Вервье поглотила большая вода

Страшное наводнение поразило юго-восточную часть страны, примыкающую к Германии. По состоянию на вторник, 31 человек погиб, 70 числились пропавшими без вести, тысячи остались без крова и без имущества. Начальство службы гражданской защиты объявило, что собственно спасательные работы прекращены и речь может идти только о поиске тел. В этих условиях власти сочли неуместными большинство запланированных праздничных мероприятий. Канун праздника объявлен днем национального траура с присутствием королевской семьи и членов правительства на траурной церемонии в казарме пожарных в Вервье — в эпицентре трагедии. Военный парад 21 июля в Брюсселе на площади перед королевским дворцом отменен, сохранена только его гражданская часть, посвященная «героям борьбы с пандемией». Военные участники вместе с техникой, включая вертолеты, остались занятыми ликвидацией последствий бедствия и поиском пропавших без вести. Отменены фейерверки и первое после ковида народное гулянье в центральном парке.

Еще неделю назад мэр Брюсселя Филипп Клоуз с радостью сообщал журналистам, что впервые после полутора лет ковидной аскезы вечером 20 июля пройдет традиционный Национальный бал на Place du Jeu de Balle («Площади игры в мяч»), а в следующий вечер — тоже традиционный фестиваль для гурманов Resto National. Пусть и в сокращенных вариантах. Первый — на 2250 человек за столиками, размещенными на площади и вдоль окружающих заведений, второй — на 780 гостей за 130 столиками. Играть станут известные в Бельгии группы, можно будет потанцевать, правда, не отдаляясь от своего столика, а малоимущим рестораторы за 1 евро предложат сотню мидий по-брюссельски с пакетиком картошки фри.

— Мы постепенно возвращаемся к нормальной жизни, — радовался мэр Клоуз.

Люди с нетерпением ждали возвращения праздника, рестораторы — в первую очередь. Ведь локдаун и ковидные ограничения здесь были буквально жестокими — по сравнению с ними московские кажутся легким макияжем. С самого начала даже не обсуждался вопрос о ночных питейных и танцевальных заведениях.

Рестораны и кафе почти все эти полтора года работали только на вынос, за исключением летнего послабления для террас. То же можно сказать о парикмахерских и салонах красоты. Многолюдные вечеринки, концерты и зрелища, государственные публичные мероприятия были запрещены. Просто совсем.

Перед пандемией одна из первых в Европе капиталистических наций определила для себя цену индивидуальной человеческой жизни относительно государственного бюджета. И сделала выбор. В общем, похожий на выбор соседних европейских наций. Человеческая жизнь поставлена выше экономической выгоды. Бизнес получил из бюджета и госфондов компенсации, но недостаточные. В туристическом центре Брюсселя встречаются рестораны с пустыми окнами и надписью «продается».

Но выбор удался. Сегодня в стране, по численности населения сравнимой с Москвой, от ковида не умирает практически никто. От нуля до двух летальных случаев в сутки. В больницах под ИВЛ во вторник было 89 человек. Правда, негативные показатели имеют тенденцию к росту из-за «третьей волны» в Европе. В ЕС нет границ, и свобода передвижения, честно говоря, не ограничена. Заявляю это как автомобилист. Сохраняется масочный режим, QR-коды не отменяются. Считают, что рано. И это при том, что 82,4% взрослых бельгийцев получили первую дозу вакцины, а 60% привиты полностью. Вакцинация добровольна. Антиваксеры не прививались и не будут прививаться, но и без них коллективный иммунитет вполне достижим.

Догадайтесь с третьего раза, почему не все европейцы рады открытию своих границ для россиян.

В четверг 15 июля я проснулся утром с ощущением необычной темноты. Шел сильный дождь. В Бельгии дождь привычнее, чем солнце. Но первый же взгляд на новости породил предчувствие беды. Сначала в компьютере появились кадры залитых водой улиц Льежа. Это один из самых больших городов Бельгии, поэтому больше всего съемок на телевидении и постов в соцсетях было оттуда. Но в крупных городах живет меньшинство бельгийцев, предпочитая людским муравейникам мегаполисов маленькие. Именно городки в Арденнах создают очаровывающую туристов ткань бельгийского пейзажа.

Вскоре на экранах появилась мэр города Вервье Мюриэль Тарньон, сообщив, что в реке Ведр, протекающей по городу, в первую же ночь обнаружено 23 мертвых тела. Потом пришли еще более тревожные вести из соседнего Пепенстера, который вообще почти смыло. Аварийные службы, проводя там в субботу вечером расчистку завалов, слышали крики в здании, которое на их глазах обрушивалось. Надежда найти людей живыми не оправдалась. Около полуночи, когда обломки разобрали, не обнаружили никого и никаких признаков жизни. Был ли там действительно кто-то, кого унесло потоком, или спасателям послышалось? Этого уже никто не узнает.

В Арденнах воде тесно, и если ее слишком много, она мгновенно наполняет долины, по берегам которых теснятся узкие улицы жилых поселений с церквями, ратушами и площадями при них. Наводнения там случались нередко, и всякий раз люди восстанавливали жилье и хозяйство. Но раньше хозяйство было незатейливым, без «умных домов» и прочих накрученных систем, и такие жуткие природные катаклизмы случались реже. С одной стороны, технологии XXI века, с другой — стремительное и еще не осознанное изменение климата.

Число погибших в этой беспрецедентной трагедии пока подсчитано предварительно. Территория, пострадавшая от наводнения, охватывает бельгийскую провинцию Льеж и большую часть провинций Намюр и Люксембург.

