Распнуть профессора Сыромятникова, или Размышления о местах для женщин и инвалидов
Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны.
/Шота Руставели/
Бабу не слушай, баба бояться научит.
/Казацкая пословица/
Чтоб ты ни сделал, все будет не так.
Чтоб ты ни сказал – все равно дурак.
Probably yes,
Probably no –
Цаца все равно изойдет на говно.
/Ex-Boyfriends/
Жуткая история в Перми, в полном соответствии с концепцией #жизньлучшийрежиссер дала нам, помимо – в который уже раз – тревожного звонка, два изумительных сюжета. Два мужских, я бы сказал, сюжета, в каждом из которых мужчина повел себя именно так, как и надлежало, делал то, что был должен – и вышел блистательным победителем из очередной схватки с жизнью.
Одного из них них возвышают и скоро наградят, другого – травят и, видимо, скоро будут судить.
Что произошло и как так получилось, я бы и хотел поговорить. В конце концов, эта история только начинается – а ее окончание опрокинуто в наше с вами общее будущее.
Начнем с диспозиции
Итак, очередной малолетний нигилист берет ружье и отправляется расстреливать однокурсников.
Инспекторы ДПС Константин Калинин и Владимир Макаров первыми прибывают к месту побоища. Старлей Макаров сразу же берется за организацию эвакуации паникующих гражданских.
А младший лейтенант Костя Калинин, вооруженный одним «Макаровым», не имея точных данных о составе напавших на университет, их вооружении, дисклокации стрелка (стрелков), решительно выдвигается навстречу неизвестности, чудом избегает выстрела (а ведь картечь!) и обезвреживает напавшего.
Подчеркну, что ситуация была совершенно неясна. Нападавших могло быть несколько, в здании могли быть установлены взрывные устройства (как в Керчи), убийца мог удерживать заложников… Короче, это уравнение было с очень многими неизвестными, и вылазка вполне могла провалиться. Однако товарищ Калинин – вероятно, после консультации со старшим по наряду – принял решение рискнуть и спас, думается, не менее десятка жизней.
Герой, и это не обсуждается.
В экстремальной ситуации Константин Калинин и Владимир Макаров действовали решительно, грамотно и слаженно. Это позволило предотвратить более тяжкие последствия и не допустить новых жертв,
– сообщает нам официальный представитель МВД Ирина Волк.
В то же самое время (параллельный монтаж) на пятом этаже ВУЗА ведет для студентов-филологов (а точнее, в массе своей студенток-филологинь, это важно для понимания последующих событий) лекцию по истории русской литературы профессор Олег Сыромятников.
Внезапно в аудиторию входит сидевшая в коридоре матушка одной из студенток – Лизы Беляевой, которая инвалид, и мама возит ее на занятия на коляске. Мама сообщает преподавателю, что внизу, на первом, начался ад, и надо бы на всякий случай закрыть дверь.
К этому моменту сидящие в телефонах девицы уже в курсе, что происходит – им в соцсети и мессенджеры пришли тревожные сообщения, и в помещении царит тихая паника.
Преподаватель, разумеется, ничего не знает, и внезапное появление в аудитории матери Лизы Беляевой застает его врасплох. При этом – это слышно в аудиозаписи – Беляева-старшая держит себя в руках и довольно сдержанно сообщает о происходящем.
Судя по аудиозаписи, которую сделала сама Лиза Беляева, примерно минуту, начиная с момента входа в аудиторию обеспокоенной родительницы, профессор оценивает ситуацию (еще раз уточню, что аудитория уже накачана, а он впервые слышит о проблеме), затем дает добро на предложение запереть дверь и выключить свет.
После чего звонит для выяснения ситуации и получения дальнейших указаний в деканат, где, собственно, подтверждают правильность его действий и велят сидеть ровно и ждать помощи. До прибытия помощи профессор держит ситуацию под контролем и сухим голосом читает лекцию, не давая девчонкам сорваться в истерику.
Итак, что еще можно было бы сделать?
Мы-то, по окончании трагедии, все уже знаем, а что в тот момент мог предположить профессор? Любое решение действовать предпринимается только после всесторонней оценки ситуации. Для оценки ситуации необходима информация. Что же известно Сыромятникову?
Только сам факт нападения, всё. Он находится в таком же информационном вакууме, как Константин Калинин, но он не вооружен и в его аудитории группа девчонок.
