Разгром протеста
Давал Коновалов взятку или нет — вопрос отдельный. То, что реальная причина репрессий — политическая деятельность (а сопротивление фашизму в условиях фашистской диктатуры — это политика), сомнений нет.
Во-первых, человеку можно только посочувствовать. Попасть в лапы гестапо и в годы гитлеровской оккупации было не сахар, и сегодня, во время оккупации кремлевским фашизмом — тоже.
Во-вторых, нужно отдавать себе отчет в том, что любое сопротивление фашизму — это риск. Ты либо принимаешь его, либо не стоит даже пытаться. Риск может быть любым: тебя просто убьют, тебя бросят за решетку, тебя искалечат или лишат всего. Вариантов много, и это — риск за право остаться человеком.
В-третьих, безусловно, есть ошибки и самих протестующих против введения QR-кодов. Просто объявить о своем несогласии — этого мало. Сто, даже двести заведений пятимиллионного города, присоединившихся к бойкоту человеконенавистнической системы апартеида — это мало. Поэтому власть выждала, затем провела карательную операцию по самим заведениям, теперь зачищает «зачинщиков». Совершенно не опасаясь того, что захват Коновалова в заложники вызовет ответ протестующих.
Без организованных и солидарных действий любые локальные и самодеятельные акции протеста бесперспективны. Правда, здесь есть нюанс.
Непрямые действия вполне могут быть эффективными и действенными без структуризации протеста. Как это работает, мы уже увидели на примере бойкота вакцинации, на примере «масочного» и «перчаточного» режимов. Каждый принимает личное решение — принимать в этом участие или нет. И распространяет свои убеждения, свое мнение, свое недовольство и свое нежелание подчиняться в основном своему собственному окружению. Сетевой неструктурированный протест — медленный, не имеет (и не может иметь) стратегических целей и задач, но и бороться с ним для иерархической карательной машины невероятно трудно. А если машина разваливается, как в России — то вообще невозможно.
Однако протест заведений услуг и общепита, инициированный Коноваловым — это уже прямые действия. Они подчиняются другим правилам и главное — они переходят на поле, на котором вполне комфортно чувствует себя кремлевская машина. Даже в своем разлагающемся виде. Борьба на этом поле — это всегда соревнование оргструктур и ресурсов. Ключевым и определяющим параметром такой борьбы становится темп. Власть, безусловно, будет противодействовать — аресты, пытки, террор, даже убийства. На кону — ее существование, так как успех протеста ставит под сомнение само право режима на власть. Поэтому не нужно иллюзий — они будут убивать, если почувствуют угрозу.
Поэтому темп развития, темп роста структур сопротивления — главный и определяющий фактор такой борьбы. Протестующие либо будут наращивать свою структурность быстрее, чем режим сможет ее разрушать, либо протест будет задавлен. Нулевой позиции здесь нет и быть не может.
200 заведений за месяц — это ничто. Поэтому протест и был задавлен. Необходимое условие — опережающий рост структурности протеста — было не выполнено. Отсюда и результат.