Кровная месть на Северном Кавказе: вчерашний день или реальность?

Кровная месть – обычай, сложившийся как универсальное средство защиты чести, достоинства и имущества семьи, рода, общества. Он состоит в обязанности родственников убитого отомстить убийце или его родным.

Исследователи Северного Кавказа неоднократно отмечали, что в регионе одновременно действуют сразу несколько правовых регуляторов: светские законы, исламские нормы и обычаи местных народов. Как же соотносится с ними практика кровной мести?

Историк Майрбек Вачагаев побеседовал с юристом, социологом Расулом Абдулхаликовым о том, как сегодня в регионе относятся к такого рода обычаю, вступающему в конфликт с законом и нормами ислама.

– Уважаемый Расул, на днях в Чечне прошел обряд примирения кровников, которые враждовали на протяжении 10 лет. Второе сообщение было две недели назад из Северной Осетии, когда родственники раненого таксиста застрелили своего обидчика на глазах у полицейских в больнице. Что представляет собой обычай кровной мести в понимании северокавказца?

– Сегодня у понятия кровная месть на Северном Кавказе есть несколько значений. Кровная месть – это правовой принцип, строго ритуализированная практика, которая очень долгое время применялась и частично, очень ограниченно может и сейчас встречаться на Северном Кавказе. Эта практика была характерна практически для всех, наверное, человеческих сообществ. Мы можем ознакомиться с "Русской правдой" (первый сборник всех законов и правовых норм Киевской Руси, существовавших в X–XI веках. – Прим. ред.) или с разного рода другими документами 1000-летней, 500-летней давности из разных регионов мира или страны. Мы увидим либо рассказы о самой кровной мести, либо о том, как с ней боролись.

Ключевой элемент кровной мести – ее завязанность на коллективной идентичности. Это касается и жертвы, и убийцы и приводит к тому, что принцип кровной мести может применяться не только к непосредственному виновнику смерти, но и к его родственникам.

Если мы обратимся к источникам XVIII–XIX веков, то увидим достаточно строгую ритуализацию кровной мести на Северном Кавказе и ее распространенность. Почему кровная месть практиковалась столь долго? Потому что в этом регионе довольно поздно произошла выраженная социальная дифференциация – поздно сформировался аппарат принуждения в виде органов власти, которые стали с этим явлением бороться. Только позже она стала рассматриваться как нарушение порядка. Мы это видим не только на примере имперской политики XIX века, но даже и на примере имамата Шамиля (1840–1859 гг. – Прим. ред.), потому что для любой централизованной власти кровная месть приводит к потере людских ресурсов.

– Обряд кровной мести был одинаковым у различных народов Северного Кавказа?

– Сам принцип и ритуал объявления практически везде схож. Это характерно не только для Северного Кавказа. Мы можем обратиться к опыту Сванетии (высокогорная часть Грузии, соседствующая с народами Северного Кавказа. – Прим. ред.). По ту сторону Главного Кавказского хребта это последний регион, где практиковалась кровная месть. Там до сих пор есть отголоски этого явления.

Отличия в реализации кровной мести, на мой взгляд, зависят не от этнических особенностей, а от социального класса и религии. Люди, которые относились к "феодальному" сословию, чаще прибегали к кровной мести, отказываясь от различных компенсаторных методов, потому что честь для них является куда более значимым ресурсом, чем имущественное сглаживание причинённого вреда.

В регионах с наибольшей исламизацией с кровной местью боролся шариат. Разницы религиозных практик особенно хорошо видны, если сравнивать Восточный и Западный Кавказ.

– В каких случаях объявляется кровная месть? Кто вправе мстить?

– Классическая кровная месть (если мы говорим об усредненной северокавказской общине XVIII–XIX века) – не право, а обязанность, наложенная на мужчин – членов рода жертвы. Но есть отдельные случаи, когда женщины могли принимать участие в кровной мести, когда не оставалось мужчин, способных ее реализовать. Возраст роли не играл. Кровная месть могла быть обращена на любого мужчину, принадлежащего к роду убийцы. Это очень общая формула, которая может иметь определенные нюансы. Но в последние несколько лет кровная месть стала уже неким декларированным правом, которым в общем-то никто не пользуется. Ее объявление и реализация в последние пять-шесть лет – большая редкость. Мы можем вспомнить только несколько кейсов. Плюс в СМИ любую месть рассматривают как кровную, но это не так. Кровная месть – правовой обычай, а просто месть – индивидуальная история, связанная с личностью конкретного убийцы. И это история не про право, а про самосуд. Конечно, с точки зрения законодательства кровная месть – тоже самосуд, но мы сейчас говорим именно о природе явлений.

