«У меня в Крыму всё было впервые»: история любви Михаила Пуговкина
Михаил Пуговкин: «У меня в Крыму всё было впервые»
«В моём воображении Крым представлялся сказочной страной», – говаривал заслуженно народный артист.
«Житие мое»
Актёрский талант проявился у него ещё в мальчишестве. Ни один праздник в селе Рамешки, что в Костромской губернии, не обходился без Миньки, умевшего выделывать коленца «Барыни».
Когда пацану исполнилось 13, в дом пришла беда: заболела мать. Потребовалась операция, и на семейном совете решили ехать в Москву. Миша устроился на завод, а по вечерам и выходным пропадал в местном Доме культуры, играя в самодеятельном театре. Вскоре слава о самородке вышла за пределы районного клуба. И – о чудо! – его пригласили на профессиональную сцену, а затем предложили роль в кино.
Репетицию пляски на свадьбе внезапно прервал голос из репродуктора: Молотов сообщил о войне. 17-летний Пуговкин, прибавив себе год, ушёл на фронт добровольцем. Колонна с новобранцами двинулась к месту назначения, но попала под бомбёжку. Уцелели всего несколько ребят, и среди них наш герой. Он не получил ни царапины.
Не повезло бойцу спустя год. Осколки буквально разворотили ногу, началась гангрена. Врач принял решение – ампутировать. Мишка взмолился:
– Доктор, отрежьте что хотите, но без ноги мне никак нельзя! Я же артист!
И для достоверности, кусая от боли губы, проблеял частушку.
Хирург рассмеялся:
– Ну что с тобой делать, артист! Ладно, попробуем лечить.
Процесс оказался долгим и мучительным, но ногу удалось спасти. Комиссовали, правда, вчистую.
Сказочная страна
После войны муза киноискусства возжелала, чтобы актёр со столь фактурной внешностью – нос картошечкой, глаза-буравчики – украсил свой послужной список ролями поистине былинными.
Летом 1955 года в Ялте снимали фильм «Илья Муромец». На пустынной тогда Чайной горке как по мановению волшебной палочки вырос белокаменный город. Одним из его жителей был мастеровой Разумейко, которого играл Пуговкин. Запомнилось, как лихо он съезжал по крутым перилам и падал в бочку с водой.
Сказочная натура Пуговкина развернулась во всю ширь в 60–70-х годах благодаря режиссёру Александру Роу: «Золотые рога» – разбойничий атаман, «Финист – Ясный сокол» – воевода, «Варвара-краса, длинная коса» – царь Еремей. И во всех этих картинах хорошо узнаваемы ландшафты Южного берега Крыма.
– Главный киносказочник СССР оказался заядлым чаёвником, – вспоминал Пуговкин. – Во время съёмок возле него всегда находился столик, на нём – огромный термос. Отработав эпизод, Александр Артурович останавливал творческий процесс и кричал ассистенту: «Луиза! Михаил Иванович сыграл отлично. Наградите его кружкой чая!»
Самую большую кружку Пуговкин заслужил на Ай-Петри. Там предполагалось промчаться на коне, но вдруг выяснилось: никто из молодых артистов обращаться с лошадьми не умеет. Пришлось маэстро тряхнуть стариной и устроить мастер-класс. Над равниной раскатился усиленный мегафоном восхищённый глас Роу: «Смотрите, дети, как надо работать! Во ВГИКЕ вас такому не научат!»
Форменное безобразие
Наверное, с Чайной горки и чаепитий с Александром Роу и началась пуговкинская чаемания… На съёмочную площадку Михаил Иванович приходил со своей нехилой посудиной. «Ну а сейчас – чайковского!» – торжественно провозглашал он в перерывах и с удовольствием прихлёбывал душистый напиток. «Чай не пьёшь – откуда сила?» – усмехался, наблюдая, как неопытная молодёжь хлещет в жару холодную воду, а та мгновенно выходит по?том, смывая грим.
Внимательные зрители наверняка заметили: призывно-алый термос режиссёра Якина отлично гармонирует с вызывающе-красным платьем-рубашкой актрисы Зиночки в клипе «С любовью встретиться», вошедшем в фильм «Иван Васильевич меняет профессию».
Монтаж киноленты близился к завершению, когда Леонид Гайдай неожиданно пригласил Пуговкина, Селезнёву и Кустинскую полюбоваться мартовским Крымом. Ялта встретила снегом на яйле и солнышком, которое не грело. За два дня на бетонном волнорезе сняли клип песни о любви и январской вьюге, закрутившей-завертевшей Якина, Зиночку и её белокурую соперницу.
