«Последний шанс»: Европа и новый мировой порядок по Герхарду Шредеру
Бывший канцлер Германии Герхард Шредер опубликовал свою новую книгу в соавторстве с Грегором Шёлльгеном 25 января. Книга называется «Последний шанс – зачем нам новый мировой порядок сейчас».
Соавтор книги Г. Шёлльген до 2017 года был профессором университета, читал лекции в Нью-Йорке, Оксфорде и Лондоне. Шёлльген также отвечал за обучение немецких дипломатических атташе в Министерстве иностранных дел, а также редактировал и публиковал документы Министерства иностранных дел и письма легендарного канцлера Германии Вилли Брандта.
В своем абилитационном трактате под названием «Империализм и равновесие», в качестве эксперта по дипломатии и истории международных отношений, Шёлльген исследовал соперничество за власть между Германской империей и Великобританией на Ближнем Востоке.
Здесь мы должны подчеркнуть, что западная буржуазная история использует выражение «империализм» для описания соперничества великих держав перед Первой мировой войной. Чтобы избежать неправильного толкования, нужно подчеркнуть, что их концепция империализма полностью отличается от ленинской или антиимпериалистической. Буржуазный взгляд на империализм не отступает от предположения, что монополистический капитализм создал всемирную империалистическую капиталистическую систему.
Вместо этого он рассматривает империализм как период геополитической конкуренции в прошлом. Но, тем не менее, эта точка зрения признает важные сходства между сегодняшним днем и прошлым «империалистическим периодом». Шёлльген также является автором книги под названием «Эпоха империализма».
В своей книге под названием «Боязнь силы» Шёлльген отстаивал позицию, согласно которой Европе необходимо проводить активную внешнюю политику, основанную на геополитических реалиях. Шёлльген рассматривает НАТО как препятствие к этому, и его позиция – это роспуск Североатлантического альянса. Шёлльген также написал биографии Герхарда Шредера и Вилли Брандта.
В этой статье мы рассмотрим некоторые аспекты книги Шредера и Шёлльгена. Неизвестно, кто из авторов отвечает за какую часть книги, но, как будет видно, их мнения совпадают. Кроме того, можно предположить, что бывший канцлер Германии не будет указывать свое имя на обложке книги, если она содержит фразы, которые он не поддерживает.
В следующем анализе мы будем называть книгу “книгой Шредера”. Мы не игнорируем вклад Шельгена, но придаем большее значение позиции Шредера и предпочитаем легкую читаемость. Но мы хотели бы еще раз подчеркнуть, что книга издана как Шредером, так и Шельгеном.
«… В конечном итоге НАТО должно быть распущено»
Одна из главных тем в книге Шредера – тот факт, что НАТО утратило свое предназначение после окончания холодной войны. Шредер утверждает, что единство Европы и Запада было обеспечено только существованием общего врага – Советского Союза. Но после 1991 года НАТО по-прежнему действует по параметрам холодной войны.
По его словам, расширение НАТО (и Европейского Союза) в сторону Восточной Европы и бывших советских республик было серьезной ошибкой. Шредер цитирует в начале и конце своей книги некоторые совпадающие утверждения Джорджа Ф. Кеннана, относящиеся к 1990-м годам.
Кеннан был бывшим послом США в Москве и оказал большое влияние на разработку парадигм холодной войны в США.
По словам Шредера, НАТО смогла продолжить свое существование, только превратив Россию во врага после холодной войны, на что Россия ответила серьезной ошибкой. Это заставило Европу просто ждать, пока США решат все проблемы старого континента. Шредер заявляет, что европейские государства даже не «взяли на себя ответственность» за свою географию, не развили соответствующие возможности и не продемонстрировали политического единства или политической воли.
Шредер отстаивает позицию, согласно которой, пока существует НАТО, европейские страны не избежат зависимости от США и не смогут проводить собственную политику в соответствии с новым международным порядком. Он также утверждает, что политический роспуск НАТО не означает отказ от его военного, технического и материально-технического потенциала.
