«Матч смерти». Что на самом деле случилось в Киеве в августе 1942 года
В 1941 году, когда началась война, судьба советских спортсменов мало отличалась от общей. Одни отправлялись в эвакуацию, другие шли на фронт в составе РККА или поступали в истребительные батальоны. Уже летом 1941 года фронт начал подходить к Киеву. А в сентябре Красную армию постигла одна из крупнейших катастроф в ее истории — Киевский котел. Основные силы Юго-Западного фронта были разбиты восточнее украинской столицы. Сам Киев пал без напряженных боев — войска ушли на восток, прорываться из кольца. Началась оккупация.
В Киеве осталось немало футболистов местных команд. Поскольку многие спортсмены служили в местных военизированных организациях, после окружения и захвата Киева те, кому удавалось избежать захвата, просто возвращались в родные дома.
Однако в большинстве своем красноармейцы, окруженные под Киевом, просто погибли или попали в плен. Среди пленных оказался, например, Николай Трусевич. Ему было чуть за тридцать, он родился и прежде довольно долго жил в Одессе. Перед войной Трусевич играл в киевском «Динамо» вратарем. Схожая история была у Ивана Кузьменко, полузащитника того же «Динамо». Он служил в истребительном батальоне Киевского укрепрайона, затем последовали окружение и плен. В лагерях пленных или по домам в Киеве оказалось довольно много игроков из разных клубов.
Как ни странно, некоторые из них обязаны спасением — хотя бы временным — коллаборационистам. За некоторых игроков специально просили из оккупационной администрации города, и немцы пошли на их освобождение, решив, что держаться за десяток пленных глупо, а имиджу оккупационной администрации такая история может помочь. Впрочем, никаких привилегий у «лучших мастеров спорта Украины» не было. Их оставили под подозрением, а зарабатывать на жизнь они должны были сами.
Тем временем, игрок и тренер Георгий Швецов, также оставшийся в Киеве, решился на сотрудничество с нацистами и развил кипучую деятельность по восстановлению спортивной жизни в городе. С ним многие отказывались работать, кто по идейным соображениям, кто от страха. Хотя Швецов имел что предложить — как минимум продпайки, что на голодающей оккупированной территории было серьезно. Все же некоторое количество людей он сумел навербовать и основал команду под названием «Рух». Однако у него появились конкуренты.
Директором хлебозавода в Киеве работал некий Йозеф Кордик, чех по происхождению. Кордик оказался довольно скользким типом — он сумел убедить нацистов, что сам он «фольксдойче», то есть немец, и устроился директором хлебозавода. По совместительству Кордик был поклонником футбола. Многих игроков довоенных киевских команд он знал в лицо и, случайно встретив на улице Трусевича, предложил работать на его предприятии. Через Трусевича на тот же хлебозавод устроились еще несколько футболистов — Клименко, Кузьменко, Свиридовский и другие. Кордик рассовал их на должности разнорабочих и грузчиков, а сам стал хлопотать о создании спортивной команды. В городской управе пожали плечами и согласились.
Так появилась команда «Старт», включавшая нескольких бывших профессиональных футболистов. В том числе игроков, в 1941 году выступавших за «Динамо».
С этим клубом была специфическая ситуация. Дело в том, что это спортивное сообщество создавалось под патронажем НКВД. Настоящими чекистами динамовцы, само собой, не являлись, но в случае чего немцы не стали бы разбираться. За «Динамо» в 1941 году или ранее выступали многие игроки — Макар Гончаренко, Федор Тютчев, Михаил Путистин, капитан «Старта» Михаил Свиридовский и другие.
Впрочем, пока принадлежность к ведомству Берия была не главной проблемой. Футболисты жили впроголодь, несмотря на то что работали на хлебозаводе, — попытка таскать еду запросто могла кончиться расстрелом. Так что футбол для членов «Старта» давал как минимум возможность получить хоть какую-то прибавку к пайку. Тренировки велись на стадионе «Зенит», где до этого содержали пленных красноармейцев. А летом 1942 года Швецов начал устраивать матчи новых команд между собой и между сборными оккупационных гарнизонов.
В Киеве стояли венгерские и многочисленные немецкие подразделения. Они и стали соперниками «Старта». Киевляне играли с венграми, «сборной» немецкого артиллерийского подразделения. «Старт», большую часть которого составляли профессионалы, хотя и голодные, естественно, обычно выигрывал. «Рух» выступал хуже — там именно футболистов было не так много. Ну а 6 и 9 августа состоялись «те самые» игры.
Противником «Старта» была сборная люфтваффе — военно-воздушных сил. Впрочем, в данном случае это были не летчики, а зенитчики — они тоже относились к ведомству Геринга. На «зенитное» происхождение немецкой команды указывает даже название — «Flakelf» — от «Флак», «зенитная пушка». Первую игру киевляне выиграли легко. К матч-реваншу страсти накалились.
Именно вокруг этой игры накручено больше всего мифов. Рассказывалось о немецком офицере, который будто бы угрожал игрокам, требуя проиграть, о последовавшем расстреле, о требовании кричать «Хайль».