Термос Пуговкина для такой погоды оказался маловат, и все-знающий Гайдай шепнул: «Миша, я в курсе, что ты в завязке, но мне одному неудобно. Пойдём-ка». Чинно направились в стекляшку на набережной. В заведении торговали пирожками, горячим бульоном и – втихаря – горячительными напитками. Леонид Иович был афористичен: «Барышня! Мне – стоя пятьдесят». И, кивнув на спутника, процедил: «А этому – двести бульона».
Великая сила искусства
Однажды чайная церемония обернулась бедой. Дело было в Алуште, где разворачивались события комедии «Спортлото-82». Пуговкин играл спекулянта Сан Саныча – отрицательный образ эпохи тотального дефицита. Вживаясь в роль и напевая песенку «От века я не отстаю, всё время что-то достаю», человек бывалый готовился к командировке на юга обстоятельно, сверяясь со списком, в котором особо значились литровый бидончик и кипятильник – важнейшие атрибуты чаепития.
Однако в первый день что-то не заладилось. Вернулись в гостиницу обсудить проблемы. Руководствуясь народной мудростью «В любой непонятной ситуации ставь чайник», Михаил Иванович зарядил тару. Вода закипела, Пуговкин потянулся к выключателю – и опрокинул на себя кипяток. Боль адская: ошпарил самые чувствительные места. ЧП всполошило алуштинскую власть. Для уважаемого человека главврач достал чудодейственное импортное средство. Пеной из баллончика залили поражённые участки и велели оставить в покое.
Страдальца ежедневно приво-зили в больницу на перевязки, и юные медсёстры в надежде повысить квалификацию пытались прошмыгнуть в процедурную, стараясь понять, чем же таким особенным лечат любвеобильного Якина. А тот, как полегчало, начал отшучиваться: «Девчата, милые, ну что ж такое необычное вы мечтаете там увидеть? Давайте лучше, когда заживёт, приглашу вас на творческий вечер. Сядем рядком, поговорим ладком».
Бегство от реальности
Крым превратился для Пуговкина в отдушину. Он с удовольствием приезжал сюда и на съёмки, и на отдых. Между тем наступила «перестройка с ускорением», и в новых реалиях актёр оказался не у дел. Весной 1991 года в семье случилась трагедия: умерла жена Александра Николаевна, с которой Михаил Иванович прожил 32 года. Он пытался развеяться, уехал в любимую Ялту, но пустоту в душе продолжала заливать чёрная тоска и, подобно трясине, затягивала всё сильнее и глубже…
Как-то раз встретил знакомую – Ирину Лаврову. Она работала администратором, организовывала концерты. Позже Пуговкин признался, что Ирина Константиновна стала для него спасательным кругом.
В июле 1991 года он как честный человек оформил с Лавровой официальные отношения и перебрался в благословенную Тавриду на ПМЖ. А в августе рухнула страна. И в 75 лет народный артист СССР начал новую жизнь: много и охотно выступал в здравницах, а в свободное время совершал длительные прогулки, заново открывая для себя город молодости. Сначала по набережной, где, понятно, суета и автографы, а потом – на Поликуровский холм, где когда-то располагалась киностудия, на любимое, очень тихое место: пенёчек под старой раскидистой сосной.
В Крыму прожили 8 лет, а потом снова позвала Москва.
К чему чешется нос
Последний раз Михаил Иванович приехал в Ялту за год до ухода из жизни – летом 2007 года. Дал интервью, в котором настоятельно рекомендовал включить в перечень целебных факторов полуострова смехотерапию. В ослепительно-белом костюме седой как лунь мэтр восседал на скамейке влюблённых под древним платаном и подписывал всем желающим свою книгу «Полвека с Крымом».
А спустя 10 лет неподалёку, аккурат на месте легендарной стекляшки – приюта комедиантов, появился замечательный памятник. Бронзовый Пуговкин «в натуре с четвертью», по-якински закинув ногу на ногу, сидит в кресле и, мечтательно глядя в безбрежную даль, размышляет, с кем разделить судьбу: «В мои годы, да после 60 лет, подаренных кино, можно было бы иметь что-то более серьёзное, чем квартирка в 23 метра. Однако что мне квартирка-то?! У меня есть собственная планета! Астрономы назвали моим именем астероид. Он находится между планетами Есенина и Чехова. Я просто счастлив находиться в такой компании. И всех, кто будет пролетать поблизости, прошу в гости. Посидим, чайку попьём, о жизни покалякаем».
Среди милых дам уже давно укоренилось поверье: стоит потереть нос режиссёру – и в следующий раз приедешь в Ялту уже вместе с богатым, умным и красивым.
Вячеслав ЛИМАНСКИЙ.