США никогда не принимали во внимание требования и интересы Европы ни во время холодной войны, ни после нее, и всегда действовали в собственных интересах, пишет Шредер, добавляя при этом, что Вашингтон проводил жестокую политику, преследуя свои интересы. Он утверждает, что США потеряли интерес к Ближнему Востоку и Африке, поэтому перестали быть «фактором стабильности», заставляя Европу заполнять пробел, оставленный США. Шредер требует, чтобы европейские государства отказались от суверенитета, а Европейский Союз продвинулся к более государственной структуре. Его оценка глобальной политики основана на предположении, что если они существуют отдельно как национальные государства, то европейские страны не имеют там никакой власти.
Автор утверждает, что главная причина, почему “Запад-это просто слово”, заключается в том, что наряду с американским эгоизмом европейские страны также действуют с “национальным эгоизмом” и “партикуляризмом”.
Взгляд на Турцию и Западную Азию
Шестая глава книги посвящена международному измерению курдского вопроса. Глава называется «Опасные соседи: курдский четырехугольник».
Шредер пишет: «Землетрясение», сотрясающее Малую Азию вот уже более 40 лет, имеет политический и географический эпицентр. Этот эпицентр – регион, который широко называют Курдистаном. У курдов никогда не было собственного государства, и, насколько мы можем судить, в обозримом будущем у них его не появится».
Хотя в этой главе книга ставит курдов и «Курдистан» в центр проблематики Западной Азии, в ней не обсуждается проект США и Израиля по созданию государства Курдистан.
Шредер заявляет, что Турция, Сирия, Ирак и Иран были странами, у которых никогда не было общих интересов, напротив, их отношения враждебны, добавляя, что только желание подавить курдскую независимость заставляет их занять общую позицию.
Он объясняет, что Буш-старший во время Первой войны в Персидском заливе принял решение не свергать Саддама Хусейна, потому что США были озабочены защитой территориальной целостности Ирака.
Автор утверждает, что Вашингтон поступил таким образом из-за явного возражения союзника по НАТО Турции, основанного на курдском вопросе, и опасений США, что нарушение территориальной целостности Ирака могло усилить влияние Ирана.
Следовательно, Шредер начинает главу, утверждая, что Иран является «политическим центром землетрясения», будучи «вулканом», который «действует непрерывно» с 1979 года. Он считает Иран ответственным за все проблемы, возникающие в широкой географии от Западной Азии до Центральной Азии. В этом контексте он не объясняет репрессивную и тоталитарную политику Китая по отношению к мусульманским уйгурам или интервенцию Советского Союза в Афганистан в 1980 году предыдущими действиями ЦРУ или ваххабизмом под руководством Саудовской Аравии. Напротив, он утверждает, что ответственность за это несет иранская исламская революция и деятельность иранского «режима». Шредер заявляет, что Россия и Китай очень обеспокоены радикальным исламом и отмечает глубокие противоречия между Россией, Китаем и Ираном по этому поводу. Он говорит, что Иран постоянно провоцирует США, описывая мученическую смерть Касема Сулеймани как прямое следствие иранской провокации. Таким образом, убийство Сулеймани выполняет желания иранцев.
Шредер пишет об Иране следующее: “Иран – это политическая сила, которая защищает свои позиции за пределами своих границ с помощью сил ополчения, Иран много лет открыто заявляет о своем намерении уничтожить Израиль и в течение длительного времени продвигает ядерную программу с целью создания бомбы. Иран – экспансивная сила. Даже если мы поверим Ирану, что он обороняется с момента провозглашения Исламской Республики, его наступательная политика во всех аспектах явно превосходит все, что можно было бы принять за защиту передовой».
В другой части своей книги Шредер говорит: “Слуги Ирана оставляют повсюду, где они были активны, ландшафт опустошения” Шредер также описывает, насколько ошибочным и опасным было решение США отменить ядерное соглашение, и как оно вызвало разногласия с европейскими странами. Он считает сильное присутствие Ирана в Ливане и Сирии фундаментальной проблемой и заявляет следующее: «Пока уничтожение Израиля является одной из целей Ирана, Тегеран не захочет и не покинет эти два передовых поста».
