Быль о полночном солнце: арабы Средневековья в наших краях

Наша история полна таких загадок, причудливых феноменов, которые, увы, вряд ли когда-нибудь будут разгаданы и объяснены.
Один из подобных до конца не изученных парадоксов — следы активного арабского присутствия в эпоху раннего Средневековья на огромных пространствах России. Есть даже версия о том, что дети аравийских пустынь бывали на Русском Севере, самолично торговали на берегах Белого моря и Северного Ледовитого океана.

КУФИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН

Главный нерв экономики, как известно, финансы. В экономическом развитии и становлении Руси когда-то весьма активно поучаствовали деньги с Востока. Обнаружение на территории нашей страны первого клада с арабскими монетами официально датируется 1785 годом. Однако серебряные куфические дирхемы (особое письмо, которым выполнялись надписи, называлось «куфи») нередко находили в России и много раньше, правда, львиная доля монетных кладов переплавлялась и опять шла в чеканку.

Попавший в плен после битвы под Полтавой шведский офицер Филипп Иоганн Страленберг провел в Сибири более тринадцати лет и времени зря не терял. Увлеченно изучал историю края, а по возвращении на родину издал в 1730 году книгу под названием «Северная и восточная части Европы», где, в частности, указал: «На реке Печора и особенно у города Чердынь, или Великая Пермь, в большом количестве встречаются монеты древних халифов».

Страленберг предположил, что ближневосточные купцы, прибывшие в Галлию в 62 году до н.э. (о них упоминает древнеримский историк Тит Ливий), попали в Западную Европу через Урал: сперва шли по суше до Печоры, а потом сплавлялись по рекам до теплых вод Средиземноморья. Досужая фантазия? Как знать.

Дипломат и проповедник Ахмед ибн Фадлан, отправленный в 921 году багдадским халифом Муктадиром на берега Волги, писал, что жены купцов-русов ходили увешанные монистами из дирхемов. Аналогичные украшения впоследствии были найдены в изобилии во многих местах, к примеру, в могильниках киевского некрополя, и это опять же неудивительно: со второй половины VII столетия, после завоевания Персии арабами, торговля в различных регионах Евразии стала для них весьма доходным занятием. Через территорию нынешней России в Западную Европу хлынул звонкий поток сасанидского и аббасидского серебра. Ежегодный оборот Балтийско-Волжского пути, благодаря которому в период раннего Средневековья строились экономические отношения между Востоком и Западом, ученые оценивают в сумму более миллиона дирхемов.

Гипотеза о первостатейной роли скандинавов в транзитной торговле между народами, жившими на Волге и Балтике, прочных оснований под собой не имеет. Поставку в Европу серебра мусульман наладили наши древние соплеменники. Именно славяне выступили первооткрывателями пути «из варяг в греки», являлись главными партнерами в торговых операциях, совершавшихся в районе Балтийско-Волжского водно-сухопутного тракта. О регулярности их связей с арабским миром (прежде всего — с Багдадским халифатом) говорят факты.

Совокупность найденных археологами монет демонстрирует, без преувеличения, погодовой ряд чеканки — с начала VIII века до конца Х столетия. Тут следует еще раз упомянуть о куфических дирхемах, которые по сей день находят в разных областях от Балтии до Зауралья. Эти тонкие кружки из серебра выполнены с соблюдением требований ислама: на них нет изображений живых существ, а есть лишь благочестивые изречения из Корана, указания года выпуска (согласно магометанскому летоисчислению), места чеканки и имени правителя.

Каждый халиф, вступая на престол, стремился перечеканить монеты предшественника, и нетрудно понять, сколь ценное наглядное пособие являют собой эти дирхемы для историков. Деньги, попадавшие на Русь, чеканились на огромной территории арабской цивилизации: в Аравии, в Средней Азии, Испании, Закавказье, на африканском побережье Средиземного моря, в Иране, Мавритании... И со всеми этими регионами наше древнее государство поддерживало интенсивные торговые отношения.

ЧТО УВИДЕЛ ТРИНАДЦАТЫЙ ВОИН

В известном голливудском блокбастере «Тринадцатый воин» (с Антонио Бандерасом в главной роли) фабула основана на обстоятельствах путешествия Ибн Фадлана в Волжскую Булгарию. Арабский караван подвергся нападению хазар и оказался прижатым к реке. И тут в критический момент на ее глади появился дракар, плоскодонный корабль викингов. Те не только спасли странников, но и забрали одного из них с собой, в Страну мрака. Араб стал тринадцатым по счету воином на судне северян.

Для создания «исторически достоверного» сюжета были использованы «Донесения Ахмеда ибн Фадлана, посланника Муктадира к государю славян» — именно так озаглавил свои путевые записки отправленный халифом из Багдада проповедник. Этот документ поистине бесценен, так как для изучения отечественной истории того периода книги арабских авторов оказались едва ли не единственным письменным источником. Итак, что же увидел благородный Ибн Фадлан в далеких краях?