Один нападающий или их несколько, как в Колумбайне? А может, вообще целое подразделение, как в Беслане? Какое у них вооружение? Есть ли гранаты или дымовые шашки? Существует ли вероятность, что было осуществлено предварительное минирование здания? Что вообще происходит там, за дверью? Неизвестно.
Всё, что понимает Сыромятников – что гарантированно безопасное помещение – это вот эта самая аудитория. И все, что можно сделать на данном этапе – не допустить возникновения паники и ждать помощи.
Казалось бы – по итогу все нормально, никто из студенток не пострадал, никаких претензий к профессору быть не может
Добавлю, что и в других корпусах, и в других аудиториях некоторые педагоги тоже же не прерывали лекций: Пермский универ – огромный комплекс, состоящий аж из двенадцати (!) зданий, в которых размещаются геологический, физический, филологический, философско-социологический, химический, юридический, биологический, географический, механико-математический, историко-политологический, экономический факультеты, плюс факультет современных иностранных языков и литератур.
Кто стреляет, в каком здании стреляет – стало понятным только когда, собственно, раздались выстрелы, и их, кстати, слышно на аудиозаписи.
До этого момента ничего не было понятно. Да и после первого выстрела мы возвращаемся в точно такую же точку неизвестности, в которой оказался дэпээсник Костя Калинин: ничего не понятно, но надо что-то делать.
Но: ты мужчина. Ты отвечаешь. Выбери стратегию и придерживайся ее.
Профессор Сыромятников – тут надо уточнить, что он раньше служил в уголовном розыске и имеет звание подполковника МВД – выбрал лучшую стратегию. Она проста и уже упомянута: в любой сложной ситуации главное – сохранять здравый рассудок и не допускать паники, поскольку от нее и от сопутствующих ей действий страдает намного больше людей, нежели от самой ситуации.
Не допустить паники, раз. Отвлечь людей на рутинное действие, чтобы их мозг был занят чем-то привычным и безопасным – это своего рода ментальное укрытие. И – что очень важно – переключить управление строго на себя. В нештатной ситуации никакая демократия не работает, должен быть вождь, и авторитет его должен быть неоспорим и непоколебим.
Вы сами послушайте запись! Буквально за полторы минуты специалист по Достоевскому прорабатывает в голове возможные варианты, а их немного, и действует точно по лучшей схеме: паника подавлена в зародыше, сидящие в аудитории девчонки, давясь слезами, пытаются что-то там конспектировать – не выбегать с воплями в коридор под пули, не прыгать с пятого этажа на асфальт, не пытаться двигать парты, а сидеть и прилежно записывать лекцию! Притом дверь уже закрыта, она металлическая и создаст серьезное препятствие любому, кто попытается войти. А сам профессор – мы не знаем, что у него в голове, но я предположу, что параллельно он обдумывает, как поступить дальше.
Идея забаррикадировать дверь, кстати, в данном случае бессмысленна. Во-первых, в соответствии с правилами пожарной безопасности двери учебных аудиторий открываются наружу. Во-вторых, в аудитории в основном девчонки, и сомнительно, что они быстро, четко и организованно построят внятную баррикаду. Ну и главное – такое мероприятие спровоцирует панику, а этого надо избежать в первую очередь.
Поэтому сидите и пишите.
Я могу предположить, каков был ход мыслей профессора. Пятый этаж – это очень далеко от входа, и вероятнее всего, нападавший найдет цели гораздо раньше. Закрытая дверь – просто одна из десятков дверей на этаже, среди них наверняка полно открытых; счет идет на секунды, вряд ли напавший станет тратить время, ломясь в конкретно эту аудиторию – если, конечно, у него нет личных счетов конкретно к Сыромятникову.
Короче, как ни цинично прозвучит, в данной ситуации наши герои оказались в гораздо более выигрышной позиции, чем все, кто находился на нижних этажах, и усугублять положение какой-нибудь попыткой эвакуации – вывести, например, студенток на лестницу прямо под картечь – было бы неразумно.
Идеальных выходов из таких историй не бывает, нужно найти лучший из существующих. И все выглядит так, что именно его профессор Сыромятников и нашел. Победителей не судят – никто не пострадал, а специалисты, начиная от руководства и заканчивая комментирующих ситуацию ветеранов милиции и антитеррора, действия Сыромятникова одобряют и ничего предосудительного в них не видят. Однако это только начало истории.
