Жизнь Маргарет в порядке. Она способная, дисциплинированная и успешная. Все под контролем. Но только до тех пор, пока к ней не возвращается Дэвид, неся с собой ужасы прошлого Маргарет.

Жизнь Маргарет более чем в порядке: она сильная мать-одиночка с достаточно крепкими отношениями с дочерью Эбби и более чем радужными перспективами на работе. Учитывая, в каком жанре снят фильм, уже сразу можно предположить, что весь этот "порядок" она растеряет весьма быстро. Увы, маркировка как "хоррор" или "триллер" делает некоторые моменты весьма угадываемыми.

В общем-то первые полчаса "Воскрешение" кажется вполне классическим "малонаселенным" психологическим триллером с весьма предсказуемой схемой: вот есть женщина, вот есть ее дочь, вот есть ее зловещий бывший, делаем ставки, на какой минуте он похитит дочь и начнет курощать героиню. Однако этого не происходит. В смысле — похищения.

А вот курощения здесь более чем много.

Тим Рот очень хорошо отыгрывает общую инфернальность Дэвида — с нотками вальяжности хищника, который знает, что жертва в его когтях, и он просто хочет с ней поиграть. Ребекка Холл, наоборот, демонстрирует стремительное скатывание своей героини от уверенной в себе бизнес-леди к затравленному животному, которое в отчаянии готово на все. Ментальное здоровье — весьма хрупкая вещь, особенно если базируется на не очень крепком фундаменте.

"Воскрешение" повествует не только об абьюзе, но и о травматическом опыте, который оказался не исцелен (и мог бы вообще быть исцелен?). После триггера (сложно сказать, стало ли им появление Дэвида, потому что сложно сказать точно, было ли оно вообще) хрупкий баланс был нарушен, и сознание героини поскакало по кочкам.

Можно предположить, что "Воскрешение" еще несколько раз всплывет в информационном поле — но уже как предмет весьма популярной нынче фем-оптики (самоидентификация женщины, изучение того, как на них влияют общественные установки и так далее). Однако, по большому счету, посыл "Воскрешения" лежит вне гендерных конструкций: это с таким же успехом могла быть история отца/сына, тети/племянницы — у любых взаимоотношений можно найти травматический опыт и всласть в нем поковыряться.

Появление Дэвида (или другой триггер, если такового не было) становится точкой запуска своеобразного механизма самоуничтожения, который включается у героини. Столкнувшись с насильником, вспомнив себя как жертву, она не только рассыпается сама — но и трансформируется в личинку насильника для Эбби, стремясь взять ее жизнь под контроль (в связи с чем возникает вопрос — не стало ли истинным триггером намерение Эбби уехать из дома на учебу?).

Основная проблема фильма — в том, что он не дает зрителю не то, что ответа на вполне резонные вопросы, он даже не подкидывает крючочки, за которые можно было бы зацепиться. Да, конечно, постмодернизм, где правит бал интерпретация — но она не должна быть хаотична. Было ли реально нынешнее появление Дэвида? Откуда у Эбби зуб Дэвида? Зуб ли это Дэвида (если предположить, что его появление реально)? Чей это зуб (если предположить, что появление Дэвида не реально)? Вообще, появился ли у Эбби этот зуб — или это было лишь начало соскальзывание сознания Маргарет к сумасшествию? И это лишь вопросы по одной-единственной сцене!

Если же разбирать картину дальше — даже не покадрово, а поэпизодно, то становится заметно, что режиссер никак не продумывал возможность расшифровки фильма. Он просто рассказывал историю — линейно, от А до Я, нашпиговав ее непонятками и не вложив в них двойное дно. В этом, в нарративном смысле, "Воскрешение" очень плоский фильм, полностью полагающийся лишь на фантазию зрителя — и, что более опасно для кино, на желание зрителя что-то фантазировать после финальных титров.

Потому что для появления этого желания мало сделать максимально непонятный и странный конец. Недоумение не равно желанию исследовать.

Итог: "Воскрешение" — это неплохой психологический триллер, который, скорее всего, выбрал неправильную область искусства. Ему стоило бы воплотиться в романе или повести (или, положа руку на сердце, хватило бы и рассказа) — чтобы наиболее выгодно обыграть элемент ненадежного рассказчика (которым и является главная героиня). В фильме же этот элемент подан слишком уж топорно — хотя бы потому, что о нем ничего не предвещает в течение всего повествования, и в итоге зрителю подсовывают невольный самообман. То, что могло быть великолепной фишкой, замечательной стилистической и сюжетной игрой, в рамках кинокартины превратилось в источник разочарования.