– Если говорить об уголовной ответственности, каким сроком наказывается кровная месть в современной России?

– Убийство по мотивам кровной мести – это 2-я часть статьи 105 Уголовного кодекса – наказывается лишением свободы на срок от восьми до двадцати лет с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет, либо пожизненным лишением свободы, либо смертной казнью. То есть за него дают больше, чем просто за убийство.

– Есть ли регион Северного Кавказа, где чаще всего происходят такого рода преступления?

– Я не могу назвать ни один регион, где кровная месть является характерным явлением. У нас есть статистика по приговорам на Северном Кавказе, и мы видим, что это явление достаточно редко встречается. Если бы кровная месть присутствовала как значимое явление в местном уголовном праве, это было бы известно. Отдельные кейсы бывают, но повторюсь: у нас СМИ называют кровной любую месть. Сам обычай сильно изменился как культурно-правовое явление.

В период пика активности вооружённого подполья в нулевые и в первой половине второго десятилетия 21-го века мотив мести был значимым и для представителей подполья, и для правоохранительных органов. Это было ярко выражено в Дагестане и в Чечне. Можно ли это подвести под обычай кровной мести на Кавказе? Это достаточно сложно, т. к. здесь много наслоений, и политических, и связанных с особенностями работы правоохранительных органов.

В Чечне объектами кровной мести могут иногда объявляться и политические оппоненты, хотя по факту никакого убийства не было. Это не классическая кровная месть, а способ легитимации политической борьбы и оправдания возможных политических убийств.

– Кровная месть, даже если судить только по названию, разве не подразумевает наличие именно пролитой крови? Как можно объявить кровную месть за то, что человек кого-то оскорбил или унизил? Может, стоит это квалифицировать как просто месть?

– Это просто месть либо не очень ограниченная правилами политическая борьба. Это не кровная месть. Обычай кровной мести связан с определёнными ритуалами. Кровная месть хотя бы на уровне декларации, ее объявления – важная часть культуры Северного Кавказа, и обращение к ней может служить свидетельством глубины обиды человеку, который ее объявил. Это используется для легитимации того насилия, которое с точки зрения действующего законодательства, адатов или шариата, оправдано быть не может.

– Если жертва не будет мстить, теряет ли она свой социальный статус в обществе?

– Обычай сегодня является не обязанностью, а декларативным правом. Но так как это право существует в головах людей, то в случае причинения смерти, неважно умышленного или неумышленного, было ли это ДТП, несчастный случай на стройке или иной повод, сразу подключаются родственники, друзья. Они подключают авторитетов, мобилизуют тухумы, тейпы, роды виновника смерти и его жертвы.

Эта процедура проходит в два этапа. Сначала родственники виновного коммуницируют с родственниками жертвы, чтобы показать, что его род сожалеет о том, что произошло, показать готовность принести извинения. Это делается для того, чтобы конфликт не вышел за рамки двух семей и не разгорелся.

Затем происходят переговоры с ближайшими родственниками жертвы (отец, мать). Их уговаривают принять извинения со стороны виновника и его рода. Эта практика ритуализирована. Она очень ярко себя проявляет в сельской местности, когда виновник отказывается от любых публичных увеселительных мероприятий и всячески демонстрирует сожаление. Нередки практики, когда родственники виновника идут пешком в аул жертвы, если он находится не слишком далеко в горах, или едут на машинах, но останавливаются на определенном расстоянии от села и идут дальше сами.

Если у жертвы были иждивенцы (дети, престарелые родители), то им также помогают посредством выплаты какой-то компенсации. Она может быть денежная или имущественная.

Иногда примирению сторон способствуют даже правоохранительные органы, так как формальная процедура в виде привлечения к уголовной ответственности (компенсация морального вреда) не предотвращает моральных последствий, связанных с причинением смерти.