Те, кто меня читает, в курсе, что я очень люблю идти от частного к общему и делать далеко идущие выводы на основе крупиц разрозненных фактов. Это называется, если не ошибаюсь, дедукция, и один неглупый британский джентльмен построил на этом себе неплохую карьеру.
Сыромятникову – а повторю, он не единственный в ПГНИУ, кто не прервал лекцию и не начал психовать, бегая по территории в приступе панической атаки, – не повезло только в одном. Именно в его аудитории находилась девочка-инвалид Лиза Беляева, и что именно к нему в аудиторию пришла ее маменька.
Которая по окончании событий и организовала травлю профессора с целью дискредитировать его самого, добиться увольнения из ВУЗа, а в идеале – также и судить по статье, например, «Оставление в опасности». К ней с надлежащим воем присоединились уже своры яжематерей с одной стороны и феминисток – с другой. На страничке Сыромятникова в ВК творится ад и пандемониум, к нему самому – по непроверенным данным – уже приставлена охрана, а то ведь могут и кислотой плеснуть, ибо #милыедобрыеженщины.
Почему так? Отчего по вполне однозначной ситуации возникла такая полярность мнений?
Почему мужчины в целом прекрасно понимают ход мыслей Сыромятникова и одобряют принятые им решения, а женщины так же массово проклинают его и желают ему как минимум увольнения, а как максимум – ну они же милые и добрые у нас – мучительной смерти? Я объясню.
В современном нам обществе последние примерно десять-пятнадцать лет старательно встраивается насквозь искусственный и фальшивый конструкт недоверия мужчине. Некоторые утверждают о так называемом кризисе маскулинности, но нет, не стоит ставить телегу впереди лошади. Кризис маскулинности еще впереди, и именно его пытаются спровоцировать трендсеттеры и дискурсмонгеры.
Пока же мы практически на каждом повороте видим искусно вмонтированные в реальность триггеры, которые воспитывают общество в неприятии мужского подхода, мужского взгляда, мужского отношения к реальности и в стиле критического отношения к мужчине в принципе.
Сейчас девочка-инвалид, ее подруги-одногруппницы, ее маман и ее товарки в многочисленных интервью синхронно излагают одну и ту же мысль: Сыромятников не контролировал ситуацию, и если бы она усугубилась, не смог бы решить проблему, не сумел бы защитить студенток, не стал бы никого спасать и потому должен быть наказан.
Это сослагательное наклонение, как мы понимаем, в принципе не имеет права на употребление – по факту Сыромятников, скорее всего, как раз спас девчонок, готовых уже, как думается, начать выпрыгивать из окна или бежать вниз по лестнице под ствол убийцы; но именно это сослагательное наклонение становится главным.
Реальность достраивается, и в женском мозгу – это у них часто бывает – дополненная реальность становится единственно верной. В этой их реальности убийца ворвался в аудиторию и всех поубивал, а профессор во всем виноват.
Хор студенток срывается на визг: «Из-за него студенты были сбиты с толку и не понимали, правда ли они в опасности»; «Да для него просто учеба важнее жизни!»; «Мы больше не будем посещать его пары! Мы все могли погибнуть из-за его халатности!»
Никто из них не задумывается, что все наоборот и, возможно, они живы только благодаря его профессионализму. То, что делал и как поступил Сыромятников, для них заведомо неправильно, потому что они не доверяют ему. Причем не доверяют уже задним числом, поскольку в ходе событий были вполне послушны. Но теперь, оказавшись в безопасности, можно поднять бунт и отомстить ему за свой страх, свою растерянность, свое ощущение полнейшей беспомощности в тот момент. Это и есть воспитанный оголтелой феминистской пропагандой последних лет кризис доверия мужчине, а в архетипическом разрезе – кризис доверия Отцу.
Казалось бы, если вы сами не готовы столкнуться с реальностью лицом к лицу, определите Старшего и следуйте за ним. Сыромятников в этой аудитории лучше любого другого подходил на эту роль: он и на самом деле старше, он явно умнее, он имеет специальную подготовку и, черт возьми, он мужчина. Вот это последнее все и перечеркивает.
Если бы на его месте была бы женщина, масс-медиа были переполнены славословиями в адрес ее выдержки, хладнокровия, разумности решений и блистательной победы над ситуацией. Но мужчине, конечно, такого не позволят – если только он четко и однозначно не лезет под картечь, как это сделал младший лейтенант Константин Калинин.
