Трагедия войны. Как жили детдомовцы вдали от линии фронта

Ветлужский детский дом стал надёжным укрытием для многих ребят, чьи судьбы в начале жизни надломила Великая Отечественная война. Клавдия Норкина – биограф детдома в Ветлуге на общественных началах. «АиФ-НН» узнал у Клавдии Сергеевны, почему она до сих пор ищет названных братьев и сестёр. И как быть счастливым, когда война лишила детства? Валенок на всех не хватало – Клавдия Сергеевна, почему однажды вы стали фактически биографом Ветлужского детского дома? – Я сама его выпускница. Рано умерла мама, папа был уже пожилой, с нами не справлялся... Так мы с младшим братом и сестрой в 1954 году оказались в этом детдоме. Заниматься его историей я начала, желая узнать судьбу тех, кто со мной жил рядом в те годы. Очень бы хотелось получить доступ к архиву министерства образования Нижегородской области, чтобы продолжить исследования. Пока такой возможности нет. – Ветлужский детдом в годы войны принимал эвакуированных из других подобных учреждений страны детей? – В архивных документах я обнаружила, что уже 7 июля 1941 года в Ветлужский детдом эвакуировали детей из Бреста. Потом сюда привозили ребятишек из Латвии, Эстонии, Московской, Курской, Смоленской областей. Детдом был рассчитан на 90 человек, а воспитанников в годы войны бывало и до 130 человек. В Горьковскую область детей везли подальше от линии фронта, хотя здесь тоже было голодно. У меня есть документы, согласно которым ежедневно воспитанникам детского дома полагалось 5 граммов сахара, 10 граммов масла, 13 граммов лапши. Ещё сколько-то граммов крупы, но в старых документах точной цифры уже не рассмотреть. Эти продукты выделяли из государственного фонда. Но в основном жили за счёт подсобного хозяйства и помощи колхозов. Я нашла отчёт директора детдома от 1942 года, где он сокрушался, что не уродился картофель, а детей надо чем-то кормить. Тогда их выручили колхозники - дали неочищенную рожь. Дети ходили за ягодами и грибами, при этом летней обуви не было совсем - обвязывали ноги тряпками и травой. Ещё документально зафиксировано: на 130 воспитанников в годы войны было всего 80 валенок. Варежек просто не было. Когда уже я жила в детдоме, мы шили их из старых одеял и кофт. А зимы тогда были лютые, не как сейчас! При детском доме всегда был скотный двор. Держали коров, кур, свиней. Ухаживали за животными тоже дети. Воспитанница Ветлужского детдома, эвакуированная из блокадного Ленинграда, Галина Козырева, рассказала мне, что по реке Ветлуге каждую весну сплавляли лес. Дети из холодной воды вылавливали огромные брёвна, переносили их на берег, сушили и распиливали. Зимой этими дровами топили помещения. Я Галине не поверила. Потом в архивных документах обнаружила: детский дом должен был ежегодно к зиме заготовить 500 кубометров дров. Столько добыть получалось не всегда, недостающие дрова действительно добывали за счёт сплава! Узнать имя мамы – Наверное, у каждого воспитанника детдома была своя трагичная судьба... – Конечно. Вот Галя Козырева, о которой я уже упоминала. Ей было шесть лет, когда началась блокада Ленинграда. Отец погиб на фронте в первые месяцы войны. Мама однажды ушла за продуктами по карточкам и не вернулась – погибла под бомбёжкой. Галя, её маленький брат Валя и 16-летняя младшая сестра матери Аня остались одни. Валя всё время плакал и просил хлеба. Вскоре малыш умер от истощения. Аня отвезла его тельце на саночках в общую могилу. Всех в блокадном Ленинграде так хоронили... Чтобы спасти от смерти Галю, тётя Аня отдала её в Сестрорецкий детский дом. Сама слегла с истощением в больницу. Сестрорецкий детдом эвакуировали в Ветлужский район, потом Галю перевели в Ветлужский детский дом. Вот семья Белянцевых из деревни Ундал Тонкинского района. Шестеро детей. Отца забрали на фронт. Мать в 1943 году умерла от тифа. Отца хотели отпустить с фронта к детям, но за день до отъезда он погиб при форсировании Днепра. Сироты недолго пожили у бабушки, а потом их отправили в детприёмник. В итоге четыре сестры и два брата