Константин Косачев: Конфликт виртуальных противников
Европа, пожалуй, впервые после окончания "холодной войны" столкнулась со столь серьезным кризисом. Санкции, "антисанкции", условия, ультиматумы, вызовы, взаимные обвинения, "наши", "не наши", "сплотиться", "усилить военное присутствие", "остановить", "изолировать", "принудить"…Все это - риторика реального конфликта, и она не сходит со страниц многих ведущих СМИ.Однако в нынешней ситуации - при всей ее остроте - есть существенные отличия от того же периода "холодной войны" двух систем во главе с СССР и США. В ту пору реальные идеологические антиподы могли называть друг друга "империей зла" или "оплотом мирового империализма". И это было абсолютно в логике обеих идеологий, и мало кого удивляло.
Сегодня также весьма велик соблазн придать нынешнему кризису характер идеологического противостояния - ведь тогда очень легко объявить одну (свою) сторону заведомо правой просто потому, что она отстаивает "более правильные" ценности. А, соответственно, интересы и права другой стороны можно вообще не учитывать, поскольку она по определению "за всё плохое и против всего хорошего".
Однако именно этот путь является самым опасным и может привести к идеям "крестовых" походов с опасным привкусом "горячего" конфликта. Ключевая проблема заключается в том, что нынешние оппоненты (а в водоворот противостояния стараются вовлечь максимально широкие слои населения) противостоят не столько реальным странам, народам и ценностям, сколько их медийному образу в собственных мэйнстримных СМИ. Пожалуй, никогда еще в истории СМИ (в широком смысле, включая блогосферу и соцсети) не играли такой роли уже не только во внутригосударственных делах, но и в отношениях между народами. Отнюдь не случайно атаки террористов в Париже пришлись именно на журналистов, а не на политиков или военных. Ресурс стал огромным, и, тем самым, ответственность за написанное слово, за показанную "картинку", выросла пропорционально.
Многие у нас в России, например, не всегда осознают, что люди в Европе, в США или в Канаде ДЕЙСТВИТЕЛЬНО убеждены, что Россия совершила агрессию против другого государства. Применила силу в Европе и изменила в ней границы "впервые после Второй мировой войны". Это мы сразу вспомним про бомбардировки Белграда, про судьбу Югославии, про Косово, но там-то люди в это верят. Как и в огромные российские армии на Донбассе. Как и в "референдум под дулами" в Крыму. Как и в желание Москвы восстановить СССР, взять под свой контроль Польшу или страны Балтии, любой ценой захватывать все новые территории. Вообще, чуть ли не в то, что Россия окружает Запад - коль скоро ее самолеты фиксируют в разных местах планеты.
Надо как можно скорее выбираться из этого тупика, в котором происходит битва с медийными фантомами и ветряными мельницами Они живут в этой информационной реальности и противостоят именно такому "врагу". Тот факт, что мы с вами видим нечто совсем иное, к сожалению, не способствует нахождению взаимопонимания с нашими визави в Европе. Хотя мы, конечно же, прикладываем все усилия к тому, чтобы донести нашу точку зрения до массовой аудитории, но сталкиваемся при этом с мощным противодействием, воспринимающим иной взгляд на происходящее как самостоятельную угрозу.
Если мы не всегда понимаем истинные мотивы и точки зрения европейцев и американцев, то и там в отношении наших собственных побуждений тоже царит явный хаос. Например, общим местом - практически, аксиомой, повторяющейся из одной статьи в другую - стало утверждение о резко возросшем "русском национализме". Этот вывод делается, видимо, из того, что в России поддержали русских, права (а теперь и жизни) которых оказались под угрозой на Украине.
Однако это выглядит явной примитивизацией картины, подгонкой ее под расхожий шаблон - раз есть национализм, значит, дескать, там недалеко и до фанатизма и нацизма. Характерно, что Украину за разгул национализма практически не критикуют (хотя, казалось бы, там и факельные шествия, и "москаляку на гиляку", и прочие характерные явления на каждом шагу), а, наоборот, всячески подчеркивают, что явные националисты там получили лишь незначительную поддержку на выборах: "нет процента - нет проблемы". Зато "русским национализмом" пугают чуть ли не европейских детей.
Правда, если следовать этой логике, придется записать в "русские националисты" и, например, главу Чеченской Республики, занявшего весьма твердую позицию в украинском вопросе. Как и многих моих коллег-политиков самых разных национальностей. Что явно не вписывается в рисуемую на Западе картинку. Да, мы можем говорить о росте патриотизма (а не национализма) в стране - но это вызвано ситуацией серьезного внешнего вызова, с которым столкнулась страна. То, что считается естественным для Франции или Украины, должно, однако, почему-то восприниматься как нечто опасное, когда речь заходит о России.
Еще один медийный "догмат" - пресловутое желание России любой ценой присоединить территории. Как это, якобы, было в 2008 году в отношении Абхазии и Южной Осетии. Так и, дескать, в ситуации с Крымом и Донбассом. Опять же, эта история с "территориальной жадностью" России гораздо лучше "продается" в СМИ, чем любая попытка вдумчиво разобраться в каждом случае, и посмотреть на каждый из них с точки зрения людей, а не территорий. Выяснилось, что осетин, абхазов, русских на Украине во всем нашем большом мире просто некому защитить, кроме России - никакие механизмы безопасности, международные организации не работают, а обычно вездесущие СМИ - молчат. И все потому, что эти народы имели неосторожность не сделать "правильный" прозападный выбор вместе с Тбилиси или Киевом. Именно поэтому Тбилиси и Киев будут в Европе поддерживать, а Белград - бомбить. Здесь нет никакой темы ценностей, территорий или империй - а просто логика: "свои - чужие".