Шредер описывает турецко-российские отношения как сложные, переходящие от столкновения к сотрудничеству. В карабахском вопросе он видит, что Турция поддерживает Азербайджан, а Россия поддерживает Армению. Он заявляет, что компромисс между этими двумя державами очень важен в Сирии, потому что, если Анкара и Москва не придут к соглашению, война никогда не закончится. По словам Шредера, миграционный кризис укрепил позиции Турции. Он описывает, что времена, когда турецких президентов и премьер-министров унизительно заставляли ждать на въездах в Бонн и Берлин, прошли, а Меркель была гостем у Эрдогана почти каждый месяц в 2016 году.
Шредер пишет, что в условиях миграционного кризиса Европа зависит от Турции (и других автократических стран, таких как Ливия и Марокко), и поэтому Турция имеет сильную позицию на переговорах. Заявив, что Турция занимает «правую сторону, сторону мирных жителей» в миграционном кризисе, Шредер в следующем предложении пишет следующее: “Этого нельзя сказать о военных действиях против курдов. Несомненно, что некоторые из них, особенно те, которые входят в Рабочую партию Курдистана (РПК) или симпатизируют ей, представляют серьезную угрозу для Турции. Тем не менее, даже наблюдатели, руководствующиеся доброй волей, не понимают, почему Эрдоган объявляет курдов врагами в целом. Союзникам Турции пришлось смириться с тем, как Эрдоган в Сирии боролся и ослаблял наиболее решительных и эффективных врагов ИГИЛ” .
Шредер интерпретирует “курдов в Сирии” как отдельную от РПК силу, но несколько позже впадает в противоречие, когда говорит: «Турция снова и снова вторгалась в Сирию, она неоднократно вторгалась в провинцию Идлиб и провела три военные операции, прямо или косвенно нацеленные на курдов: «Щит Евфрата» в середине 2016 года, начало «Оливковой ветви» в 2018 г. и «Весна мира» в октябре 2019 г. Пытаясь установить контроль Турции с запада реки Евфрат до границы с Ираком, Эрдоган преследовал три цели: во-первых, переселить 2 миллиона сирийских беженцев обратно в коридор. Во-вторых, сокрушить здесь курдскую самоадминистрацию, которую он по праву считал бастионом РПК. В-третьих, пересмотреть Лозаннский договор – цель, официально объявленная и преследуемая в рамках урегулирования в Сирии и аналогичным образом в Ираке. В этом договоре, подписанном в 1923 году, Турция должна была отказаться от важных частей своей территории до Первой мировой войны”.
Здесь курдское самоуправление на севере Сирии внезапно становится «бастионом РПК». Между тем, текст Шредера и его ссылка на пересмотр Лозаннского договора показывают, что неоосманский дискурс, который время от времени используют официальные турецкие источники, пугает и вызывает недоверие даже у тех сил, которые пытаются понять Турцию.
Шредер комментирует политику США по отступлению из Сирии следующим образом: «Заявление Трампа об этой политике и ее последующие последствия вызвали шок у некоторых наблюдателей. Нет сомнений в том, что курды, благородные и испытанные в боях люди, являются одними из жертв этой войны».
Шредер упоминает, что Трамп угрожал союзнику по НАТО Турции за несколько месяцев до операции «Весна мира», заявив, что, если Анкара «нападет на курдов», он разрушит турецкую экономику. По словам Шредера, это свидетельствует о неадекватности и ненадежности НАТО как альянса.
Он критикует то, что член НАТО угрожает союзнику до такой степени только для того, чтобы через несколько месяцев совершить политический разворот. Шредер рассматривает это событие как показатель того, что НАТО полностью потеряла свою ценность. Следует отметить, что Шредер также соглашается в своей книге с заявлением президента Франции Макрона о «мертвых мозгах НАТО».
