Тихо сидят за забором: что происходит с приморскими ТОР?

Широко разрекламированная кампания по привлечению инвесторов в Приморье через территории социально-экономического развития (ТОСЭР, они же просто ТОР) не оправдала ожидания. За три года существования фантастически льготного режима резидентами ТОР стали только 75 компаний (для сравнения: в свободном порту Владивосток участников уже 942). И их постепенно становится все меньше — АО «Корпорация развития Дальнего Востока» (КРДВ) все чаще расторгает соглашения.

ТОР со специальным режимом предпринимательской деятельности начали открывать на Дальнем Востоке по поручению Владимира Путина. Вместо не оправдавших себя ОЭЗ — особых экономических зон. Первые территории появились в 2015 г. В отличие от ОЭЗ, они были созданы под конкретных инвесторов по заявке региона. Для них был снижен порог необходимых инвестиций, также инвесторам разрешили создавать ТОР для добычи полезных ископаемых. Но проблемы остались те же: бюджетные деньги простаивают, строительство инфраструктуры отстает от плана. Где-то со своими обязанностями не справляются регионы — не оформили землю, не довели средства на строительство. Некоторые проблемы созданы и самим федеральным центром, не прописавшим четкие критерии работы ТОР.

В 2017 г. Счетная палата РФ описала свои претензии к критериям отбора территорий для создания ТОР, оценке построенных там объектов инфраструктуры, корректировке планов развития ТОР и методике оценки их эффективности. А весной прошлого года представители Генпрокуратуры посетили дальневосточные регионы, в которых реализуются проекты в режиме ТОР, и выявили ряд нарушений в том, как операторы проектов со стороны государства выполняют свои обязательства по строительству инфраструктуры. Так, замгенпрокурора РФ Юрий Гулягин вынес четыре предостережения чиновникам Приморского края о срыве строительства инфраструктуры в ТОР «Михайловский» и «Надеждинская».

«С точки зрения поддержки принципиальных намерений инвесторов, которые выбирают место инвестирования, ТОР полезны, давая стимул выбрать именно Приморский край и именно эту точку в крае. Если все ограничится только насыщением той или иной площадки «резидентами», которые будут тихо за этим забором сидеть и подсчитывать дополнительные доходы от льгот, то про это уже Высоцкий спел очень давно: «Каждый взял себе надел, кур завел и в нем сидел…» — говорил в интервью «К» Павел Минакир, доктор экономических наук, член-корреспондент РАН.

Какие инвестиции реально вкладываются в ТОР, неизвестно. Ясно одно: за три года резидентами ТОР в Приморье стали 75 компаний, резидентами СПВ — 942. Согласно докладу о конкуренции за 2018 г. администрации Приморского края, резиденты ТОР и СПВ запустили в работу 57 новых предприятий, вложив 6,4 млрд руб. и создав 2288 рабочих мест.

Почему резиденты ТОР демонстрируют далеко не такие успехи, как их коллеги в свободном порту Владивостока? Доцент кафедры экономики и управления ВГУЭС Вячеслав Андреев считает, что сами механизмы при сходности преференций весьма различны с точки зрения инвестирования: свои преимущества есть и у того, и у другого режима. Но резидент свободного порта, как правило, вкладывает активы в объекты, производственные, организационные механизмы, которые уже есть. Не нужно создавать и инфраструктуру.

Правительство пыталось использовать проекты территорий опережающего развития как механизм для выравнивания развития регионов, однако в российских условиях этот механизм не сработал — как минимум из-за отсутствия в достаточных объемах свободных инвестиций. Эта проблема усугубляется тем, что в России до сих пор продолжается кризис, а вложения извне оказались недоступны из-за санкций. Есть основания полагать, что «гибкость» КРДВ имеет свои пределы, и изгнание недобросовестных резидентов станет массовым.

По сообщению пресс-службы «Корпорации», здесь стремятся не допустить, чтобы резиденты не выполняли условия соглашений и становились причиной неэффективного расходования бюджетных средств, которые идут на предоставление налоговых преференций и других льгот, а также на создание инженерной инфраструктуры. За это уже поплатились несколько серьезных компаний в ТОР «Надеждинская», ТОР «Михайловский», ТОР «Большой Камень». А ТОР «Нефтехимический» полпред в ДФО Юрий Трутнев вообще назвал «пустышкой».

«Действительно, расторжения договоров с резидентами — не редкость, — говорит член совета Ассоциации поддержки резидентов свободного порта и ТОР Антон Скорик. — Единственное основание, которое для этого имеется, — невыполнение соглашения. Насколько я знаю, к этой мере прибегают, если на зарезервированный земельный участок есть другие претенденты, способные реализовать инвестиционный проект в более сжатые сроки, либо с большим объемом вложенных средств.

Цель тут простая — не удерживать зарезервированные участки, которых в ТОР ограниченное количество. Есть резиденты, которые набрали земли, но ничего не вкладывают. Случай из жизни: приходит предприниматель, говорит о готовности инвестировать 100 млн рублей в течение года. Ему говорят: свободных площадок под ваш вид деятельности нет, ожидайте. Бизнесмен говорит: у вас есть резидент, который получил 10 гектаров, но даже один не освоил, притом что оговоренные сроки выходят, и понятно, что полностью он проект никак вовремя не реализует. В этом случае КРДВ может предложить скорректировать невыполняемый проект — в сторону уменьшения. Либо полностью расторгнуть его.

Со стороны бизнеса у членов нашей ассоциации нет никаких возражений против того, чтобы ТОР работал более эффективно, чтобы туда заходили более активные резиденты, а не те, кто удерживает несколько лет площадки и ничего по факту не делает. Но подход КРДВ гибкий. Случаи расторжения носят больше технический характер».