Травля Сыромятникова – это женская месть мужчине за то, что в мире в принципе полно хтони и она может в любой момент прорваться наружу. Да, на самом деле именно это пугает, а еще больше пугает подсознательное понимание, что от этого пришествия хтони тебя могут и не защитить, а женщине необходимо чувствовать себя защищенной, иначе она начинает плавиться.
Плюс – в этой истории все сошлось в фокус, как по заказу – мама Лизы Беляевой, как и она сама, конечно, поражены распространенным комплексом инвалида. Комплекс этот давно и обширно описан как сверхтребовательность физически неполноценного человека к здоровым людям. Обладатели этого комплекса уверены, что имеют право на всевозможные преференции уже по факту своего существования.
Это работает, конечно, только в гуманных и обеспеченных обществах; в остальных, как мы знаем, инвалидов еще младенцами сбрасывают со скалы. Что ж, порадуемся, что наше общество доросло до такого уровня благополучия, что любой здоровый человек вроде как обязан по отношению к инвалиду чувствовать некую неосознанную вину, но лично я далеко не уверен, что этот подход разумен.
И если расширять эту мысль, кстати, все феминистические требования также можно рассматривать как порождение инвалидизированного сознания: мы, женщины, неполноценны, потому вы, мужчины, нам должны. С моей точки зрения это тоже не так по обоим пунктам, но я сейчас не о том.
Сыромятников!.. – как бы говорит инвалидизированное сознание, – ты виноват уж тем, что хочется мне кушать. Э, это не то.
Сыромятников!.., – как бы говорит инвалидизированное сознание, – ты виноват уж тем, что оказался в тот момент и в той точке пространства, где опасность начала угрожать не просто ребенку (решим, что первокурсники еще дети), но к тому же еще и девочке, а к тому же еще и инвалиду. Ты должен был неведомым способом всех защитить, а на самом деле – вообще не допустить. К тому же нападавший был мужчиной, а значит, и с ним ты делишь ответственность. А в целом – мир несправедлив, зол и страшен, и за это ты тоже должен ответить, Сыромятников.
Что бы ни сделал мужчина, с точки зрения современной женщины это неверно или недостаточно. Доверия к нему нет, и такое отношение формирует нынешний мейнстрим. Заскриптованные дамы сейчас вполне предсказуемо начнут высказываться в том смысле, что какое может быть доверие мужчине, если они (мы) все козлы; ну и вообще: женский модус операнди в принципе подразумевает долгую выводку пациента на длинной леске, чтобы выяснить, насколько там можно ему доверять, (в 9 случаях из 10 вывод бывает неверным, кстати). Но жизнь устроена сложнее – пробников она обычно не дает, и в ней неминуемо складываются такие ситуации, когда просто надо довериться кому-то, кто больше тебя. Но для этого надо осознавать, что он – больше и, что логично, ответственнее.
Вот это самое умение у несчастных женщин сегодня последовательно и планомерно ампутируют.
Что же касается мужчин – в них, помимо чувства вины, воспитывается и целый букет иных самостоятельных комплексов. И судя по тому, что к женскому хору, кровожадно призывающему распнуть Сыромятникова, присоединилось уже и немало мужских голосов, этот процесс идет вполне успешно.
Ведь травят не столько конкретного Сыромятникова, травят саму идею доверия мужчине как Старшему. И кризис маскулинности – который, повторю, если ничего не изменится, еще впереди – будет построен именно на кризисе доверия маскулинности. Логично предположить, что культивируемый кризис доверия в конце концов приведет к отказу мужчины от ответственности. И в самом деле – каков смысл лезть под пули ради тех, кто тебя не ценит и демонстративно показывает, что в тебе не нуждается?
И в каком-нибудь из следующих ужасных сюжетов условный коп не побежит за условным Флойдом. Условный Костя Калинин не выйдет с макаровым против картечи. А условный Сыромятников скажет: «Да делайте вы что хотите…» и отвернется к окну.
Поверьте мне, тогда общество очень быстро потеряет свою благополучность, и условных лиз беляевых еще в младенчестве станут снова сбрасывать со скалы. Не хотел бы я дожить до этих времен. Хреновые это, как мне кажется, будут времена.