В действительности сам матч прошел напряженно, но в рамках приличия. Посмотреть игру собралось около двух тысяч человек, что по меркам места и времени много. Немцы открыли счет, советские футболисты сравняли его и вышли вперед, затем зенитчики снова догнали, но, в конце концов, игра завершилась со счетом 5:3 в пользу «Старта».
Собственно, это напряжение игры и стало главной приметой матча на тот момент. Разнообразные «страшные» подробности в конечном счете оказались выдуманы или преувеличены.
Так, немецкий офицер действительно заходил в раздевалку и разговаривал с футболистами, но о чем и в каких выражениях, так и осталось неизвестным. Пулеметов и конвоиров с собаками тоже не было. Да и судейство было обычным для непрофессионалов. Единственным, что выходило за рамки приличий, была эскапада какого-то высокопоставленного офицера, кричавшего, что советские игроки — некультурные бандиты. Обстановка на стадионе была, может, не особо теплой и дружественной, но в общем обошлось без эксцессов. И после матча игроки пошли не в концлагерь, а по домам.
Так что же, легенда о «матче смерти» родилась на пустом месте? Увы, все не так просто.
18 августа 1942 года Трусевича, Кузьменко, Свиридовского и еще несколько человек арестовали прямо на хлебозаводе, где они работали. Других брали поодиночке. Всего под раздачу попали 10 игроков.
Однако причины ареста остались сомнительными. По мнению Макара Гончаренко, игрока, пережившего войну, на футболистов «Старта» нажаловался Швецов, разозленный постоянными проигрышами своего «Руха».
Другие называли Георгия Вячкиса. Вячкис до войны был спортсменом, но не футболистом, пловцом. В оккупации он открыл в себе новые таланты и не нашел ничего умнее, чем поступить в Гестапо. Правда, довольно туманно выглядят мотивы Вячкиса — ему-то игроки «Старта» никакой мозоли не отдавили. Однако именно его называли не только игроки, но и позднее коллаборационисты, захваченные в плен и привлеченные к суду. Возможно, кстати, что никакой специальной причины и не было — просто коллаборант захотел выслужиться, а футболисты после победы над немцами приобрели какую-никакую известность не только среди киевлян, но и среди оккупантов.
Факт состоит в том, что автор доноса поднял на свет динамовское прошлое игроков. В «подметном письме» бывших динамовцев объявили действующими сотрудниками НКВД, оставшимися в Киеве для разведки и диверсий. Немцы, конечно, уже могли знать, что за ведомство основало клуб, а утруждать себя «правильным» следствием они смысла, конечно, не видели. К тому же вскоре они нашли «неотразимую» улику.
Один из футболистов, Николай Коротких, действительно когда-то около двух лет служил в НКВД. Правда, в оккупации он, скорее всего, никакого спецзадания не выполнял. Дело в том, что выдал себя Коротких исключительно глупо — прямо у него на квартире нашли фотографию, где он изображен в униформе. За эту неосторожность он заплатил чудовищную цену — пытаясь выбить сведения о несуществующей диверсионной группе, гестаповцы запытали его до смерти. Всех остальных держали под замком около трех недель, ничего толком не нашли, но на всякий случай отправили в Сырецкий концлагерь.
Комендантом лагеря был некий Пауль Радомский. В СС этот тип пошел очень рано, когда там состояла буквально пара тысяч человек. Однако для действительно серьезной карьеры Радомский был туповат и вдобавок злоупотреблял алкоголем. Зато нехватку интеллекта он компенсировал садизмом. Пытать и убивать заключенных он не стеснялся лично.
До 24 февраля 1943 года положение арестованных футболистов по меркам лагеря было почти нормальным. Некоторые смогли устроиться монтерами или сапожниками, родным даже разрешили носить передачи.
Но в злополучный день 24 февраля произошел некий инцидент, до сих пор известный не во всех деталях. Однако общий смысл ясен — один из заключенных попытался отогнать караульную собаку. В потасовке задели и немецкого офицера, вышедшего на шум. Нацисты отреагировали обычным для себя образом: построили заключенных, рассчитали на первый-второй-третий, и убили тех, кому не повезло. Не повезло среди прочих Николаю Трусевичу, Алексею Клименко и Ивану Кузьменко.
Другие игроки злосчастного «Старта» все же вырвались на свободу. Комендант Радомский был прекрасным пытчиком и палачом, но вот администратором и командиром так себе — осенью 1943 года заключенные сумели устроить массовый побег. Бывшие участники «матча смерти» сумели добраться до своих.
За время войны два бывших «стартовца», Тимофеев и Гундарев, успели послужить в полиции, были арестованы и осуждены. Следы еще одного игрока, Павла Комарова, впоследствии теряются. Он был единственным, кого немцы в итоге угнали на запад при подходе Красной армии. Комендант Радомский в марте 1945 года был убит красноармейцами в Венгрии.
Ну, а уцелевшие игроки, не запятнавшие себя преступлениями, стали героями. Правда, их историю невероятно мифологизировали. В конечном счете победа над немецкими зенитчиками в футбольном матче не стала непосредственной причиной гибели ни для кого из них. Однако история этих спортсменов оказалась и в реальности ужасной и драматичной, а под конец обернулась настоящей трагедией. Люди, игравшие в футбол, попали в жернова событий со ставками куда более страшными, чем те, что бывают у спортивных состязаний.
Евгений Норин