В школах стреляют изгои? Челябинский эксперт о скулшутинге и детской травле

Стрельба в казанской школе – страшное ЧП, которое сегодня обсуждают во всех федеральных СМИ. Почему в последнее время не проходит и месяца, чтоб в России не задержали подростков, готовящихся к вооружённому нападению на школу, колледж, институт?

«Скулшутинг – это вооруженное нападение на образовательное учреждение, - рассказала в интервью корреспонденту АиФ-Челябинск руководитель челябинского Центра мониторинга соцсетей Елизавета Щетинина. - Мода на это пришла в Россию из Америки. В 2018 году в Керчи студент политехнического колледжа Владислав Росляков заложил взрывное устройство в столовой учебного заведения и открыл стрельбу по учащимся и работникам, после чего застрелился сам. В результате взрыва и стрельбы погибло больше двадцати человек. Страшно то, что в последнее время действительно не проходит и месяца, чтоб не задерживали молодых людей за подготовку к подобным мероприятиям. Известно, о задержаниях в Москве, в Тюмени, в Новосибирске, не обошло это и Челябинскую область. Молодые люди хотят войти в историю, ориентируясь на псевдоидеологические составляющие, например, искаженное чувство «справедливости». При этом преступнику не важно, кто станет жертвой, для него массовое убийство - способ трансляции, заявление своей точки зрения окружающим, борьбы с системой. Обычно романтизируют идеи массового убийства подростки, имеющие определенные психологические расстройства и расстройства поведения, жертвы насилий, изгои общества, те, кто подвергался буллингу, бойкоту или издевательствам одноклассников.

От бойкота до убийства

Наталья Зверева, АиФ-Челябинск: Как выявить детей, в головах которых сидят такие жуткие мысли?

Елизавета Щетинина: Нужно следить за поведением подростка. Сигналами должны стать их резкое изменение: замкнутость, вспышки агрессии, ярости, открытые угрозы совершения убийства или самоубийства, склонность к насилию (к людям и животным) и др. Важен внешний вид: меняется стиль одежды – это могут быть широкие штаны с карманами, белая футболка (с характерными надписями: «Естественный отбор», «Ненависть», «Гнев» и др.), длинный черный плащ, высокие ботинки. Должно насторожить появившееся увлечение оружием, стрельба, изготовление взрывчатых веществ и др. Принимайте меры, если услышите в речи подростка слова «колумбайнер», «колумбайн», «скулшутинг», «скулшутер», «апрельские мальчики», а также упоминание имен ключевых фигур, совершивших акции скулшутинга (Эрик Харрис, Дилан Клиболд, Дилан Руф, Влад Росляков, Джефри Уиз и др.). При этом, когда мы говорим о неких маркерах «группы риска», то должны понимать, что рассматривать их необходимо в совокупности. Ведь события, связанные со скулшутингом – это не только страшные преступления, но и модная в молодежной среде тема для обсуждений.

- А что вы думаете про сегодняшние выходы молодёжи на несогласованные митинги? Ведь, скорее всего, подростки не знают сути, не понимают, кто и за что именно ратует...

- Тут больше вопрос к социологам. Безусловно, высокий уровень протестности связан с социальным кризисом в стране, с недоработками воспитательных программ. Оппозиционные каналы позволяют молодежи высказываться, они не просто становятся площадками для дискуссий, но и выдают высококачественный контент, а молодежи это нравится. С молодежью нужно работать. Но традиционные институты, которые направлены на эту работу, на данный момент сильно проигрывают в плане использования социальных сетей как инструмента воспитательной работы.

- Какие угрозы ещё ждут ребёнка в интернете? Что такое кибербуллинг?

- Это травля, причем систематическая. В моём детстве дети, поссорившись, писали на заборе «Катя – дура!» Или ещё что-нибудь нехорошее могли написать мелками на асфальте под окнами. Сейчас всё это делается через интернет. К сожалению, здесь больше так называемых аксессуаров для травли – фотошоп, фотожабы, мемы и т.п. Однако, сама травля в интернете может иметь абсолютно разные формы – от обзывательств до угроз физической расправы. Дети могут скооперироваться против своего сверстника, создать общую группу про то, какой он «нехороший человек», наполняя сообщество компрометирующим ребенка контентом.

- Как же с этим бороться, если травят твоего ребёнка?

- К сожалению, нашим законодательством пока особых наказаний за кибербуллинг не предусмотрено, есть штрафы, но они абсурдно низкие, учитывая, какую серьёзную психологическую травму может получить ребёнок. Важно, чтобы было доверие между взрослыми и ребенком. Если ребенок знает, что в случае проблемы ему будет к кому обратиться, его проблему не высмеют, не обесценят, то это уже первый шаг в решении любых конфликтных ситуаций.

