Постельная сцена Дорониной и Лазарева
В 1968 году на экраны выходит черно-белый фильм «Еще раз про любовь», снятый Георгием Натансоном на киностудии «Мосфильм». Сценарий для картины был написан молодым драматургом Эдвардом Радзинским по своей же пьесе «104 страницы про любовь» (1964).
Этот фильм о любви и о том, как хрупка жизнь, как нужно ее ценить. Она – бортпроводница Наташа (Татьяна Доронина) – «самая лучшая девушка Москвы и Московской области», незаурядная, нереальная, инородная на фоне советских народных героинь. Женщина не от мира сего, с этакой странностью, которая выбивается из общего ряда. Она всегда в небе, даже, когда находится на земле. Небо стало для главной героини приютом, символом ее независимости и неземного мироощущения. Кроме того, что Наташа хороша собой, она умеет петь – глубоко и проникновенно. Героиня Дорониной чувствительна к слабостям и недостаткам других, она талантливо человечна. Именно таких женщин ищут все сильные половинки человечества, но далеко не все находят…
Наташа, Татьяна Доронина...
Он – ученый-физик Электрон Евдокимов (Александр Лазарев), вызывающ, одиозен, сух, рационален, полностью лишен романтики и душевного полета. В его жизни нет места неожиданностям. Молодой ученый красив и породист, тщеславен и самолюбив. Непросто складываются их отношения. И только страшная потеря отрезвляет его, уверенного в своей вечной правоте.
Электрон, Александр Лазарев...
Фильм получился необычный, тонкий, стильный. Он сохранил для нас ту неповторимую атмосферу 60-х. История любви случилась на фоне общественных надежд, которые обещала «оттепель». Явились миру интересные и оригинальные поэты, выдающиеся режиссёры и драматурги, талантливые молодые ученые. Знаменитые споры между «физиками» и «лириками», поэтические диспуты в Политехническом музее, выступление в кафе бит-группы «Скифы», состоявшей из студентов Московского университета – приметы того времени.
В кафе выступает МГУшная группа Скифы...
Ну и, конечно же, Москва конца 60-х: новехонькая гостиница Россия, проспект Калинина, переименованный в Новый Арбат, залитый солнцем стадион Динамо, Московский зоопарк, высотка на площади Восстания, суета и гул аэропорта, аскетичная обстановка советских квартир, с минимумом мебели, узнаваемыми книжными полками и медвежьей шкурой на полу.
Может быть, сейчас этот фильм несколько не вписывается в современную картинку жизни. Что-то покажется наивным, выспренним, неестественным. В свое время картина произвела своеобразный фурор, стала вехой в отечественном кинематографе.
Показать, что естественное состояние героев – это взрыв, взлет, воспарения над обыденностью, демонстрация необычного взгляда на мир, было верхом современности, стиля, поиском новых форм. «Еще раз про любовь» – это удивительный микс из щемящей сердце истории и простых вещей, которые на самом деле настолько сложны, что на их понимание порой уходит почти вся жизнь. К сожалению, зачастую это понимание приходит с опозданием, когда его актуальность безвозвратно исчезла, а внести исправления не представляется возможным.
Фильм, может быть, и не шедевр, но в контексте того времени – он был свеж и утончен. Полюбить его можно хотя бы за песню «Солнечный зайчик», которую так великолепно исполнила Татьяна Доронина. Шестидесятники решили сделать этого зайчика символом неуловимой свободы. В этой картине он не линяет и его невозможно поймать, а в другой (Доживем до понедельника) его пытались «прикнопить». Но никакая грубая сила не властна над ним, как бы она не старалась, что в равной степени можно отнести и к творцам этого фильма.
Э. Радзинский и Г. Натансон осуществили нравственную революцию, сняв в фильме постельную сцену. Поступок женщины, которая остается ночевать у мужчины в первый вечер их знакомства, вызвал шок не только у цензоров, но и у большей части советских зрителей, упрекавших героиню в отсутствии морали. Свободные отношения в тот период не очень позитивно воспринимались обществом. Другим шокирующим моментом было то, что девушка, уже имевшая одну добрачную связь – снова легко вступает в незаконные отношения. А ведь «прошлое» и в самом деле имело место. Феликс «Топтыгин» (Александр Ширвиндт) достаточно убедителен и проникновенен, когда рассказывает Евдокимову о своих отношениях с Наташей.
