Я долго колебался с выступлением по данной теме — не по чину. Ждал, когда выступит кто-нибудь из «властителей дум». Но до Дня Победы остается менее полугода, и ждать более невозможно.

В конце концов, Бог любит Троицу, а мне уже дважды пришлось принимать удар. Сначала в конце сентября 1993 года мы с Сергеем Глазьевым при поддержке Валерия Зорькина пытались остановить сползание к кровавому разрешению конституционного кризиса. Затем, десять лет спустя, я подвиг друзей и соратников по Совету национальной стратегии к подготовке нашумевшего затем доклада «Государство и олигархия» — предупреждения против ползучего олигархического переворота. В те поры мне звонили и объясняли, что «я плохо забочусь о семье и детях». Кто знает ухватки 90-х, поймет, что давали понять. Третья попытка не так уж рискованна.

Общественный консенсус, о значении которого уже не раз говорилось со страниц «МК», усиливает влияние на самые разные стороны общественного сознания. Одно из важнейших его достижений — историческая преемственность развития нашего Отечества: Руси, Московского царства, Российской империи, Советского Союза, Новой России.

Об этом не раз говорил наш национальный лидер Владимир Владимирович Путин. О значении этой преемственности, формирующей наше национальное самосознание, заявил недавно Святейший Патриарх Кирилл.

Эта преемственность зримо присутствует на наших площадях. В Новгороде Великом стоит основоположник этой традиции — памятник 1000-летию Руси. У Боровицких ворот красуется памятник князю Владимиру Великому-Крестителю. У храма Христа Спасителя возвели памятник Александру Второму-Освободителю. В Питере сохранились памятники созидателям великой империи: Петру Великому, Екатерине Великой, Александру Первому и Александру Второму. Радуют глаз и душу великие храмы — памятники величия и скорби: храм Василия Блаженного, Казанский собор и храм Спаса на Крови.

Стоит Мавзолей В.И.Ленина. Будем надеяться, что уже утихающие вокруг него страсти наконец уйдут вовсе.

Отдали дань уважения Петру Аркадьевичу Столыпину, который бился за Великую Россию и, по выражению жандармского генерала Курлова, «принял тысячу смертных грехов ради спасения династии». Эти памятники и храмы — прочные скрепы нашего национального самосознания.

Но сегодня, в преддверии великого юбилея, 80-летия Победы, четко и болезненно виден изъян в этой традиции — нет достойного памятника Верховному Главнокомандующему Рабоче-крестьянской Красной Армией Генералиссимусу Иосифу Виссарионовичу Сталину.

Маршалов Победы поминали поименно, первому заместителю Верховного маршалу Жукову поставили замечательный памятник у Иверских ворот, перед входом в Александровский сад, а сам Верховный превратился в стыдливую фигуру умолчания.

Ладно, можно оставить в стороне общую оценку Сталина как руководителя нашей страны. Здесь можно последовать рецепту мудрого Дэн Сяопина, ответившего, что для оценки Великой французской революции «еще не пришло время».

Мы долго в угоду нашим либералам и их покровителям на Западе увертливо обходили этот вопрос и просто не упоминали Верховного. Дело дошло до утверждений, что Победу одержали вопреки Сталину. Ничего, что в своих мемуарах и Черчилль (уж на что ненавистник Советов), и Де Голль крайне высоко оценивали вклад Сталина в общую Победу. В мировой историографии практически консенсус по этому вопросу. Но не у нас.

Сегодня многое переменилось в нашем понимании и жизни, и истории. Уже третий раз в истории России объединенный Запад пробует нас на прочность, на верность заветам предков, отцов и дедов. В результате обострилось живое нравственное чувство, призывающее ценить вклад каждого в нашу общую победу во всех этих исторических сражениях. В такой общественной атмосфере было бы нравственным изъяном просто взять и вырвать Верховного Главнокомандующего из всеобщего празднования юбилея Великой Победы, из общей признательности, когда «Победа — одна на всех».

Это стало бы явной несправедливостью и непростительной ошибкой в условиях, когда нравственность стала жестким мерилом и слова, и дела.

Считаю, что не нужно затевать очередных споров о роли Сталина в Победе. Слишком мало осталось времени. Пусть все решит наш народ, который уже давно в социологических опросах решительно отдает дань признательности лидеру, олицетворяющему целую эпоху нашего исторического развития. Нужно только дать нашим людям возможность самим решить: нужен ли России достойный памятник Верховному Главнокомандующему, приведшему нашу Родину к Победе. Ее плодами мы пользуемся по сию пору.

Как представляется, место очевидно: на Поклонной горе, на входной площади Мемориала Победы.

Ясен путь и с источником средств: объявить народный сбор денег на памятник. Собрали же народные деньги на памятник гражданину Минину и князю Пожарскому. Пусть говорят деньги, которые лучше всяких слов покажут, хочет ли его народ.

Военно-историческое общество в полном соответствии со своей миссией тогда открывает счет для сбора денег на памятник и на первые собранные деньги объявляет конкурс проектов.

Хотелось бы, чтобы через социальную рекламу эта инициатива стала широко известна, чтобы все, кто хотел, смогли откликнуться. Важно также, чтобы наши нравственные авторитеты, лидеры общественного мнения, отозвались.

Думается, что сама инициатива по созданию памятника Сталину будет еще одним подтверждением завета: никто не забыт, ничто не забыто. Нам дороги все, кто внес вклад в нашу Победу.

Если все сложится, то в преддверии юбилея можно будет открыть закладной камень памятника, и по крайней мере моральный долг Верховному будет отдан. Сам памятник же можно будет открыть, что называется, по готовности. Мне кажется, что в мемориальный комплекс не встроится колоссальный монумент. Да и не в размерах дело. Нравственный долг не требует огромных изваяний. Тут жюри будущего памятника, уверен, решит лучше.

Если я ошибаюсь и эта идея не получит должной поддержки, огорчительно, но все же не беда. Собранные деньги с полным основанием можно будет передать в Фонд защитников Отечества.

Прошу считать этот текст обращением к Военно-историческому обществу с предложением взять в свои руки инициативу по сооружению памятника Сталину на Поклонной горе.