Белянцевых тоже оказались в Ветлужском детдоме. Я нашла паспорт нашего детдома за 1955 год. В нём из 95 человек 73 числятся полными сиротами – это дети погибших бойцов и партизан. Их, рождённых в войну, привозили в детдом со всей страны. У многих не было ни имени, ни фамилии, ни тем более сведений о родителях. Каждая такая история – трагедия войны. – Есть мнение, что до и после войны посторонние люди брали детей на воспитание, сирот было мало. Это так? – Детей брали и соседи, и местные жители усыновляли ребятишек. Но, например, старший брат Белянцевых, когда их возили по детприёмникам, не разрешал усыновлять своих сестёр и брата. Он помнил, что отец перед уходом на фронт именно ему завещал беречь семью. Конечно, все ребята надеялись, что родители однажды приедут за ними. Это до сих пор для многих непреходящая боль. Мне однажды писала одна из выпускниц нашего детдома, эвакуированная из блокадного Ленинграда, её потом удочерили. 80-летняя женщина пишет, что жизнь её сложилась хорошо, но как же до сих пор хочется найти родственников! Или хотя бы имя мамы узнать, чтобы пойти в храм и поставить свечку за упокой её души. Что говорить, мои младшая сестра и брат однажды сбежали из дома, когда мы там ещё жили. Поехали на кладбище маму воскрешать... . – Но, наверное, чудеса случались, и родители приезжали за детьми? – Приезжали и родители, и просто родственники. Особенно много таких случаев было после войны. Но различные истории воссоединения случались. Вот была у нас Валя Сергеева – умница, закончила два вуза. Когда она училась в горном институте в Москве, объявилась её мама. Взяла Валю к себе. Потом мама получила квартиру побольше. Дочке почему-то там места уже не нашлось. Многие находили родственников достаточно взрослыми людьми, отношения складывались по-разному... Главная мечта – создать семью – Сейчас иногда пишут о жестокости, которая царит в современных детских домах. Как вы жили в те тяжёлые годы? – Ни один из тех воспитанников, кого я нашла, не жалеет о том, что жил в Ветлужском детдоме. Мы были рады, что живы, что относительно сыты. Игрушек у нас не было, но были разные кружки. Нас приучили к труду. Между детьми драк особых не случалось. Авторитет зарабатывали умениями, а не силой. Воспитатели разные были. Но я сейчас думаю: попробуй выдержи несколько десятков детей, переживших за свою маленькую жизнь столько много разных бед? Конечно, мы искали в воспитателях родителей. Они приглашали нас в гости. Кто-то из ребят под предлогом дополнительных занятий хотел домашней пищи поесть. У людей своих детей в голодное время было по трое, а они чужих угощали. Была у нас инструктор по труду Елена Терентьевна. Она научила всех девчонок шить, вязать, вышивать, из ничего делать что-то. Мы и мальчишкам одежду шили. Как же мы ей все до сих пор благодарны! Где мы впервые услышали оперу «Кармен»? Дома у физика и классного руководителя Льва Борисовича! Он с нами танцы бальные разучивал и всегда говорил: «Как будете стипендию получать, ходите в театр». И ходили же. – О чём мечтали воспитанники Ветлужского детского дома? – Самая главная мечта – создать свою семью. Конечно, хотели встать на ноги. Мы милости от государства не ждали – рвались учиться и работать. А тогда дети по закону покидали детский дом в 14-15 лет. Ещё в 1935 году выпускница Ветлужского детдома Горячкина Зинаида написала письмо Надежде Крупской, что из детдома воспитанников выпускают в одной смене белья (я нашла документ в архиве). С тех пор стали на выпуск давать по две смены белья, одеяло, простыню, носки. О деньгах или жилье даже речи не шло. Нас направляли в ремесленные училища и на фабрики. Так и начиналась большая жизнь. – Вы до сих пор продолжаете поиски выпускников Ветлужского детского дома? – В 1959 году вышел указ о расформировании детдома в Ветлуге, поскольку детей войны вырастили до 14-15 лет. Но я продолжаю поиски выпускников детского дома и их потомков. Знать, как сложилась судьба этих ребят, важно тем, кто жил с ними рядом. Мы же все были как братья и сёстры...