Таинственное шуршание космоса.
Лёха Утюгов был самым настоящим астронавтом. И с одной стороны это было очень здорово. Когда его спрашивали: «Кем вы работаете?», можно было небрежно буркнуть: «Астронавт я.» И люди уважительно кивали. Но когда его спрашивали: «А конкретнее?», Лёха втягивал голову в плечи и старался замять тему.
Потому что работал он в контактном поиске.
А в поиск шли исключительно твердолобые троечники и неудачники по жизни. Подавляющее большинство из них через несколько лет полётов спивалось. И неудивительно.
Потому что контактный поиск – это работа та ещё.
Выглядит она примерно так: лети туда не знаю куда, делай чего хочешь, и найди братьев по разуму! Астронавты годами болтались по космосу в своих ржавых корытах, слушали белый шум и выли от тоски на звёзды. Поиск был не той организацией, работой в которой следовало гордиться. За триста лет денег угрохано было немерено, а ни единого завалящего инопланетянина так и не нашли.
- И кому они нужны, эти инопланетяне? – бурчал Лёха, грызя унылый бутерброд с сельдереем. – Сколько тысяч лет без них жили, и ничего…
Лёха лукавил. Вот чего-чего, а открыть чужую цивилизацию ему хотелось больше всего на свете. Собственно, именно поэтому он не пристрастился к бутылке, как большинство сотоварищей по работе. Эфир у него был включён круглые сутки, и ночевал Лёха обычно в кресле перед пультом.
В этот раз Лёха телепался в сто тридцать втором секторе Галактики. Астронавты поймут, а остальным объясняю, что это значит. В жопе мира приблизительно. Вероятность найти здесь нечто разумное равнялась числу "пи" в минус восьмой степени.
- Ш-ш-ш…ш-ш-ш…ш-ш-ш, — выводил динамик свою вечную акынскую тягомотину. Белый шум космического эфира был неизменен и вечен, как чернота вакуума за иллюминатором. Лёха попеременно зевал, читал, плевал в нарисованную на стене мишень, изобретал новые бутерброды, словом, пытался не сдохнуть со скуки.
Звездолёт неожиданно дёрнулся.
- Попадание постороннего тела, — бесстрастно доложил корабельный мозг. – Повреждений обшивки нет. Оснований для паники и ремонта нет.
- Метеорит, что ли? – удивлённо спросил Лёха. – А ты чего ушами хлопал? А если в следующий раз камешек покрупнее попадётся?
- Оснований для паники и ремонта нет, — повторил корабельный мозг. – Ушей тоже нет, хлопать не имею возможности.
- Эх, тоска с тобой, — махнул рукой Лёха.
- Тоски тоже нет, — тупо констатировал мозг. – Программа не предусматривает наличие…
- Всё-всё, заткнись, я понял.
Корабельный мозг послушно замолчал.
«Ш-ш-ш… ш-ш-ш-шш… ш-ш-ш-ш-ш-ш-шшшш…», - выводили динамики тусклую космическую колыбельную, равнодушную, как разочаровавшийся в любви трилобит. Лёха начал незаметно задрёмывать.
- Биологическая тревога! – скучающе сообщил корабельный мозг.
Выдернутый из сна Лёха чуть из кресла не выпал.
- Это тебе приснилось, да? – проворчал он. – Какая, к пустоте свинячьей, тревога? Тут ни единой жалкой бактерии не сыщешь, даже если за каждую будут премию давать.
- Сзади. Два метра, — проинформировал его мозг.
Лёха мгновенно развернулся.
- Тьфу! – только и сказал он.
Таракан был блестящ и великолепен. Он нагло смотрел на Лёху и издевательски пошевеливал усиками.
- Проезд опла-а-а-чиваем! – дурашливо завопил Лёха. – Билетики предъявляем! Нету? Ну тогда извини.