«Мне не кажется, что КРДВ делает что-то противозаконное, когда расторгает соглашения через суды, — говорит управляющий директор «Приморского кондитера» Сергей Легкий. — «Примкон» отстает от планов по реализации инвестпроекта, но мы в постоянном диалоге, и никто нам не предлагает с площадки уйти. Есть объективные причины: вопросы и к нам, и к нашим подрядчикам, и по инфраструктуре, которую нам обещали сделать. Идет корректировка план-графиков, документообмен. Были вопросы с «Корпорацией» по земле — мы их решили. Были вопросы по геологии — провели дополнительные изыскания. Осуществляем проект планировки. В настоящее время затягивается проектирование — проект сложный, много нюансов по ходу. Но нами тем не менее вложено уже несколько десятков миллионов рублей».

И сама КРДВ порой не в состоянии справиться с возложенными на нее функциями. «Проверкой установлено, что в настоящее время не осуществляется комплексный подход при планировании мероприятий по развитию городского округа с учетом созданной ТОР «Большой Камень», — говорится в отчете Счетной палаты за октябрь 2018 г. — В настоящее время на территории округа реализуются отдельные локальные мероприятия по созданию (модернизации) инфраструктуры без должных оценок перспектив развития ТОР в целом, что влечет риски, связанные с необъективностью применяемых технологических решений при реализации соответствующих мероприятий».

В частности, КРДВ не ввела в срок четыре объекта инфраструктуры, а утверждение документации по планировке ТОР осуществлялось Минвостокразвития без учета особенностей градостроительной деятельности. «В условиях ограниченности бюджетных средств некоторые обязательства могут быть не исполнены», — считает Вячеслав Андреев.

Тем не менее даже в случае избытка инвестиционных ресурсов территории опережающего развития сработали бы не так, как того ожидают правительственные чиновники.

Проблема в том, что, как считают эксперты, вся логика Минвостокразвития построена на американской модели, где денег априори более чем достаточно, экономика регионов сложилась, ничего принципиально нового развивать уже не требуется, а нужно просто поддерживать систему такой, какая она есть. Частный бизнес в первую очередь заполняет те ниши, которые возникают в результате уже сложившейся экономической специализации регионов страны. Или же чтобы по льготной ставке «захватить» землю.

Около года назад различные ТОР посетили депутаты Заксобрания Приморья и уехали во Владивосток в гневе. Еще бы: краевым бюджетом в ТОР вкладываются миллиарды, «Примавтодор» строит дороги на территориях опережающего развития в приоритетном порядке, забросив остальной край, то же самое газовики и прочие сетевики. Тем временем «резиденты» сидят на своих гектарах, зачастую не проводя даже демонстративной деятельности. Со временем ситуация обострилась еще и потому, что желание стать резидентами ТОР «Надеждинская» изъявляет все большее количество компаний и земли стало не хватать.

По утверждению Антона Скорика, «порядка десятка предприятий активно строится в ТОР «Надеждинская» и запустятся в 2019 г. Всего на территории опережающего развития около 40 резидентов, и у каждого своя история. Ряд предприятий ожидал быстрейшего выхода из кризиса — «зарезервируем участки, пройдем 2017 г., в 2018-м начнем строить». По факту кризис затянулся, многие стоят «в паузе» по инвестициям, при этом хотят земли и льготные схемы за собой сохранить».

«Сейчас в ТОР «Надеждинская» стало побольше активности, — уверяет руководитель ГК «ДНС» Дмитрий Алексеев. — Нам удалось запустить завод по производству ЖБИ. Почему у других так все непросто идет — я не знаю. Конечно, у ДНС также были сложности, но территория опережающего развития — это лучше всего остального, что есть. Не будь земли, льгот по налогам, мы бы не смогли ничего сделать».

Как считает Сергей Легкий, расторжение договоров происходит при одновременном нарушении обязательств резидентом и отсутствии диалога с КРДВ. Массового выхода участников из ТОР резидент не ожидает. «Корпорации» нужны реальные участники, — считает Сергей Легкий. — Речь скорее идет о недобросовестных резидентах, которые набрали участков, подписали соглашения и ничего не делают. Нужны хотя бы изыскания и проекты».

Вячеслав Андреев: «ТОР, может быть, кроме Большого Камня, связаны с масштабными инвестициями в инфраструктуру. По сути, это создание крупных территориальных производственных комплексов (ТПК) — как это называлось в СССР, они активно строились. Такие комплексы были весьма эффективны. Энергогенерация, промышленное производство, инфраструктура, тут же жилье — возврат к тому самому механизму. Но Красноярск, Братск, приморский Дальнегорск строились не один год. В любом случае данные процессы инвестиций не дают сиюминутной отдачи. Никто не вправе ожидать, что уже завтра бюджеты наполнятся. Государство дало преференции, необходимо дождаться становления производства, чтобы товары и услуги стали востребованы рынком.

Эффект от этих инвестиций просчитывался оценочно. Есть материалы Счетной палаты РФ за 2017 г. по эффективности расходов бюджетных средств, направленных в ТОР Приморского и Хабаровского краев. Не определена даже методика оценки эффективности этих инвестиций. Более того, не определены критерии эффективности ТОР как таковых. Но средства вкладываются государством весьма существенные, оно вправе ожидать возврата этих денег — за счет налогов, занятости местного населения. Главная задача — создание экономически целесообразных, выгодных условий для ведения инвестиционной предпринимательской деятельности.

ТОР, совершенно очевидно, нужно довести до результативной экономической деятельности. Ничего на площадках не происходит, давайте закроем? Неправильный подход, чистые потери инвестиций. Для кого строили дороги, ЛЭП, проводили газ?»