Постельная сцена...
Сама постельная сцена была совершенно невинна. На экране мы видим только лица героев, выделенные белым пятном, остальное все затемнено, но понятно, что «непоправимое произошло». У каждого режиссера есть свои приемы, с помощью которых он вызывает у зрителя определенные эмоции, доносит свои мысли. И это не диалоги и действия актеров, а особые визуальные находки. В данной сцене такой находкой Г. Натансона был взгляд героини Дорониной, невероятно вожделенный и эротичный, снизу вверх, покорный, как у лани. И, конечно же, слеза из левого глаза Наташи, которая говорит о сильном эмоциональном потрясении героини. Когда человек плачет и первая слеза вытекает из правого глаза – это от счастья, а если из левого – от боли и горя. Это научный факт, предвещающий накал страстей и некую борьбу в отношениях. После близости главных героев их отношения не стали безоблачными и доверительными.
Героиня Дорониной полюбила, причем открыто, честно и безоглядно. Она отказалась следовать требованиям «приличий», предпочитающих формальную упорядоченность отношений их истинному предназначению. Наташа и Электрон проводят вместе ночь, но даже интерес к девушке не дает герою Лазарева избавиться от цинизма и жестокости. Он влюбляется не сразу, а постепенно и настороженно.
Сейчас нам смешно читать, что фильм с трудом пробивался в кинозалы сквозь упреки в аморальности. В СССР действовала строгая цензура, которая распространилась и на фильм «Еще раз про любовь». Прочитав сценарий, цензоры запретили снимать его. Но Г. Натансон не сдался, он целый год переубеждал «недовольных». В итоге ему дали разрешение на съёмку. Дело доходило до того, что из-за постельной сцены фильм хотели запретить к показу на МКФ в Колумбии, а собирались провести его по-тихому, по внеконкурсной программе. И самое удивительное, что картина взяла Гран-при этого фестиваля, она обошла всех с формулировкой «За высокие моральные качества».
После выхода фильма на А. Лазарева обрушилась всесоюзная слава, а Т. Доронина второй год подряд стала «Лучшей актрисой года» по опросу журнала «Советский экран». Только в 1968 году картину посмотрело более 40 миллионов зрителей – и она стал явным лидером проката.
И вообще, со съёмками этой самой «постельной сцены» было много казусов. Создатели картины вспоминают, что на съёмочной площадке была очень теплая атмосфера. Напряжение возникло, когда подошла очередь снимать вышеупомянутую сцену – первую постельную сцену в советской кинематографии. Татьяна Васильевна попросила убрать из павильона всех, без кого мог обойтись Г. Натансон. Остались только оператор Владимир Николаев и его помощники, костюмерша и гример Гайдукова. Т. Доронина разделась за ширмой, оставшись в белоснежной комбинации, и легла в постель. Лазарев смертельно боялся актрисы с мощным характером. Подойдя к постели, он откинул одеяло и, обратившись к ней по имени-отчеству, вежливо попросил подвинуться. Каково же было удивление Г. Натансона, когда он увидел, что Лазарев собирается изображать страсть и демонстрировать чувства, не снимая брюк и ботинок. Все уговоры раздеться были тщетны. Актер был категоричен: «Можете отстранить меня от роли». Успокоился Лазарев только тогда, когда режиссёр разрешил героям лежать рядом друг с другом в полном облачении.
Однако одежда, застегнутая до подбородка, не помешала актерам талантливо и достойно сыграть постельную сцену. Были показаны уже не эрзац-отношения, а новые, подлинные отношения между мужчиной и женщиной. Картина, вышедшая в годы оттепели и потрясшая своей силой и искренностью советских граждан, вывела на экран нетипичную, эмансипированную героиню и историю любви несоветского формата.
Финал картины сделан трагично – пронзительным, чтобы подчеркнуть, что любовь хрупка, как бумажный кораблик, неуловима, как солнечный зайчик, а жизнь скоротечна и готова оборваться в любую минуту.