В ближайшее воскресенье в России будут выбирать глав 17 субъектов Федерации и депутатов. Ни одна серьезная избирательная кампания не проходит без политтехнологов. Кто эти люди? Об этом мы поговорили со старшим научным сотрудником Социологического института РАН Натальей Колесник. Она при поддержке фонда социальных исследований «Хамовники» занималась исследованием «Неформальные практики организации и проведения избирательных кампаний в современной России». – Итак, для начала: кто такие политтехнологи и действительно ли они представляют профессиональную общность? – Мы можем говорить о том, что политтехнологи представляют относительно закрытую группу со своей субкультурой, ценностями, профессиональным языком. Конечно, они не являются представителями традиционных профессий (как, например, юристы, врачи, учителя), более того, ни в одном российском вузе вы не найдете специальности «политтехнолог». Наше исследование показало, что политтехнологическим ремеслом может заниматься кто угодно: преподаватель вуза, журналист, психолог и даже безработный. Сама по себе политтехнологическая общность – небольшое социальное образование, поэтому не удивительно, что представители общности часто стремятся к самозакрытию группы. – Политический рынок, как живой организм, живо реагирует на происходящее вокруг. Что происходило с рынком политических услуг в нулевые годы? – Да, очередная трансформация российского рынка политических услуг произошла в начале нулевых годов, когда были отменены выборы губернаторов и выборы по одномандатным округам в парламент ввиду того, что именно эти выборы были самыми выгодными и «финансово емкими» мероприятиями. В этот период начинается активный процесс сращивания рынка политических услуг и административной власти. Система распределения заказов начинает изменяться, и все меньше на политическом рынке становится независимых политтехнологов и политконсультантов. Выстроенная система, когда контракты и подряды отдаются только «для своих», явно не способствует расширению и росту конкуренции на рынке политических услуг. – Вы работали с биографиями политтехнологов? – Да, мы с коллегами из Москвы, Кемерово и Ульяновска взяли более 70 интервью у тех, кто на постоянной и временной основе занимается сейчас или занимался в прошлом организацией и проведением избирательных кампаний в российских регионах. Наши информанты чаще всего охотно рассказывали о себе. Что интересного? В некоторых российских регионах прослеживается своя специфика и в социально-профессиональном облике политтехнологов. Так, например, доминирование некоторое время назад среди политтехнологов Петербурга такой профессиональной группы, как психологи, в первую очередь было связано с открытием в 1989 году кафедры политической психологии в ЛГУ, когда не только преподаватели вуза, но и студенты активно вовлекались в избирательные кампании города. Немаловажную роль в процессе формирования питерского политтехнологического сообщества в те годы сыграл и заведующий кафедрой политической психологии Александр Юрьев, который еще в 1980-е годы осуществлял психологическую подготовку представителей советской номенклатуры и в 1990-е годы работал советником председателя правительства РФ Виктора Черномырдина, мэра Петербурга Анатолия Собчака, губернатора Владимира Яковлева. – Как сегодня влияет бизнес на избирательные кампании? Мне вспоминаются 1990-е годы… – Золотым временем для политтехнологов были 1990-е, когда даже самый ленивый мог окунуться в денежные реки избирательных кампаний. Избирательные кампании в то время активно финансировал бизнес. Однако ситуация в российских регионах резко изменилась после 2003 года. Крупным корпорациям запретили финансировать избирательные кампании, что и сегодня вовсе не исключает участия представителей крупного капитала в избирательных кампаниях на разных уровнях. Инвестиции крупного бизнеса (и не только крупного) в выборный процесс оказываются чаще всего взаимовыгодным предприятием – как для власти, так и для предпринимателей. При этом не исключены сценарии, когда бизнес оплачивает ту или иную статью расходов в избирательной кампании кандидата вынужденно, взамен на то, чтобы «просто не мешали работать». В последние годы в политтехнологическом сообществе происходят трансформации и отчетливо проявляются ядро и периферия. Представители ядра обладают некой монополией на политическом рынке труда, устанавливают цены и стандарты практики. – Может быть, вообще можно обойтись без услуг политтехнологов? – Что касается ремесла политтехнологов, то в условиях доминирования административного ресурса их деятельность, может быть, кому-то и покажется бессмысленной, но при изменении политической ситуации перспективы профессионалов резко возрастают. Представителям этого цеха есть куда расти, а при отсутствии конкуренции и непрозрачности российского политического рынка складывается ситуация, когда «свободно продаются стекляшки как бриллианты, а вода как лекарство».