Пальцы сжали тапок, грозный как меч. Лёха медленно занёс карающую десницу…
Таракан метнулся в сторону и скрылся за дверью рубки. Лёха радостно потёр руки и пошёл в каптёрку искать ловушки. В беспросветной скуке полёта забрезжило яркое пятно осмысленного занятия.
Неделя была исполнена охотничьего азарта. Ловушки таракан игнорировал. Но сам не прятался. Его, как магнитом, тянуло в рубку. Лёха поджидал его, то прячась за дверью, то выскакивая из-под стола, то маскируясь в шкафу. Увы. Удары тапка каждый раз приходились мимо. Таракан словно предчувствовал смертельную траекторию и каждый раз ускользал с изяществом ниндзя.
В конце концов Лёха обиделся и притащил из каптёрки баллончик дихлофоса. Спрятав его в карман, он оттащил кресло к стене, небрежно развалился в нём и стал усиленно делать вид, что любуется пейзажем в иллюминаторе.
Таракан снова заглянул в рубку. Потоптался на пороге, пошевелил усами, внимательно посмотрел на Лёху и полез на пульт.
- А вот это уже наглость! – укоризненно сказал Лёха, делая отвлекающие движения тапком в воздухе.
Таракан с любопытством ползал между кнопок. Лёха резко выхватил баллончик из кармана и от души нажал клапан. Облако дихлофоса окутало всю приборную панель.
Проклятое насекомое замерло на месте, а потом начало покачиваться из стороны в сторону. Лёха торжествующе занёс тапок над головой…
Таракан сделал стремительный зигзаг и через микроскопическую щёлочку скрылся в недрах корабельного мозга.
- Не дай бог замкнёт чего! – взвыл Лёха.
Его опасения, кажется, оправдались. Из динамиков послышался визг, потом хрип, потом обрывки фраз:
- Попытка несанкционированного… Ш-ш-ш-ш… Введите пароль… Отказ системы… Ш-ш-ш-ш-ш-ш… Сам дурак… Пароль… Ш-ш-ш-ш… Перезагрузка системы… Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-шш…
Индикаторы на приборной панели вспыхнули все разом и тут же вернулись к привычному перемигиванию.
- Ну наконец-то, — послышался голос из динамиков. – Что за дикарская система?
Лёха вытаращил глаза. Жестяные интонации корабельного мозга куда-то исчезли. Сейчас он разговаривал вполне по-человечески.
- Это… Кто там? – лучшего вопроса у Лёхи не нашлось.
- Позволю себе представиться. Косморазведчик третьего уровня Шмыгг. Контакт между разумными цивилизациями налаживать будем?
- Да-а-а-а!!! – заорал Лёха. И заозирался по сторонам.
- Здесь я, здесь, - донеслось из динамиков. – Извини уж, пришлось в вашу электронику каменного века некоторые изменения внести, а то ты же меня не слышишь.
- Да где же вы?
- Слушай, коллега, тапок убери, ладно?
Лёха обнаружил, что до сих пор сжимает в руке тапок. Он разжал пальцы и стыдливо запихал грозное оружие ногой под кресло. Затем осмотрелся ещё раз.
Таракан сидел на приборной панели и приветливо махал Лёхе лапкой.
- Вы… Это… Как же так…
Лёху осенило. Он метнулся за инструкцией, открыл нужную главу…
- Человечество Земли радо приветствовать братьев по разуму! – торжественно начал он, но голос из динамиков перебил его:
- Ясно, ясно. Слушай, мы потом всю эту официальщину для протокола обязательно изобразим, а пока будь другом, запись отключи.
- Чё? – не понял сбитый с пафоса Лёха.
Таракан молча показал лапкой на нужную кнопку. Лёха ошарашено выключил камеры. Таракан подобрался к Лёхе поближе. Интонации, слышащиеся из динамиков, стали какими-то интимно-доверительными.
- Слышь, братишка, партию этого вашего дихлофоса организовать сможешь? Уж больно отпадно торкает…
