Павлова: Развитие социальной архитектуры должно быть адаптировано к локальному контексту
Представители экспертного сообщества Татарстана прокомментировали появление в России такого направления деятельности, как социальная архитектура – практики взаимодействия власти, бизнеса и граждан для решения общественно значимых задач. Своими мнениями они поделились на площадке Экспертного клуба.
В частности, член Общественной палаты РФ от РТ Ольга Павлова обратила внимание на необходимость учета различий между различными местностями. «Столичные мегаполисы с их развитой инфраструктурой и высоким уровнем гражданской активности отличаются от отдаленных регионов, где традиционные формы взаимодействия могут быть более устойчивыми, а восприятие власти – более скептическим. Поэтому развитие социальной архитектуры должно быть гибким, адаптированным к локальному контексту, с учетом культурных и исторических особенностей каждого региона», – уверена она.
Кроме того, общественница указала на важность межсекторной кооперации. По ее мнению, в условиях демографического кризиса, социального неравенства, изменения ожиданий «создание эффективных платформ диалога становится критически важным». Ключом к реализации комплексных решений она назвала формирование междисциплинарных команд, объединяющих специалистов из социальной сферы, бизнеса, образования и НКО.
Павлова также предложила «активнее создавать центры экспертизы, внедрять механизмы оценки эффективности проектов и расширять практики гражданского участия». Это необходимо, чтобы формировать профессиональные компетенции у акторов.
«Для успешной интеграции социальной архитектуры в управленческие практики необходимо использовать платформы диалога, совместное планирование и учитывать интересы всех сторон. Только через открытость, системное взаимодействие и доверие мы можем не просто решать текущие проблемы, а создавать реальные условия для устойчивого развития, которые сделают регионы комфортными для жизни каждого человека», – заключила член Общественной палаты РФ.
Заместитель председателя Общественной палаты РТ Мунир Гафиятуллин в свою очередь обратил внимание на специфику отношений власти, бизнеса и гражданского общества в Татарстане. В связи с этим он напомнил о сильной координирующей роли государства, когда «многие значимые программы взаимодействия запускаются сверху», и о «личном бренде» Раиса РТ Рустама Минниханова, который «часто выступает гарантом и катализатором диалога, лично участвуя в ключевых форумах и инициативах», а также о формируемых властями различных структурах для обмена мнениями.
Упомянул экономист и глубокую интеграцию бизнеса, при которой крупнейшие компании не просто жертвуют деньги, а реализуют масштабные долгосрочные программы развития территорий своего присутствия. В свою очередь «активное, но структурированное гражданское участие» он увидел в широком использовании цифровых платформ для сбора жалоб и предложений граждан, проведении регулярных опросов. Выделение средств на проекты, отобранные и предложенные жителями, становится инструментом их вовлечения.
«Социальная архитектура взаимодействия власти, бизнеса и граждан в Татарстане – это система с сильной координирующей ролью государства, глубоко интегрированным крупным бизнесом и структурированными каналами для гражданского участия. Она характеризуется активным использованием различных институтов <…>, цифровых платформ, форумов и значительной ролью культурно-религиозного фактора», – заключил Гафиятуллин.
Доцент КФУ Евгения Храмова заявила об уникальной черте, присущей, на ее взгляд, социальной архитектуре современной России. По ее мнению, «это сострадание не только к ближнему, но и к совершенно незнакомому человеку». При этом она убеждена, что данная черта проявляется во всей российской истории.
«И сегодня, в период становления новой России, сострадание, восприятие чужой проблемы как собственной – залог обретения социальной архитектурой уникального лица – лица человеческого с традиционными ценностями, готовностью к взаимопомощи, любовью к ближнему», – выразила уверенность общественница.
Политолог Зоя Силаева охарактеризовала социальную архитектуру как политический конструкт, направленный на поиск эффективного решения социально-значимых вопросов и построение гармоничного развития общества, разработку и реализацию идеальной модели, на которую сложился запрос общества. «Эффективность институционализации данного конструкта зависит не только от юридического оформления самого понятия социальная архитектура, но и от понимания, кому и для чего это нужно, каковы последствия этого», – пояснила она.
В связи с этим специалист указала на разницу между социальной архитектурой как работой по прогнозированию будущего со стороны профессионалов по государственному заказу и социальной архитектурой как механизмом по включению как можно большего количества людей в околополитическую и политическую сферу, чтобы те почувствовали свою причастность к «общему делу» государства.
«Главное, чтобы социальных архитекторов не настигла участь политических экспертов и аналитиков. В целом же запрос на реализацию практик взаимодействия власти, бизнеса и граждан для решения общественно значимых задач возник давно», – не без иронии добавила Силаева.
Заместитель же директора по научной детальности Института социально-философских наук КФУ Мария Ефлова сочла социальную архитектуру «формой, способом и направлением формирования благоприятной городской среды, которая отражает новый уровень качества жизни человека».
По словам исследовательницы, кафедра общей и этнической социологии Казанского федерального университета, на которой она работает профессором, в этом году открыла новую актуальную магистратуру по подготовке специалистов в данной области «Социальные технологии и искусственный интеллект в исследовании города».
«Выпускники будут готовы работать по изучению и конструированию новых городских пространств совместно с архитекторами, учитывая требования к месту или локации, такие как инклюзивность, культурные особенности, социальный комфорт, экологичность», – уточнила она.