Были ли пушки на «Плезир-яхте» Петра?

В начале девяностых довелось мне познакомиться с одним интересным человеком. Звали его Ильич. Работал он в Астраханском Краеведческом. Как я понял, большую часть своей жизни работал он в музее, и продолжал работать там до самой своей смерти. Говорили о нём разное: и то, что он один из старейших работников музея, и то, что интересуется оккультным, и то, что в подпитии любит прихвастнуть тем, чего не было. Однако, некоторые, в последнем вопросе, не были столь категоричны. Мне же было интересно попасть в настоящую музейную мастерскую, да ещё в компании музейщиков, археологов и прочего бомонда.

Увидев, что я рассматриваю предмет на стене, Ильич спросил А вот ты как думаешь, что это за доска?

Я задумался. На оклад окна не похоже, великовата, да и форма вытянутая, в виде неправильной трапеции. Похоже, что с лодки.

А точно, с лодки. А знаешь с какой? и, не дожидаясь ответа, продолжил это с Плезир-яхты, сам Пётр её резал!

Меня просили не возражать, но я не удержался так вроде утеряна яхта, вроде в революцию на дрова пошла?

Так-то оно так, да не совсем так лукаво улыбаясь, начал свою историю Ильич.

*****

Однажды он выпивал с одним сторожем в каптёрке порта. Сторож этот был немолод и утверждал, что работал в этом порту ещё до революции. Так вот, в каптёрке Ильич увидел кусок резной доски, который привлёк его внимание. Будучи музейным работником, он сразу определил, что это декоративная накладка на лодку. Мало того, ему показалось, что он видел этот фрагмент уже сотни раз, но где?

Хозяин каптёрки рассказал, что когда растаскивали имущество царской России, из домика Петра, к которому он имел отношение как сторож, он тоже приложил руку, утащил кусок резной доски. Тащили, кто что мог унести: революционеры украли всё оружие, которое можно было приспособить для стрельбы, а народ растащил обветшалые лодки на дрова. Но потом домик опечатали. А ему, как сторожу, строго-настрого велели присматривать за имуществом, пригрозив расстрелом за мародёрство.

Вскоре, к нему в сторожку наведался один купец. Человек щедро поил сторожа и задавал вопросы про то, что утащили из домика Петра и что там осталось. Сторожу не пришлось напрягать память, перед опечатыванием ему вручили опись того что осталось. Внимательно изучив опись купец, похоже, нашёл что искал.

Вот это. Две медные пушечки без лафетов. Продай! попросил купец.

Но сторож ответил, что не собирается под трибунал. Человек предложил хорошую сумму, но сторож был напуган чекистами и не уступал.

Некоторое время спустя поступило распоряжение переправить все металлические изделия из домика Петра на завод, на другом берегу Волги на переплавку. Молодая Россия отчаянно нуждалась в металлах. Наш сторож был, естественно, и свидетелем и участником события. Кроме того, сторожу очень уж хотелось избавиться от этой ответственности.

У причала стояла баржа. По шатким сходням туда-сюда шастали деловые комиссары при наганах. Работяги выволакивали из домика на берег разные металлические предметы: пушки, ядра, якоря. Среди них и две пушечки небольшого размера. Толпа любопытного люда рассматривала бывшие царские ценности.

Был тут и наш купец. Очевидно, что он был встревожен. А ещё, он пригнал обоз с медным и латунным ломом. Огромные церковные канделябры, ступки, тазы, судовые рынды. Там было много металла.

Купец спросил у сторожа кто здесь главный и попросил подвести к нему. Измотанный революционной деятельностью человек с наганом выслушал купца, тот предложил поменять пушечки на лом в тройном размере. Посмотрев на обоз, комиссар ответил если я вместо пушек, по описи, привезу твои канделябры, меня пустят в расход, так что отец, шёл бы ты своей дорогой.

Между делом, к комиссару подошёл работяга и стал жаловаться на то, что мортиры и бомбарды очень тяжёлые и что нужен и трап покрепче и народу побольше. Купец стал предлагать комиссару и работяг, и любую материальную помощь, но комиссар был принципиален. Мало того, он указал на две небольшие пушечки и спросил, а это что, не получится погрузить? Ох, уроним, командир, жаловались рабочие, но, приказ был отдан.

Купец понял, что с представителем власти ему не договориться. Он сидел на берегу Волги, смотрел, как первую пушку понесли двое здоровых мужиков по шаткому трапу и плакал.

Кое-как, матерясь, и рискуя свалиться с трапа, двое крепких мужиков перетащили пушку на баржу и вернулись на берег перекурить. Сев рядом с купцом мужики стали выяснять у кого кисет с махрой. Купец предложил им папиросы и заговорил.

А что, ребята, тяжёлая пушечка?

Пудов десять будет.

А остальное как?

Командир велел эти пушки погрузить и отправить на завод, а там взять сходни, катки и народу, и к вечеру остальное погрузить.

Докурив, мужики засобирались за второй пушечкой.

Хорошие у тебя папиросы, господин, век бы такие курить.

Понравились? А я могу устроить так, да ещё и выпить будет чего.

А чего хочешь за это, настороженно спросили работяги.

Да малость совсем. Уроните пушку в Волгу.

Видимо я один слышал эту байку в первый раз. Все остальные безучастно скучали.

Я же решил узнать все подробности.

И с чего ты взял, что это доска с яхты Плезир? спросил я только из-за того что её выволокли из домика Петра?

Я ведь говорил, что мне показалось, будто я видел эту доску ранее, отвечал Ильич. Так вот, сходи в музей, там висит картина Протасова, а на ней яхта Плезир, на параде 1722 года, боком. Вот там я и видел эту деталь сотни раз.

А что за пушки? спросил я почему так много внимания ты уделил им в рассказе?

Вот чудак человек так это ж пушки с Плезира!

Погоди Ильич, я что-то не припомню упоминаний ни о каких пушках на Плезире. Яхта ведь была прогулочная, что отражено в её названии.

Так-то оно так, да не совсем так снова лукаво заулыбался Ильич. 18 июля 1722 года, император на Плезир-яхте принимал смотр кораблей Каспийской Флотилии перед Персидским походом. Его приветствовали салютным огнём с судов и с башен кремля!

Ну и что?

А то, что по уставу, судно главнокомандующего обязано отвечать салютным огнём на приветствия, а Пётр принимал парад на Плезире. Мало того, и перед парадом проводились смотры, где тоже должны были салютовать яхте Петра, а яхта должна была отвечать.

Я продолжал общаться с Ильичом ещё некоторое время, и мои уши, в которые Ильич щедро вливал эликсир своих невероятных историй, слышали и другие байки. И некоторые, по прошествии лет, оказались правдой.

Но о них в другой раз.