Шредер заканчивает шестую главу этой книги оценкой Турции: «Не зря эти угрозы (угрозы санкций США в отношении приобретения С-400) были восприняты Эрдоганом крайне спокойно. С другой стороны, у турок есть некоторые важные инструменты давления: американские военные зависят от авиабазы Инджирлик и радиолокационной базы Кюречик. С другой стороны, Турция сегодня владеет значительной национальной оборонной промышленностью. Турецкие компании разрабатывают, производят и экспортируют вертолеты, танки, самолеты и, будучи к тому же одной из немногих стран, помимо Израиля, вооружаются беспилотниками». «Это правда, что страна зависит от импорта, особенно в отношении двигателей, но ее эффективные системы вооружения используются сегодня в Нагорном Карабахе, Сирии, Ираке и Ливии, о чем мы расскажем в следующей главе. Оборонная промышленность Анкары и зависимость ряда стран региона от ее продукции позволяют Турции быстро продвигаться к заявленной цели – достижению регионального превосходства в Восточном Средиземноморье. Это неизбежно влияет на ситуацию в старейшем и наиболее взрывоопасном кризисном регионе мира: на Ближнем Востоке».
Следующая часть обзора книги посвящена борьбе между атлантистами, «разумными имперлиалистами» и националистами в Европе с евразийской точки зрения.
В книге Герхарда Шредера «Последний шанс – зачем нам новый мировой порядок сейчас» представлены идеи автора, который ранее был канцлером Германии, а сегодня занимает руководящие должности в российских газовых компаниях. Основная ценность книги заключается в том, что она отражает растущую политическую тенденцию в Европе. Несомненно, эта тенденция является положительной с точки зрения Турции и Евразии, открывая двери для диалога и сотрудничества, считает EVO-RUS.COM.
Эта тенденция, представленная Герхардом Шредером, является положительной, потому что он занимает четкую позицию против той Европы, которая развивается под руководством США. Шредер говорит, Европе нужно вырваться из-под опеки США (на немецком языке он использует выражение «Vormundschaft», то есть «опека», а не «защита» или «руководство»).
Это не значит, что Шредер защищает евразийство. Нынешнюю позицию Шредера, скорее, можно назвать умеренный империализмом.
Например, он с большим восхищением отзывается о французском военном вмешательстве в Мали и в других частях Африки, требуя, чтобы Европа действовала таким же образом, в большем масштабе. Он неоднократно с восхищением отзывается о Макроне, подчеркивая, что разделяет видение президента Франции.
Другой пример: по словам Шредера, тот факт, что США воздерживались от интервенции в кризисные регионы (до 11 сентября) после того, как их солдаты были убиты в Сомали, а весь мир наблюдал за ними, был очень неудачным событием для всего мира. Потому что Шредер защищает идею о том, что кризисы в мире становятся глубже, когда Запад не берет на себя рациональную «ответственность», когда это необходимо.
По мнению Шредера, Китай является гегемонистской державой, все его претензии в Тихоокеанском регионе и в Азии необоснованны и искусственны, а его экспансивная политика, основанная на гегемонии, является главным фактором дестабилизации мира. Китай отрицал на решающей первичной фазе существование пандемии вместо того, чтобы бороться с ней, и позволил коронавирусу распространиться по всему миру, потому что это тоталитарная и репрессивная страна. Но потом, опять же, потому что это репрессивная страна, она вела успешную борьбу с вирусом.
Внутренний хаос в Европе во время пандемии дал Китаю возможность укрепить позиции на старом континенте, внутри ЕС и на Балканах. В то время как Европа все еще «спит», Китай очень сознательно продвигается по пути, чтобы взять бразды правления в свои руки. Хотя у России и Китая вообще нет общих интересов, неумелая политика Запада сближает эти две страны.
По мнению Шредера, мир за пределами Запада – это место темных сил, где все враждебны друг другу, все правительства репрессивны, жестоки, выходят за рамки закона и справедливости. Человечество за пределами Запада живет в темной эпохе, где возникают определенные новые силы. Западу необходимо отстаивать свои позиции в этом мире. Против кого?
Было бы крайне неправильно выводить из политики, которая стремится к независимости от США, политику, которая хочет создать силу против США.
