В бездну можно падать или спускаться, в бездну можно смотреть и ждать, пока она соблаговолит посмотреть на тебя, и, наконец, из бездны, как из колодца, можно черпать идеи для самых страшных и увлекательных историй. Если бездна, конечно, позволит.

У Германа Шендерова с бездной, по-видимому, полное взаимопонимание, во всяком случае, идеями и тварями всех мастей она его исправно снабжает. Некоторые из них вошли в его дебютный авторский сборник серии "Самая страшная книга", который так и называется "Из бездны". Думаю, не ошибусь, если добавлю: "с любовью".

Ну что ж, бездна, конечно, не космос, но, как говорится, take your protein pills and put your helmet on. Начинаем погружение and may god's love be with you.

По доброй традиции "Самой страшной книги", в сборнике Шендерова 13 рассказов плюс послесловие, открытое письмо от автора, где он предлагает "Всплыть из бездны", "снимает галстук, поднимает забрало" и обещает показать, какой он есть на самом деле. И вот что интересно: в 13 придуманных рассказах, которые были до, Шендеров, по моему мнению, раскрывается гораздо больше, чем в послесловии. Внимательному читателю, который следил не только за сюжетами рассказов, послесловие лишь подтвердит его догадки да предоставит некоторые детали биографии. И да, поможет читателю всплыть из густого мрака бездны, в которую тот погружался с 4 по 496 страницу. Но захочет ли читатель всплывать?

Из 13 рассказов пять были мне хорошо известны. Это "Виртуальная машина", "Симфония Шоа", "Лучший погонщик", "Намощ" и "Папа". Всегда приятно встретить знакомых. Среди них мои фавориты, конечно, "Симфония Шоа", все так же напоминающая мне "Способного ученика" Стивена Кинга, как и после первого прочтения, и "Намощ" — выпускники филологических факультетов, вам (нам) особенно рекомендую. Отличное "роад-муви", поход, пусть и не за волшебным клубочком, в дебри устного народного творчества и сказок, которые сочинялись вовсе не для развлечения.

Из ранее незнакомых мне текстов наиболее любопытным показался Le châtiment. Причем зацепил он не сюжетом, с ним как раз все более или менее понятно, финал я угадала быстро. Гораздо интереснее то, как сделан этот рассказ. Будь он первым текстом Шендерова, который я прочитала, скорее всего стал бы последним. Объясню: дневники героя, они же заметки для его будущей книги, настолько вымученно-литературные и удушающие, что искренне желаешь, чтобы он поскорее сменил — осторожно! Спойлер! — не только кожу, но и полностью обнулился, забыв грамоту. И если бы я не знала, что Шендеров умеет (и еще как умеет!) и увлекать, и пугать, не смогла бы отделить автора от персонажа и решила бы, что душнит и графоманит сам автор. Но изюминка этого текста как раз в том, что писать не умеет персонаж, "титулярный советник Степан Андреевич Костюковский,1790 года рождения от Рождества Христова". Каким бы высокодуховным, прогрессивным и гуманистически настроенным он себя не мнил, — такая же сволочь, как те, кого он осуждает. Только сволочь еще и лицемерная. А гнильца эта прекрасно передана через его бездарные литературные потуги. Кроме как "браво!" и "спасибо" сказать нечего, очень тонко и точно сделано. В итоге Le châtiment и оказался моим любимцем из всех условно "новых".

Из новых же и рассказ, который прошел "по касательной". Это "Ребут". Кровавые приключения незадачливых воришек в напичканном голограммами и роботами особняке в Геленджике (тут моя левая бровь взлетела до корней волос) и очень предсказуемый (субъективно!) финал оставили ощущение фальшивых елочных игрушек. Вроде все, как настоящее, а радости (или хотя бы волнения) — ноль. Быть может, "Ребут" показался мне самым слабым только в сравнении с остальными рассказами сборника? Допускаю, но это совершенно не то, что я буду перечитывать.

Но вернемся к интересному. Очень важный, как мне кажется, момент: большинство рассказов сборника кажутся перенасыщенными деталями. Там, где, вероятно, можно обойтись одним штрихом или вовсе кляксой, Шендеров старательно прописывает каждую мелочь. Вот кто-то работает с общей атмосферой, кто-то — шикарный сюжетчик, которому можно простить и бедный язык, и даже фактические ошибки, кто-то — мастер диалога — каждый автор выбирает тот инструмент, которым ему удобнее всего пробивать сердечную стенку читателя. Герман Шендеров собирает свои истории из тысяч кусочков, из маленьких, но очень точно подогнанных друг к другу кубиков. И лишних деталей там точно нет. Этим, в большинстве случаев, и пробивает навылет.

Он создает очень плотный и почти физически осязаемый мир, картинку, которую можно даже не додумывать. Вот вы могли бы представить себе, как будет выглядеть дворец раджи, в котором не только слуги, но даже ручная обезьянка и крокодил в декоративном бассейне, — забальзамированные трупы, покорные воле хозяина? Не старайтесь, в рассказе "Лучший погонщик" Шендеров построил такой дворец со всеми подробностями, что вы его увидите. Не исключено, что и запах ощутите. И "Лучший погонщик" — лишь один из примеров. Можно вспомнить и "Кенотаф" с его подробным до приступа клаустрофобии описанием квартиры с "сюрпризом", а в особенности — узора на обоях. Было довольно неприятно вдруг вспомнить, что давным-давно в моей детской были очень похожие обои.

Тексты Шендерова интересно не только читать, но и рассматривать, искать "швы между кирпичами", пытаться понять, как это сделано и на чем держится. Выстраивается четкая цепочка: видишь картинку во всех подробностях — срабатывает момент узнавания — история приобретает достоверность — пугаешься. Прекрасно осознаешь, что все это выдумки и приветики из личной бездны господина Шендерова, но реагируешь так, как нужно было автору. И. возможно, самой бездне.

Ну и раз уж речь зашла о том, как сделано, а не что сделано, отмечу еще один очень любопытный момент. Заключается он в композиции сборника. Как нет лишних деталей в текстах Шендерова, так нет и ничего случайного в том, как эти тексты расположены. Первый рассказ ("Конец "Юности") и последний ("Отверстия") не только связаны некоторыми деталями и второстепенным героем Женькой Бажановым (в первом рассказе он играет важную роль, в последнем — упоминается вскользь), но и зеркалят друг друга. Так в "Конце "Юности" главный герой возвращается в родной район, чтобы досмотреть страшный фильм, который когда-то свел с ума (а потом и в могилу) его друга. Он возвращается, чтобы заглянуть в бездну и обещает больше не отворачиваться. В "Отверстиях" главный герой не просто смотрит в бездну, не отводя взгляд, он помогает тварям выбираться из нее. Так и должно быть, не правда ли? И если в финале первого рассказа вы вместе с героем выбрали смотреть, то к концу последнего посмотрят на вас. Рискнете сыграть в гляделки с бездной? Советую рискнуть.