Посланец властителя правоверных пришел на берега главной русской реки не «с мечом», а «с посохом», не как завоеватель, но как друг. В Булгарском царстве, существовавшем в верховьях Волги в Х–XIII веках, его ждал теплый, сердечный прием: волжане охотно принимали чужестранцев, купцов со всех концов света. Столица государства Булгар слыла одним из богатейших городов Восточной Европы.

Иноземцы приобретали здесь меха, выделанные кожи, рабов, мед и воск и особенно — мамонтовую и моржовую кость, а также янтарь, стоившие в арабских странах огромных денег. Еще дороже обитатели аравийских пустынь ценили соколов-кречетов из приволжских степей. Если не платили серебром, то предлагали взамен свою традиционную продукцию: шелковые и шерстяные ткани, пряности, парчу, драгоценные камни, бисер, булатные клинки. А вместе с тем — гарпуны и багры, являвшиеся самым востребованным восточным товаром. Без них булгары и восточные славяне не могли себе представить ни рыбной, ни звериной ловли.

Торговые контакты не были постоянными. Зимой, когда реки затягивались льдом, трафик затихал, хотя и не прекращался вовсе: кочевникам замерзшие водные артерии контролировать становилось труднее, а для оседлого люда эти ровные магистрали делались безопаснее. Судя по летописям, Булгар скорее всего не был конечным пунктом на пути подданных халифата. Вот что повествует Ибн Фадлан о народе, который он называет «вису»:

«Ночь у них менее часа... в этой стране во время восхода солнца все имеет красный цвет, как-то земля, горы и все, на что смотрит человек. И восходит солнце, по величине подобное облаку, и краснота остается такой, пока солнце не достигнет высшей точки на небе... когда бывает зима, то ночь делается по длине такой же, как летний день, а день делается таким коротким, как ночь».

То есть путешественник описал белые ночи и северное сияние. Области, которые посетили то ли сами арабские землепроходцы, то ли встреченные ими в Булгаре рассказчики, именовались по-разному: Вису — так, вероятно, названы северные земли славян (с проживавшими там вепсами?) к западу от Урала; Югра — звучит так же, как и в наши дни; Эрза — современная Мордовия с народом эрзя... В средневековых документах скандинавов есть название, объединяющее все эти территории — Биармия. Любопытно, что булгарские торговцы всячески отговаривали арабов от походов в Страну мрака (так в некоторых летописях прозывали далекую от Среднего Поволжья северную ойкумену), пугали сыновей пустыни тяжелым климатом и дикостью краев, заселенных людоедами и псоглавцами.

ИМ ХОТЕЛОСЬ В СТРАНУ МРАКА

И все равно ближневосточные купцы стремились на север, к Ледовитому океану. Благо, маршрут по Волге стал более безопасным после разгрома русами Хазарского каганата. Арабы воспользовались переменами и перенесли центр своей торговли еще дальше — в Чердынь, столицу древней Перми. Доказательством тому служат найденные в большом количестве в Прикамье дорогие украшения из золота и серебра, монисты и подвески из дирхемов, восточные самоцветы и, конечно же, знаменитые серебряные сасанидские блюда. Невероятно, но факт: больше половины из всех найденных предметов этой драгоценной иранской утвари археологи обнаружили как раз на территории Пермского края.

А вот что рассказал о Русском Севере арабский путешественник Ибн Баттута, побывавший на Волге в середине четырнадцатого столетия:

«Захотелось мне пробраться в Страну мрака... Путешествие туда совершается не иначе, как на маленьких повозках, которые возят большие собаки... Путешественники делают привал у «мрака»; каждый из них оставляет там те товары, с которыми приехал, и возвращается на свою обычную стоянку. На следующий день они приходят снова для осмотра своего товара и находят насупротив него известное количество соболей, белок, горностаев... Те, которые ездят сюда, не знают, кто покупает у них, и кто продает им, джинны ли это или люди».

Почти полтысячелетия продолжалась эта торговля между арабами и русами. Почему связи прервались, мы никогда достоверно не узнаем, хотя некоторые гипотезы на сей счет есть. Северные земли в тот период подчинил себе Великий Новгород. Восточным покупателям стало проще приобрести дефицитные товары у новгородских купцов, торговавших на берегах Черного и Каспийского морей. Кроме того, стремительно набирало силу Московское государство, весьма сурово относившееся к арабам: в 1380 году на Куликовом поле на стороне Мамая воевали египетские мамлюки на нубийских верблюдах. Узнавший об этом Дмитрий Донской запретил пускать ближневосточных торговцев на Север.

И как тут не вспомнить слова выдающегося российского востоковеда Даниила Хвольсона. В комментариях к повествованию арабского путешественника IX–X столетий Ибн Руста член-корреспондент Императорской РАН в конце позапрошлого столетия справедливо заметил: «Самые разнообразные народы постоянно находились в мирных сношениях друг с другом, меняясь излишком своих произведений и удовлетворяя обоюдные нужды... Кто знает, какой степени процветания и культуры достигли бы эти народы, если бы не нападали на них мужи меча».