Бывший министр иностранных дел Австрии Карин Кнайсль почти полностью выражает те же идеи, что и Шредер (см. Karin Kneissl, Wachablöse – Auf dem Weg in die Chinesische Weltordnung, Вена, 2017). Кнайсль заявляет, что следует традиции Realpolitik («реальной политики») Бисмарка.
Ее критика Запада и ее заявление о зарождающемся новом мировом порядке не означают, что она выступает за интеграцию с Азией. Напротив: и Шредер, и Кнайсль критикуют Запад и особенно Европу за их неумелость и отсутствие соответствующей воли. Они оба утверждают, что растущая Азия угрожает положению Европы в мире, тем самым превращая выработку немедленных реалистичных решений в экзистенциальный вопрос.
В этом контексте Шредер описывает европейскую некомпетентность словом «дилетантизм». Это течение, представленное Шредером и Кнайслем, говорит о том, что, хотя не только Китай, но и несколько стран, таких как Турция, Иран, Пакистан, Корейская Республика, набирают позиции, Европа идет по пути к ослаблению геополитической конкуренции с Азией. Такие политики, как Шредер, Кнайсль, Зигмар Габриэль, Ангела Меркель признали, что Европа ничего не может выиграть, если будет опираться на США или передавать штурвал Вашингтону. Этот факт признают даже атлантисты, такие как Фридрих Мерц.
Это течение, призывающее к независимости от США, в основном выступает за возврат к Grossmachtpolitik (соперничество великих держав), существовавшему до холодной войны. Шредер и Кнайсль не используют этот термин, но политика, которую они описывают, полностью совпадает с этой политической традицией.
Они утверждают, что глобальная политика больше не может проводиться под «американским зонтиком», они заявляют, что США не в состоянии выполнять обязанности руководства империалистически-капиталистическим миром. Поэтому эти умеренные империалисты предлагают объединение на европейском уровне, чтобы уравновесить поднимающиеся новые силы.
Мы можем определить политику Бисмарка как умеренный империализм. Он избегает столкновений и вступает в них только, во-первых, когда это необходимо, а во-вторых, когда он занимает выгодное положение. Эта политика создает сферы влияния и гегемонии, но в то же время уважает сферы влияния конкурентов в рамках баланса сил. Он полон уважения к власти, избегает приключений и действует рационально. Он руководствуется не идеологией, а реализмом и прагматизмом. Следовательно, можно рассматривать это как относительно разумный империализм.
Азиатские евразийцы (например, в Турции) часто отстаивают тезис о том, что Европа движется к «интеграции» с Азией, основываясь на своих разногласиях с США и во всех областях, связанных с развитием экономических отношений с азиатскими странами. Не вдаваясь в подробности, можно поставить под сомнение этот аргумент на следующем примере.
В 19 веке между странами Запада были очень крепкие экономические отношения, взаимная экономическая зависимость достигла максимального уровня. В тот период, называемый Belle Époque (Прекрасная эпоха), Запад был интегрирован в такой степени, какой не наблюдался до более поздней неолиберальной эпохи. Но эти позитивные экономические отношения не остановили западные страны от геополитической конкуренции и столкновений.
Без сомнения, сегодняшние умеренные империалисты защищают «Северный поток – 2» или экономические отношения с Китаем, и нельзя отрицать, что такая позиция положительно отразится на экономических и дипломатических отношениях. Но это не означает, что геополитические противоречия закончились.
Книга Карин Кнайсль начинается на первой странице цитатой Си Цзиньпина, который описывает инициативу «Один пояс, один путь» как созданную для создания беспроигрышной ситуации для всех сторон. Но далее в тексте Китай описывается как гегемонистская держава, проекты которой не всегда приводят к беспроигрышным ситуациям.
Кнайсль сообщает, что Пекин играет в геополитическую игру очень сознательно, разумно и жестко. Мы можем резюмировать послание книги следующим образом: «Конечно, мы не можем оставаться в стороне от экономического течения, но мы не верим в эти беспроигрышные истории. Мы будем защищаться от вас и разрабатывать стратегии, чтобы держать вас под контролем”.