Тела могут быть расчленены, и их трудно будет опознать, отмечает генеральный комиссар полиции Марк де Месмакер.

В этой обстановке, когда доступ во многие места остается опасным, федеральная полиция в понедельник начала фазу структурированного поиска жертв. Начав с Пепенстера и кемпинга Эсне под Льежем, где предполагается найти много останков. К работе привлечены кинологи с собаками, лаборанты, врачи, стоматологи. Перед ними стоит колоссальная задача. Некоторые граждане не давали знать о себе после катастрофы, но это не обязательно означает худшее. Многие потеряли телефоны или не могут их зарядить. Другие были госпитализированы без документов или просто еще не смогли успокоить своих близких. Одинокие, нелегальные иммигранты, бомжи, в конце концов. Некоторые нашли мать, сестру, соседку, но те не успели «дать отбой» полиции.

Как философски написал обозреватель газеты La Libre Belgique, был финансовый и социальный кризис, был кризис пандемии, кризис идентичности, теперь пришел метеорологический кризис, переживем и его.

В прессе уже начали назначаться виновные: почему не подготовились, вовремя не оповестили, не обеспечили?.. Из рядов спасательных команд гражданской защиты звучат обвинения по адресу правительства. Особенно достается бывшему главе федерального МВД Яну Ямбону из партии фламандских умеренных националистов (N-VA). Мол, проведенная им реформа этой службы непозволительно сократила ее численность и ресурсы. Разборки в парламенте начнутся осенью. На то она и оппозиция, чтобы воспользоваться случаем. А пока не время…

Первые цифры потерь бизнеса появятся не раньше начала августа. То есть когда будут поданы заявки предпринимателей на оформление временной безработицы из-за форс-мажора. Можно уже назвать отрасли, которые пострадают больше: гостинично-ресторанный бизнес и розничная торговля. Первый, как и его клиенты, тянется к берегам и набережным, а для магазинов главное — доступность, которая их делает уязвимыми в таких случаях. Вроде бы удалось сдержать волну мародерства, хотя и она начала накатываться.

Когда деньги в казне иссякли, в том числе в результате массированной поддержки бизнеса, и государству приходится экономить на всем, замораживать инфраструктурные проекты, отказываться от оборонных заказов и «лишнего» персонала чрезвычайного реагирования, гражданское общество самоорганизуется. Через фейсбук налажена помощь пострадавшим районам из других частей страны. Сети супермаркетов Lidl, Aldi, Carrefour начали благотворительные поставки. Провайдеры сотовой связи объявили о бесплатных услугах в зонах бедствия. На помощь полиции, спасателям и жителям поспешили волонтеры. К понедельнику записалось 8500 человек.

Люк Ролан, мой приятель и хозяин парикмахерской, в которой я стригусь, за полтора ковидных года сохранил свой бизнес благодаря государственным программам поддержки. Но если ковидный кризис затянется, размышляет он, государство много не поможет. Поэтому клиентов своих агитирует за вакцинацию. А еще он входит в правление Федерации парикмахерского сектора Бельгии (Febelhair). У нее есть специальный бюджет цеховой солидарности, и в понедельник из него выделено 100 тысяч евро в помощь парикмахерам в Льеже и Вервье…

* * *

С автобана Е314, который ведет из Брюсселя в Кёльн, перед Ахеном сворачиваю в живописный нидерландский городок Валкенбург, в обычное время заполненный туристами. Вода с его улиц уже сошла, а жители занимались тем, что откачивали воду из домов и подвалов. Подтягивались большие фены для просушки помещений. Старый мост через речку Гёл смыло мощным потоком, и военные навели временный.

О наводнении напоминают побитые машины, которые во время наводнения плыли по улицам, задевая за углы зданий, за деревья и друг за друга. В 50 километрах ниже по Маасу, в городе модных аутлетов Рурмонде, — никаких признаков июльских распродаж, а по затопленному кемпингу плавают белые караваны.

Материальный ущерб от удара стихии на юге Нидерландов немалый, хотя несравним с тем, какой понесли соседние Германия и Бельгия. А главное — обошлось без человеческих жертв. У голландцев было больше времени, чтобы подготовиться к подъему воды. Маас уже вспучился в Льеже, а до улиц Маастрихта, Валкенбурга и Рурмонда вода еще не дошла.

Около трети территории страны — это земли, отвоеванные у моря и лежащие ниже его уровня. На протяжении всей своей истории этот народ борется с водой, приручает ее, извлекает из нее пользу. После сильных наводнений в 1990-х годах и особенно в 1995 году, когда пришлось эвакуировать четверть миллиона жителей и миллион животных, голландцы со своим опытом и новыми технологиями изменили форму берегов рек. Более двух миллиардов евро было инвестировано в расширение русел. Вместо того чтобы строить высокие дамбы, ограждающие города, рекам дали больше места. Это позволяет воде во время наводнений разливаться, а не стремиться вверх. Работы завершены в 2019 году. Инвестиции в управление водными ресурсами, похоже, окупились. На нидерландских берегах Мааса ситуация под контролем, несмотря на побитые рекорды объема воды.

После того как в 2007 году в Брюсселе приняли директиву ЕС об управлении рисками наводнений, многие страны начали работать со своими реками, учитывая законы природы в современной урбанистике. Но голландцы, возможно, имели фору. Нидерланды постоянно инвестируют в природоохранные проекты и думают о предотвращении наводнений и последствий изменения климата. Они стараются жить в XXI веке, то есть в гармонии с природой, следовать «зеленым курсом».

Александр Минеев, Соб. корр. в Брюсселе