Живность на кораблях парусной эпохи
Если бы современный человек попал на военный корабль XVIII века, находящийся в дальнем плавании, – он бы, вполне вероятно, принял его за Ноев ковчег. По словам британского историка Роджера, «так уж получилось, что британский военно-морской флот XVIII столетия объединил в себе дисциплину и эффективность военного корабля с детской площадкой, фермерским подворьем, цирком и парком развлечений». Корабли парусной эпохи населяли самые разнообразные обитатели мира животных.
Одни воровали у моряков еду, другие сами становились частью корабельного меню, а третьих брали на борт ради перепродажи.
Корабельные крысы
Самым знаменитым и многочисленным представителем фауны на корабле были, конечно же, крысы. Не стоит верить рассказам, что какое-то парусное судно по приходу в порт полностью избавилось от крыс. Был только один вариант корабля без этих тварей – только что спущенный со стапелей. Как только на корабле появлялись продукты – появлялись и крысы. Они пожирали всё – запасы крупы, мясо, сухари, масло, растения и т.д. Когда запасы кончались, крысы вполне успешно питались досками, иногда прогрызая борта и создавая реальную опасность для судна. К примеру, в 1756 году во время ремонта в Гибралтаре шлюпа «Пегги», при осмотре камбуза было обнаружено, что крысы прогрызли двухдюймовую сосновую доску, отделявшую кладовую от каюты второго лейтенанта. В 1763 году кэптен Лафори (Laforey) сообщал, что на его фрегате крысы отгрызли часть обшивки днища, из-за чего корабль имеет течь.
Естественно, что на столь грозного врага списывались не только его реальные дела, но и все кражи, недостачи и т.д. Повар, пряча кусок бекона в свою кладовую, естественно, докладывал о том, что бедный бекон обглодали крысы. Чаще всего кок состоял в сговоре либо с боцманом, либо со штурманом (master, самый старший унтер-офицер на парусном корабле), с которыми делился украденным. Вообще, отговорка «сожрали крысы» вполне оспаривала первенство у «подмочены, пришли в негодность и выкинуты за борт».
Фермерское подворье под парусами
Но крысы, можно сказать, были невольными спутниками моряков. И ими разнообразие корабельной живности совершенно не исчерпывалось. Если бы современный человек попал на военный корабль XVIII века, находящийся в дальнем плавании – он бы, вполне вероятно, принял его за Ноев ковчег. Прежде всего, на борту присутствовали козы, овцы, свиньи, гуси, утки, иногда кролики и даже телята. Присутствовали они, естественно, в качестве будущего жаркого, котлеты или отбивной. Представительство крупного рогатого скота на корабле часто бывало довольно значительным – например, 64-пушечный «Саммерсет» в 1760 году загрузил для похода в Средиземное море 71 телёнка для питания эскадры в Мессине на 3 месяца. Адмирал Эдвард Хоук считал, что разумный запас провизии на линейном корабле – это 40 овец и 12 телят.
При этом Адмиралтейство оплачивало только и исключительно говядину. Если кэптены и старшие офицеры хотели разнообразить меню – овец, свиней, кроликов, куриц, гусей и т.д. они покупали за свои деньги. Так, кэптен Тайдмен загрузил на свой 60-пушечник перед походом в Ост-Индию козу, полдюжины овец, четыре хряка, пять поросят, шесть куриц и тринадцать уток, чтобы «побаловать господ офицеров долгими вечерами». А кэптен Клементс, выходя на своём 50-пушечнике из Ливорно, купил для матросов и офицеров нижних палуб дюжину куриц, три дюжины голубей, пять овец, два гуся и дюжину уток. Клементс знал, что скоро ему придётся принять под командование новый корабль, и хотел таким образом создать для себя репутацию доброго командира, с тем чтобы переманить с собой часть экипажа.
Естественно, для такого количества скотины были необходимы целые тонны фуража, а это, в свою очередь, отнимало полезный груз у корабля и создавало большие проблемы.
Перевозка лошадей в стойлах. Обратите внимание на страдающих от «морской болезни» животных рядом с надсмотрщиками
Отдельным вопросом стояли гигиена и чистота на корабле. Если куры, гуси, свиньи, кролики жили в клетках и загонах, то козы, овцы и телята спокойно разгуливали по кораблю. Специально для них на дверях кают и на верхней палубе были развешаны сумки с зерном и крошеным хлебом. Естественно, справляли животные большую и малую нужду где придётся, что, в свою очередь, бесило первого лейтенанта, ответственного за чистоту на судне. Легко представить, что во время боя вся эта разгуливающая живность просто мешала морякам исполнять свои непосредственные обязанности, и поэтому с началом сражения следовал грозовой приказ: «Живность – за борт!», и блеющие от страха козы, мычащие коровы и т.д. летели в голубую бездну.
Следующей разновидностью корабельной фауны были домашние животные моряков – кошки, собаки, ручные крысы. За их присутствие на корабле разгорались настоящие баталии с первым лейтенантом, который чаще всего смотрел на них как на дополнительный удар по гигиене и чистоте. Удалось договориться – провёл своего Шарика на корабль. Не удалось – Шарик безжалостно отправлялся за борт.