Заявив, что США отступают из Африки, Шредер обнаруживает, что Китай и даже Турция продвигают свои интересы на континенте, призывая Европу срочно заполнить пробелы, оставленные США. Шредеры и Кнайсль признают, что гегемония Запада над миром подходит к концу, но они не желают отдавать весь мир в пользу растущих азиатских конкурентов.
Несомненно, основная угроза той же Турции исходит от США и Израиля. Поэтому их внимание к этим странам логично. Но если объяснять каждое событие в дихотомии проамериканский/антиамериканский или атлантистский/евразийский, есть риск неправильно или неадекватно интерпретировать стратегическую ориентацию европейских акторов.
Дихотомия атлантистов/евразийцев очень значима и описывает решающую диалектику в странах, ставших мишенями империализма. Но в империалистических западных странах эта диалектика уже не действует. Разногласия Европы с США идут на пользу Азии, но они не означают интеграции с Азией.
В Европе националистические акторы, такие как Ле Пен, AfD (Альтернатива для Германии), могут в значительной степени рассматриваться как евразийцы. Система нападает на этих националистов, которые всеми силами противостоят глобализации, другими словами, националисты борются с системой. Кроме того, “Европа наций” не может реально претендовать на какое-либо значимое глобальное господство, даже если бы она этого хотела.
Умеренные империалисты это прекрасно понимают. Они выступают за отказ в значительной степени от национального суверенитета и за объединение всех сил на уровне Европейского Союза. По их расчетам, столкнувшись с США, с одной стороны, которые не воспринимают Европу всерьез, а с другой – с Китаем и растущей Азией, Европа может отстоять свои империалистические интересы до определенной степени только путем объединения.
Для этого Европе необходимо объединиться как минимум в конфедеративную, а в лучшем случае федеративную структуру. По этой причине подавляющее большинство правящих классов в Европе враждебно настроены по отношению к национальному государству. Враждебность к национальному государству экзистенциальна: одна из составляющих этой стратегии – растворение национальных государств в угнетенном мире; другая – объединение Европы. Компромисс между системными силами Европы и Ле Пен и АДГ невозможен. Хотя и с иной направленностью и целью, распад национального государства внутри страны и на международном уровне является экзистенциальным для империализма.
С другой стороны, объединенная Европа – это программа и стратегия продолжения претензий Европы на империалистические интересы в изменяющихся мировых условиях.
Проект: Европа как независимая держава между Америкой и Азией
Стоит вспомнить некоторые моменты из истории Герхарда Шредера. Он был тем политиком, который решил не участвовать в войне с Ираком, и всегда выступал за решение проблем с Россией путем диалога. Но есть и другие факты:
1. Шредер был канцлером, осуществившим неолиберальное преобразование Германии. Было бы неплохо охарактеризовать его как «Маргарет Тэтчер из Германии».
2. Шредер был канцлером, который привел Германию к войне в Косово. При нем Германия впервые со времен Второй мировой войны участвовала в агрессивной войне.
3. Он был так увлечен участием Германии в войне в Афганистане, что даже связал одобрение парламента с вотумом доверия самому себе. Его политическая карьера и его подстрекательская политика были связаны с этой степенью. Заявление его министра обороны Штрука о том, что “Германия будет защищена на Гиндукуше, стало выражением политики великих держав, а не американизма или антиамериканизма.
Эти события вызвали глубокие парадигматические изменения в истории Германии. Правое правительство не могло их создать; только левое правительство могло добиться этих парадигматических изменений. Путь Германии к неолиберализму и глобализации был по существу открыт во время правления Шредера.
Это не простые изменения в экономической политике; они являются частью фундаментальной программы империалистической политики. С момента основания Федеративной Республики до времен Шредера в 1999 году государственной доктриной считалось, что Германия никогда не может участвовать ни в какой войне, кроме защиты родины. Статья 26 конституции Германии запрещает любые агрессивные войны. Таким образом, эта позиция также считалась правовой доктриной и оценивалась как основанная на консенсусе всех частей общества.
