Кристиан, безусловно, мальчик необычный. Если бы речь шла о банальном хулиганстве…
— Ничего себе, хулиганство! — фыркнула блондинка.
Клодетта с презрением посмотрела в ее сторону, а Влад неодобрительно засопел.
— Его изолировать надо! — возмущенно воскликнула толстая женщина на скамейке. — Разве можно таких агрессивных детей пускать в общий садик?
— Я тебя саму изолирую! — рявкнул Влад. — Мымра!
— Да вы что себе позволяете? — откликнулась женщина. — Сразу видно, откуда ребенок нахватался! Яблочко от яблони…
Клодетта впилась ногтями в плечо мужа, который совсем уже было собрался кинуться в драку. Родители зашумели, женщины вскочили с лавочек и стульев, размахивая руками. Мужчины отлипли от стен, готовые в случае чего заступиться за жен. Клодетта стояла, придерживая одной рукой разъяренного мужа, и одаривая присутствующих взглядами, исполненными царственного презрения. Тамара Викторовна в одну минуту оказалась посреди рассерженной толпы.
— Оленьке палец прокусил! — кричала мамаша в белой блузке с вырезом.
— Совсем не воспитывают! — надрывалась другая.
— Миша отказывается в сад ходить!..
— Ирочку четыре раза укусил! Четыре!..
— Гнать в шею!..
— Тишина! Тишина, пожалуйста!..
Тамара Викторовна безуспешно пыталась перекричать собравшихся. Ей понадобилась почти минута, чтобы привести родителей в относительно спокойное состояние.
— Давайте соблюдать тишину! — произнесла она. — Не будем устраивать истерик. Мы же взрослые люди…
— Иру два раза в руку укусил, и в ногу, и в бок! — выкрикнула блондинка в красном. Она никак не могла успокоиться.
— Мало ей! — рявкнул Влад из своего угла.
— А ну, перестань! — зашипела на него Клодетта. Она обернулась к блондинке: — Нам очень жаль…
— Жаль вам, как же! — огрызнулась блондинка. — А Ирочку пришлось в больницу везти, воспитали какого-то звереныша…
Тамара Викторовна успела только ахнуть и отпрянуть в сторону, когда мимо нее с рычанием метнулся Влад. Родительницы завизжали и бросились врассыпную, мужчины застыли с раскрытыми ртами. Посреди комнаты Влад, нежно приобняв обеими руками блондинку, словно любовницу, впивался в ее шею. Тонкая красная струйка стекала в декольте.
Клодетте понадобилась лишь пара секунд, чтобы дойти до них, чеканя каблуками шаг, ухватить мужа за плечо, развернуть к себе и влепить крепкую пощечину. Блондинка мешком свалилась на пол, прижимая ладонь к окровавленной шее. Она единственная из всех еще не поняла, что случилось.
— Врача! — хрипло сказал кто-то.
— Милицию вызывайте! — взвизгнула мамаша в белой блузке.
Клодетта окинула взглядом собрание, испуганно жавшееся вдоль стен.
— Мы сами уходим, — надменно сказала она, подталкивая мужа к выходу. Никто их не остановил.
В коридоре она сквозь зубы цедила:
— Ты идиот. Не можешь держать себя в руках?
— Она сама виновата, — сердито бурчал под нос Влад. — Чего она…
— Заткнись, — злобно сказала Клодетта. — Куда теперь ребенка девать? Вечно ты что-нибудь выкинешь, а мне опять приходится подыскивать новый сад.
Они спустились по лестнице в полном молчании, завернули за угол и там Клодетта приоткрыла дверь в актовый зал.
— Кристиан! — позвала она. — Кристиан, иди сюда.
Бледный черноволосый мальчик вышел в коридор.
— Господи, какой ты опять лохматый! — Клодетта тщательно зачесала волосы сына со лба на затылок. — Беги, одевайся. Забери из кабинки все игрушки.
Едва сын убежал, Клодетта повернулась к мужу:
— Попробуем устроить в четырнадцатый садик. От дома далековато, но что поделать.
— Угу, — угрюмо кивнул Влад.
По лестнице сбежал Кристиан, с ног до головы закутанный в черный плащ с капюшоном. В руках, затянутых в маленькие черные перчатки, он держал игрушечную собаку.
— Очки, — скомандовала ему Клодетта.
Кристиан послушно достал из кармана плаща черные солнечные очки и надел их. Его родители тоже запахнули свои черные плащи и накинули на головы капюшоны.
— И договариваться пойдешь ты, — сказала Клодетта мужу, надевая затемненные очки, закрывающие добрую половину ее бледного лица. — Попробуй только все испортить.
И вампиры вышли на улицу.
