«Женщины правы, когда отказывают нам»: уроки обольщения Джакомо Казановы
Сын комедиантов, Джакомо Джироламо Казанова унаследовал от родителей страсть к театральности и всю свою жизнь посвятил игре. Амурной, разумеется. «Апрель» собрал рассуждения знаменитого венецианца о любви, женщинах и любви к женщинам.
Чувственные наслаждения постоянно были моим главным и самым важным занятием. Я не сомневался, что создан для прекрасного пола, всегда любил оный и старался, по мере возможного, заставить полюбить и себя.
На склоне лет Казанова решил облечь воспоминания о своих любовных похождениях в литературную форму. Свой труд он озаглавил просто – «История моей жизни». В отличие от других авторов-мемуаристов, писавших до и во время Казановы, наш герой ставит во главу угла не вопросы государственной важности и не ратные подвиги, а дела любовные. 
Казанова называет себя профессиональным развратником и относится ко всем своим шалостям – со служанкой ли, с наследницей знатного рода – со смертельной серьезностью. Любовь и неотделимое от неё чувственное наслаждение составляют смысл его существования. Об этом он, не стесняясь, заявляет с первых страниц рукописи.
Вас позабавит, когда вы узнаете, сколь часто я не останавливался перед тем, чтобы обманывать легковерных, жуликов и дураков, если мне это было необходимо. А в отношении женщин обман всегда взаимный и не идет в счет.
Казанова воспринимает ложь как неотъемлемую часть любовной игры, не считая её чем-то предосудительным. Впрочем, не каждый обман по душе Великому соблазнителю. Казанова – эстет. Этические категории (добро – зло) для него существуют только в контексте эстетических (красота – уродство).
Проще говоря, он считает прекрасное – хорошим, а безобразное – плохим. Искусный, виртуозный обман внушает Казанове искреннее восхищение. В то же время он чувствует себя глубоко оскорбленным, если партнерше не хватает таланта симметрично ответить на его изящные пассы, и она опускается до заурядного вранья или, того хуже, простодушия.
Такова история, произошедшая с одной служанкой в 1760-м году где-то в Швейцарской глубинке. Прекрасная юная девушка, прислуживавшая Казанове во время купания, оставила его совершенно равнодушным:
«Какая же могла быть на то причина? Возможно, из-за полнейшей натуральности её поведения, совершенно без той обходительности и кокетства, при помощи коих женщины столь ловко соблазняют нас. Так значит, мы любим только обман и искусственность! А может быть, для возбуждения чувств нам необходимо не более, чем угадывать все прелести под покровом притворного стыда?»
Добившись своего, мы уже больше не будем их хотеть, ибо нельзя хотеть того, чем владеешь; стало быть, женщины правы, когда отказывают нам.
Любой игрок знает, что цель игры – в ней самой. Сколько бы денег ни спустил Казанова в «фараон», он все равно продолжает делать ставки, потому что процесс здесь неизмеримо важнее результата.
Отношения Казановы с женщинами – тоже азартное развлечение. Один неосторожный взгляд – и вот игра началась. Финал наступает тогда, когда сердцеед получает желаемое.
Порой Казанова разыгрывает партию стремительно, порой наслаждается тем, что оттягивает концовку. И тот, и другой сценарий, конечно, не мыслим без участия партнерши.
Используя отказ как тактический прием, некоторым из девушек Казановы удавалось надолго привязать к себе любимого ветреника.
Я же всегда полагал, что без очарования слова любовные наслаждения даже не заслуживают сего именования, и невозможно представить себе ничего более нелепого, чем утехи с немой, даже если бы она была прекрасна, как богиня амазонок.
Слово – это главное оружие Казановы. Колкой шуткой, занимательной историей или комплиментом он соблазняет слушателя, влюбляет его в себя. Казанова бережно лелеет репутацию красноречивца. И страшно негодует, если ему не удается на деле доказать свою состоятельность как оратора: «Для меня было истинным подвигом провести пять часов в обществе двух очаровательных женщин и не сказать им хотя бы самого тривиального комплимента».
В своих спутницах способность очаровать беседой Казанова ценит не меньше прелестного личика или высокой груди. «В Цюрихе я ещё несколько раз посетил дом старухи, на который указал мне Джустиниани. Но хотя у меня не было ни малейших оснований быть недовольным прелестями её нимф, я не получил большого удовлетворения, поскольку они говорили лишь на швейцарском диалекте, являющем собой самое грубое искажение немецкого языка», – сокрушается он.
Красивая, но глупая женщина оставляет своего любовника без развлечений после того, как он физически насладился её привлекательностью.
Казанова прекрасно понимает, что красноречие – это спутник интеллекта. Ум без красноречия, конечно, может существовать, а вот красноречие без ума – едва ли. Разумеется, он не ждет от партнерши дискуссий наподобие тех, что случались у него с Вольтером. Однако сообразительность и здоровое чувство юмора пойдут красавице только на пользу, полагает он. 
Кроме того, Казанова, артист «высокого штиля», терпеть не может, когда аудитории не хватает интеллектуальных ресурсов, чтобы по достоинству оценить его выступление. Подстраиваться же под вкусы необразованной публики он ни за что не станет.
Все женщины, честные они или нет, продаются. Когда у мужчины есть время, он расплачивается ежеминутным вниманием. Если он торопится, как, например, я, приходится обращаться к подаркам и даже к деньгам.
Для Казановы не существует «продажной» любви. Точнее, вся любовь для него, в определенном смысле, продажна. Между «души прекрасными порывами», похотью и холодным расчетом нет никакого противоречия, когда речь идет о Чувстве, считает он.
Единственное, что никак не может простить Казанова – это отсутствие взаимности, холодность: «Поймите, раз уж вы отдаётесь за деньги, независимо, будь это сто миллионов или двадцать пять луидоров, вы всё равно падшая женщина, если не разделяете чувство человека, которому принадлежите. Или, по крайней мере, не делаете приличествующего сему вида, дабы оставить за собой хотя бы мнимое право на самоуважение».
Я слишком хорошо знал себя и не мог не понимать, что постоянная совместная жизнь сделает меня несчастным, и поэтому при самых благих намерениях я не могу составить счастье женщины, которая доверилась мне.
Одно из самых приятных (по крайней мере, для читателя мемуаров) качеств Казановы – его честность. Он может пудрить мозги доверчивой девице или её папаше-болвану, однако врать самому себе ни за что не станет. Он еще в юности понял, что от иллюзий лучше избавляться, иначе рискуешь потерять контроль над ситуацией и «наворотить дел».
Казанова знает, что роль примерного семьянина – не для него. Было бы преступлением посадить вольнолюбивого Амура, покровителя серцеедов, в птичью клетку: «Время, отданное развлечению, нельзя назвать попусту истраченным. Есть лишь одно дурное провождение времени — скука. От скуки молодой человек рискует влюбиться и навлечь на себя презрение».
Связанный священными узами брака Казанова от скуки едва ли влюбится, однако презрение, в первую очередь к самому себе, ему обеспечено.
Женщин я любил до безумия, но всегда предпочитал им свободу,
– заявляет он на старости лет.