Шредер столкнулся с общественным мнением, своей собственной партией, и его политика вызвала большой протест. Мнение Герхарда Шредера не изменилось со времен его пребывания на посту канцлера. Он также отстаивал идею о том, что Европа должна взять на себя «глобальную ответственность» и в те дни.
Чтобы эту точку точку зрения: умеренные империалисты не требуют, чтобы европейская армия сделала своих солдат товарищами турецким солдатам, товарищами китайских солдат, братьями по оружию иранским солдатам. Они критикуют слабую и неумелую политику Запада. Они упоминают реальность растущей Азии, реальность многополярности, меняющихся балансов по каждому поводу, но в то же время каждый раз выражают свою оценку растущей Азии как геостратегического конкурента.
В Европе существует различие между атлантистами и умеренными империалистами в отношении стратегии и политики. Это различие важно и значимо. Но это не главное противоречие Европы.
Обе силы действуют в рамках империалистической системы. Несмотря на важные различия в политике, между ними нет столкновений. Атлантисты и умеренные империалисты, которые существуют бок о бок в основных политических партиях, вместе определяют политику. Тезис о глубоком столкновении между ними не подлежит защите. Главный конфликт происходит между теми, кто защищает систему, то есть атлантистами и умеренными империалистами, с одной стороны, и националистами, с другой.
Ценность умеренного империализма глазами Турции
Тот факт, что течение, которое представляет Шредер, не является евразийским, не умаляет его ценности. Националисты в Европе ценны постольку, поскольку они борются с существующей системой. Но в настоящее время они не командуют решающей силой в системе.
Случаи Ле Пена и Трампа продемонстрировали, что, даже если они выиграют выборы, реальное управление страной не будет передано им легко. Независимо от того, какой голос они получат на выборах, даже если им удастся составить правительство, националисты остаются вне основной политики.
С другой стороны, умеренные империалисты ценны, потому что они являются частью основной политики, они являются неотъемлемым и центральным элементом европейских правящих классов. Умеренные империалисты находятся на пике власти в Европе, они управляют странами вместе с агрессивными империалистами (атлантистами).
Самое главное, умеренные империалисты олицетворяют независимость от США. Распад империалистического фронта – очень важное событие для человечества. Эта тенденция также открывает Турции путь в Азию. Кроме того, как определено и доказано выше, умеренные империалисты не агрессивны.
Их качества – это уступка приоритета дипломатии, проведению сбалансированной политики и прагматическим подходам. Это течение уважает власть, реалистично и умеренно. В них мы встречаем акторов, которые всегда открыты для совместной позиции в рамках заданного баланса сил.
В этих условиях можно прогнозировать, что геополитическое соперничество Европы с Азией будет продолжаться параллельно с развитием экономических и дипломатических отношений, всегда предоставляя возможности для сотрудничества.
Нетрудно увидеть, что экономические отношения Европы и Азии будут продолжать углубляться. Но Европа могла бы также принимать меры защиты от стратегического влияния Китая или время от времени позиционировать себя против геополитического продвижения азиатских сил. Квалифицировать такие подходы только как «влияние атлантистов» или «капитуляцию перед США» было бы неправильной интерпретацией, противоречащей действительности. Такая политика не навязывается США, это собственная позиция Европы.
Заключение
Мы, конечно, не можем позволить себе поместить всех империалистов в одну корзину. Это не революционная, а глупая позиция. Для революционеров, умеренные империалисты на Западе – одна из самых важных сил, которые нужно поддерживать и объединяться против атлантистов. Нам нужно быстро развивать соответствующие политические отношения.
Очень вероятно, что эти силы положительно подойдут к дружеским отношениям. Эти силы, в конце концов, очень хорошо осведомлены о силе евразийцев в Турции и других странах. Хотя они подходят к мировой политике с противоположной точки зрения, в каждом предложении они подтверждают анализ евразийцев.
По Европе бьют тревожные колокола. Меняющийся мировой порядок их глубоко беспокоит. По словам Шредера, Европа ищет свой «последний шанс».