Опять же, России приписывают ментальность "сфер влияния". Дескать, мы претендуем на какие-то страны, как "по определению" входящие в нашу сферу. Во-первых, желание иметь дружественных или хотя бы нейтральных соседей - вполне естественно для государства, пережившего не одну агрессию извне и окруженного военной инфраструктурой и базами мощнейшего военно-политического альянса в истории человечества. Альянса государств, которые уже в новейшей истории применяли силу по спорным и даже откровенно выдуманным предлогам. Во-вторых, соглашение об ассоциации Украины с ЕС, в подготовку и пропаганду которого были вложены немалые усилия и средства самими странами Запада, сотнями его фондов, СМИ, экспертов, политиков - это и есть логика "сфер влияния". Еще во время первого майдана высшие политики ЕС откровенно говорили: "Украина должна быть на нашей стороне". И эта цель, как видим, ни на йоту не изменилась за все эти годы.
Зато серьезнейшим образом меняется конфигурация безопасности, силовые границы в Европе. То, что, в частности, Венская конвенция о праве международных договоров 1969 года в Статье 62 трактует как "Коренное изменение обстоятельств" (Fundamental change of circumstances), которое может быть основанием для прекращения международных договоров. Когда: "a) наличие таких обстоятельств составляло существенное основание согласия участников на обязательность для них договора; и b) последствие изменения обстоятельств коренным образом изменяет сферу действия обязательств, все еще подлежащих выполнению по договору".
Поэтому, когда, например, говорят о том же будапештском меморандуме (о гарантиях безопасности в связи с присоединением Украины к Договору о нераспространении ядерного оружия), надо отдавать себе отчет в том, что фактическая утрата нейтрального статуса Украиной вследствие глубокой политико-экономической ассоциации с ЕС, включая военно-политические темы, как раз и означает такое коренное изменение обстоятельств. Украина стала именно жертвой политики "сфер влияния", когда была поставлена задача любой ценой затащить ее в ареал западной геополитики. Говорить о "добровольном выборе" тут - явная натяжка, ибо этот "добровольный выбор" готовили долго, упорно, массированно и затратно, вплоть до настоящего переворота, каким стал "евромайдан" (присутствие "евро-" в этом понятии четко указывает на геополитический акцент в этих событиях).
У нас в стране часто упрекают власть в том, что она недостаточно задействовала свои рычаги влияния, свою "мягкую силу" для вовлечения Украины в собственную орбиту, для более глубокой интеграции в соответствующие экономические и оборонные структуры. Отчасти это было продиктовано и тем, что именно Россия старалась придерживаться политики невмешательства во внутренние дела Украины, строя с ней обоюдовыгодные отношения, прежде всего, в сфере экономики. Президент Янукович, которого на Западе принято называть пророссийским (еще одна спорная "аксиома"), провозглашал курс на евроинтеграцию. Он сделал лишь то, что потом сделали персонажи, сместившие и сменившие его на высших должностях - отложил соглашение об ассоциации в связи с серьезными рисками в его экономической части. Это было вполне понятное и объяснимое желание, но оно стоило ему высшего поста в государстве в результате путча.
Наконец, еще одна странность - в трактовке актуальной внешнеполитической позиции России, в частности, по украинской теме. Все время громко провозглашается надежда на то, что "Россия, наконец, проявит готовность к переговорам", "остановит агрессию, изменит свою позицию по Украине, пойдет на соглашение/перемирие" и т.п. Россия вообще ни на одном этапе не отказывалась от переговоров, отдавая предпочтение именно им, а не языку шантажа, ультиматумов и санкций. Просто предметом переговоров ей предлагают сделать все ту же картинку, созданную "для внутреннего пользования" - обсуждать не мир между сторонами внутриукраинского конфликта (что реально могло бы спасти тысячи жизней), а все ту же "российскую агрессию".
Что удивительно - всякий раз, когда Москва говорит о том, что пора отказаться от санкций, Россия против ухудшения отношений с Европой, предлагает обсудить это - такие слова воспринимаются как проявление слабости и вызывают реакцию, обратную ожидаемой. Вместо встречных шагов мы слышим сплошное: "ура, санкции действуют, надо нажать сильнее, и Россия уступит, прекратит агрессию, отдаст Крым" и т.п.
На мой взгляд, надо как можно скорее выбираться из этого тупика, в котором происходит битва с медийными фантомами и ветряными мельницами. Надо обсуждать реальную ситуацию, расследовать конкретные случаи (а не выносить готовые приговоры, как в случае с малайзийским "Боингом"). Уважать интересы и права всех сторон и людей, поставить цель по-настоящему добиться прекращения кровопролития, а не обязательной победы "своей" стороны. Вот тогда и решения "нерешаемых" проблем окажутся вполне достижимыми, и основания для санкций и прочих мер исчезнут, и почва для обсуждения основ новой конструкции безопасности и сотрудничества в европейском регионе вполне подготовленной. Но пока надо, прежде всего, остановить гонку "демонизаций", накачивание образа врага и подмену реальных стран и народов медийными чудищами, ужас перед которыми оправдывает любые меры, включая военные.