«Синий кит» устарел

- Вы недавно участвовали в научной конференции ЮУрГГПУ «Национальная безопасность и молодёжная политика» с докладом. О чём рассказывали?

- О каналах и механизмах распространения суицидального контента в интернете. Центр мониторинга соцсетей находится на площадке челябинского института развития профессионального образования. Мы проводили исследование современных форм распространения околосуицидального контента, романтизирующего депрессивные настроения среди детей и молодёжи в современных соцсетях. Результаты проведённого исследования демонстрируют изменение тенденций распространения такого контента, связанные как с расширением каналов распространения, так и с эволюцией смыслового содержания. Например, печатать буквы сегодня уже лень, и молодёжь активно переходит на аудиосообщения как в ранее существовавших соцсетях, так и в новых (например, «Clubhouse»). Источниками депрессивного настроения могут выступать блогеры. Главное, что мы пытаемся донести до родителей и педагогов, – это то, что зачастую интернет - вторичный фактор, влияющий на развитие суицидальных настроений у подростков, на первом месте проблемы реальной жизни, сложности во взаимоотношении с окружающими, безответная любовь, социально-экономические факторы и т.д. А соцсети могут быть всего лишь площадкой для трансляции данных настроений, а следовательно – маркером предрасположенности к суицидальным практикам подростка.

- Некогда нашумевший «Синий кит» сегодня актуален?

- Это давно устаревшая, даже мифологизированная практика. Но если мы говорим о субкультурах или деструктивных практиках, опасных для детей, то в последнее время мы чаще сталкиваемся с проблемой романтизации противоправных практик в интернете. Одним из примеров таких практик является движение «АУЕ» (признано экстремистским и запрещено на территории РФ). О феномене «АУЕ-сообществ» заговорили впервые четыре года назад. В августе 2020 Верховный суд признал «АУЕ» молодежным движением экстремистской направленности, деятельность которого представляет реальную угрозу жизни и здоровью граждан, обществу и государству. Образ жизни по «АУЕ» строится вокруг противоправной деятельности, культа силы и антиполицейского настроения. Отмечу, что зачастую подростки не разделают идеологическую составляющую данной субкультуры, расценивают её как некий модный «бренд». Но, покупая футболки или аксессуары с надписями «АУЕ» в интернете, ребенок транслирует запрещенную экстремистскую символику, а это уже может нести юридические последствия для него или его законных представителей.

«Главное – не истерите!»

- Как пресечь вовлечение своего ребёнка в деструктивные молодежные движения?

- Самое печальное в том, что почти каждый взрослый человек уверен: интернет – абсолютное зло, как только ребёнок самостоятельно выйдет в интернет-пространство, его обязательно куда-нибудь вовлекут. При этом мало кто из родителей говорит со своими детьми о тех опасностях и практиках, которые используются в интернете и самое главное, что сделать, чтобы в данные практики не попасть, а также что делать, если сам ребенок или его друг в данные практики уже попал. А зря. Мы же рассказываем детям, что нельзя заходить в лифт с незнакомыми людьми, что зимой нужно носить шапку, что курение вредно для здоровья. Так и здесь. Взрослые должны научиться открыто разговаривать с детьми об интернете. Если у вас есть общий язык и в семье добрые доверительные отношения, то никакой контент не заставит ребёнка совершить самоубийство, пойти искать наркотики или совершить ещё что-то ужасное. Но если у ребёнка нет опоры в семье, то он находит отдушину в виртуальной среде, в сообществе, которое будет готово заменить ему семью, понять, принять и разделить его взгляды. Нам удобно думать, что наши дети ещё маленькие, что им безопаснее играть в куклы рядом с нами или смотреть мультики у нас под боком. Но дети взрослеют и примеряют на себя взрослые роли. А интернет – это именно та площадка, которая дает возможность быть разными. Дома дети должны быть детьми, в школе – учениками, на тренировке – спортсменами, а в интернете они могут быть кем захотят. Причем не только они. Взрослые тоже часто так социализируются – примеряя на себя разные роли в интернете, в соцсетях. И это парктика здоровой социализации.

- Лишить ребёнка интернета – это не выход из ситуации? Это не является одним из факторов медиабезопасности?

- Ни в коем случае! Я противница того, когда у ребёнка старше 14 лет родитель выхватывает из рук телефон. Не знаете, как оградить ребёнка от опасностей в интернете, расскажите ему, что есть детский телефон доверия (8 800 2000 122 – Прим.ред.), куда он может обратиться совершенно анонимно. Эта информация для него никогда не будет лишней. В нашей практике были случаи, когда родители, подозревая увлечение ребенка деструктивными практиками в интернете, отбирали телефоны, открыто читали личную переписку, вместо того, чтобы спросить у ребенка, почему его это интересует и чем ему помочь. Ребёнок получал нагоняй, для него становилось последней каплей. Это не единственный случай, в этом году в Челябинской области было уже несколько таких прецедентов

- На какие же изменения в жизни ребенка важно обращать внимание? И что делать, если беда на пороге?