По классу экзотики
Где-то в середине плавания на корабле начинали появляться экзотические животные – обезьяны, попугаи, иногда даже страусы (известен случай, когда матросы умудрились провести на корабль носорога!). Этих животных моряки брали на борт с меркантильными целями – по приходе в Англию их можно было выгодно продать. Например, попугай ара на птичьих рынках Лондона стоил 5–7 гиней – для обычного моряка это было практически состояние. Особо ценились и скупались редкие виды фауны.
Попугаи были символом достатка. Не каждый матрос мог себе позволить иметь попугая
Хорошей иллюстрацией этому служит реальный случай, когда в 1758 году кэптен Форрест захватил корабль французской Ост-индской компании, на котором «обнаружил живности на 300 тысяч фунтов!», включая медведя-гризли и слона. Оказалось, что судно было зафрахтовано французской Академией Наук, вернее – её председателем мсье Реомюром. На призовом суде в Лондоне коллекция животных была признана не государственной собственностью Франции, а частной собственностью Реомюра, поскольку он финансировал экспедицию на свои деньги. Её вернули во Францию — правда, слон к тому времени уже умер. Корабль же англичане оставили себе как законный приз.
В 1760 году кэптен Аугуст Харви захватил торговое французское судно, следующее из Алжира, где обнаружил двух тигров и трёх крокодилов, предназначенных для продажи в Париже богатым коллекционерам. Призовой суд оценил животных в 2500 фунтов.
Морские черепахи: живые консервы парусного флота
Стоит также упомянуть и ещё об одном животном, без которого никакие многомесячные плавания в XVIII веке, до изобретения консервов и холодильников, были бы невозможны. Речь о морских черепахах.
Альфред Брем так описывает обращение моряков с черепахами: «Захваченных черепах обыкновенно переворачивают на спину. С ними не церемонятся: их просто складывают в сторонке где-нибудь на палубе, протягивают над ними парус для защиты от солнца и не заботятся более ни о чём, полагаясь на их живучесть. Ни пищи, ни питья им не дают…».
Важным преимуществом черепах как запаса продовольствия была их невероятная живучесть. Она позволяла есть черепаху по частям — в случае если ей не отрезали голову, черепаха не умирала. Особенно ценилась печень, которую даже ели сырой. Удивительно, но и после вырезания печени черепаха продолжала жить.
Вторым существенным плюсом черепах был панцирь, который может являться одновременно и сковородой, и кастрюлей — то есть, после употребления не нужно было «мыть посуду». Менее рачительные просто выбрасывали панцири после еды, ну а думающие о своём благосостоянии выскабливали панцирь и откладывали в сторонку. По приходу в порт эти панцири можно было выгодно реализовать: за один давали от 15 до 50 гиней. Но не думайте, что покупатели оставались внакладе. Из одного панциря средней морской черепахи можно было сделать 15–25 гребней для расчёсывания волос (по 5 гиней за штуку), или до 100 медиаторов для гитар/скрипок/виолончелей по 2 гинеи 20 шиллингов за штуку. Так что бизнес был прибыльным.
В Англии черепахи стали популярными в Семилетнюю войну. Моду на черепашину ввёл не кто иной, как Джордж Энсон. Блюда из черепах среди среднего класса Англии стали своего рода выражением патриотизма, как напоминание самому себе и всем вокруг о постоянно расширяющейся Британской империи. Например, одно из блюд — черепаха, запечённая в окружении черепашьих яиц, — называлось «взятие Гаваны».
Поваренная книга 1763 года в предисловии к статье «Черепахи» сообщала, что из пятнадцатикилограммовой черепахи можно сделать ни много ни мало 555 блюд. Поскольку в Англии традиций употребления в еду черепах до Семилетней войны не было, самым первым блюдом, которое оценили лайми, стало банальное «запекание turtles в собственном панцире». Самой вкусной считалась мягкая часть спины под панцирем, которая была покрыта слоем зелёного жира, «нежного, как оливковое масло, и прозрачного, как слеза младенца». Суп из черепахи общество оценило только в 1780-х, и здесь новаторами были французы.
К 1770-м годам черепаха стала дорогим, но довольно распространённым блюдом в британском рационе. Черепашина продавалась на лондонских рынках по 4 шиллинга и 6 пенсов за фунт. Именно из Англии черепашье мясо начало своё триумфальное путешествие по миру. Владимир Даль в 1866 году в своём «Словаре» пишет: «черепашина морской черепахи вкусная и здоровая пища моряков».
Галапагосская слоновая черепаха
Но вскоре за подъёмом последовал спад. И был он обусловлен самыми обычными вещами: за полтора века популяция атлантических черепах почти полностью исчезла. Карибские черепахи в результате безудержной охоты уменьшились в количестве в десять раз (с 250 тысяч в XVII веке до 25 тысяч к концу XVIII века), на Цейлоне популяция сократилась до 2000 голов. Доступными остались только сухопутные слоновые черепахи с Галапагосских островов. Там за два века китобои поймали и уничтожили, по некоторым данным, 10 миллионов этих животных.
Людям следует быть благодарными медлительным созданиям, которых уничтожали часто не только ради еды, но и ради панциря, или даже на корм свиньям (как это сделал Бурдоне на Реюньоне). Именно благодаря этим «живым консервам» моряки могли относительно свободно плавать по мировому океану до наступления эпохи консервирования.
источники
http://warspot.ru/5221-zhivnost-na-korablyah-parusnoy-epohi