- Прежде всего обращайте внимание на любые резкие изменения поведения ребенка: был активным, веселым – стал замкнутым, потерянным и т.п.. На резкую перемену внешнего вида, в том числе появление татуировок и одежды с провокационными надписями и символикой различных субкультур. Следует озаботиться, если подросток заводит разговор о религии, смысле жизни, социальной несправедливости и при этом высказывает желание умереть, исчезнуть и т.п. Должны стать тревожным сигналом фотосессии на карнизе крыш, увлечение руфингом, зацепингом, скрытность, изменение аккаунта ребенка (смена имени и фамилии, аватарки, адреса аккаунта и др.). Что в таких случаях делать? В первую очередь постараться не терять контакт с ребенком: не поддавайтесь эмоциям, успокойте и поддержите ребенка, расспросите о его увлечениях и по возможности и постарайтесь разделить данные увлечения с ним (послушать музыку или стрим модного блогера, посмотреть популярный молодежный сериал и др.). С одной стороны, это способ провести время вместе, а с другой – узнать больше о своем ребенке, а также о возможных проблемах его жизни. Ваш контроль должен быть ненавязчивым, при этом угрозы не пускать на прогулки, не покупать, обещанную вещь, лишить ребенка телефона и подключения к интернету – неэффективный воспитательный шаг, провоцирующий конфликты! Уважайте личные границы ребёнка: чтение личных переписок, а также их обсуждение с другими – одно из страшных предательств в глазах ребенка. Объясните, что нельзя публиковать свои персональные данные, выкладывать личные фотографии, в том числе фото документов. Расскажите ребенку, что интерес к его виртуальной жизни – это выражение родительского внимания и способ защиты ребенка от киберугроз. Важным остается в случае необходимости не бояться и не оттягивать визит за консультацией к психологу.

О кумирах и модных челленджах

- Какие кумиры сегодня у молодёжи?

- Мода на того или иного персонажа очень стремительно меняется. В ходе нашего последнего социологического исследования виртуальных форм практик в среде обучающейся молодежи Челябинской области было названо несколько тысяч различных вариантов. Среди наиболее часто упоминаемых: Михаил Литвин, Дмитрий Куплинов, Ивангай, Карина Кросс, Дима Масленников, Мармок, Юрий Дудь, Александра Паснова, Настя Ивлеева, Хованский, Алексей Шевцов, Bulkin (Булкин), Катя Клэп, Юра Волков, Windy31, Жекич Дубровский, Инстасамка, Николай Соболев, Даня Милохин. Кстати, чуть больше трети респондентов сами мечтают стать популярными блогерами.

- Сегодня в моде челленджи (от англ. «challenge» - «вызов», «трудность», «задача» - прим.ред.), новые появляются буквально каждую неделю. Это хорошо или плохо?

- Это данность виртуальных практик социальных сетей. С начала пандемии активно развивались позитивные челленджи, связанные с ЗОЖ: кто-то катился на велосипеде, кто-то обливался холодной водой, кто-то держал планку. Огромную популярность развлекательные челленджи набирают за счет развития TikTokа, где при помощи фильтров можно создать различные вирусные видеоролики. Безусловно, можно встретить практики, пропагандирующие и противоправное поведение, но в настоящее время их стараются оперативно блокировать.

- То есть лучше не допускать, чтоб ребёнок закрывался в комнате с телефоном? А вдруг он примет участие в каком-нибудь ужасном челлендже?

- Ещё раз повторю: не нужно запрещать закрываться, нужно выстраивать доверительные отношения. Тогда вы будете знать, чем ваш ребёнок занимается в интернете. Я знаю одних родителей, далёких от TikTok и прочих интернет-практик, но они помогают своему сыну продвигать его видеоканал и даже проверяют посты к его видеозаписям на грамматические ошибки, подсказывают, как наиболее интересно изложить свои мысли. Понимаете, как это здорово? А отобрать телефон – не выход. Всё равно не получится посадить ребёнка под стеклянный колпак и никуда не выпускать. К тому же запретный плод всегда сладок.

ДОСЬЕ

Елизавета Щетина с 2017 года является директором АНО «Центр культурно-религиоведческих исследований, социально-политических технологий и образовательных программ», с 2020 года работает руководителем Центра мониторинга социальных сетей ГБУ ДПО «Челябинский институт развития профессионально образования». Кандидат философских наук.