Практики примирения бывают разные. Есть те, что можно условно назвать адатными, без привлечения имамов. Есть те, что называются шариатскими, когда в примирении участвуют религиозные деятели. Она настолько развита, что во всех муфтиятах Дагестана, Чечни и Ингушетии есть свои механизмы ее использования. В двух первых республиках – это отделы примирения, в Ингушетии же этим занимается главный кадий. Есть профильные структуры и люди, задачи которых – быстро реагировать и разрешать любые подобные конфликты, даже если у родственников жертв нет цели причинить насилие.

Так как во всех трех республиках практика реагирования примерно одинакова, это приводит к тому, что если родственники жертвы и виновника проживают в разных регионах, они могут друг с другом коммуницировать. Это же используется и при решении других конфликтов – земельных, семейных и т. д. Практика примирения очень развита и в общинах, например, в Санкт-Петербурге и Москве.

– Если человек отбывает наказание за убийство, кровники должны ждать виновника или могут перенести свою месть на его ближайших родственников?

– Царская администрация в 60-х годах ХIX века стала преследовать тех, кто пытался мстить. В этот период и в советские годы официальное привлечение к уголовной ответственности не влияло на реализацию обычая кровной мести. Но сейчас, пока виновник отбывает наказание, его родственники и родственники жертвы общаются друг с другом, чтобы не допустить разрастания конфликта. А вот завершение процесса примирения происходит лишь после того, как он возвращается из мест лишения свободы. То есть реализация законного наказания на процесс кровной мести, как правило, не влияет. Разве что родственники жертвы могут сказать: свое отсидел, смысл нам с него что-то требовать? Это решают они. Это не диктуется адатами.

– Сталкивались ли вы с кровной местью среди уроженцев Северного Кавказа в Санкт-Петербурге, в котором сейчас живете?

– Нет, я такого не встречал. Я знаю обратные случаи: здесь могли разгораться конфликты между людьми, которые начинали влиять на аулы, откуда они родом. Был очень яркий кейс. Два предпринимателя из одного дагестанского села сильно поспорили. Конфликт был очень глубоким, и в их селе уже родственники начинали враждовать друг с другом. Тогда здесь лидеры мнений и представители духовенства дагестанской общины собрали этих предпринимателей и в какой-то мере купировали этот конфликт. Спор между ними не исчез, но в результате процедуры примирения, закрытого условно-публичного обсуждения, он остался в границах Санкт-Петербурга между ними двумя.

– Объявлялась ли кровная месть представителю другого народа?

– Я знаю о таких случаях с 90-х годов ХХ века. Однажды дагестанец случайно застрелил беременную чеченку, и там были весьма серьёзные последствия. Я не знаю, был ли он прощён, была ли там процедура примирения, но какой-то период довольно долгий он не мог ездить в Чечню. Ему была объявлена кровная месть.

– Применение кровной мести всё-таки противоречит принципам ислама?

– Если мы говорим о позициях исламских деятелей на Северном Кавказе, то единственная позиция – исключительно осуждение этого обычая. И здесь нужно подчеркнуть, что рост исламских настроений на Северном Кавказе за последние 30 лет очень много дал в борьбе с подобными адатами. Ликвидация этого обычая – заслуга не только советской культуры, но и исламских религиозных деятелей на Северном Кавказе, которые выступали против кровной мести и приветствовали раскаяние виновника, примирение сторон. Религиозные деятели однозначно против и активно борются с кровной местью.

Можно сказать, что сейчас реализация кровной мести – маргинализированная практика, и столкнуться с ней для исследователя – большая удача. В целом это уходящее явление. Для некавказца кровная месть – экзотизированный обряд, интересная кровавая история. Но есть и внутренняя экзотизация этого обряда как некоего идеального механизма, основанного на принципах чести и морали, который якобы объясняет очень низкую преступность на Северном Кавказе. Но это тоже оторвано от реальности. Сказать, что кровная месть как явление в прошлом или в современной культуре предотвращает преступность, нельзя.

***

Кровной мести придерживались практически все народы Кавказа. Она также встречается в странах Ближнего Востока, в Албании и отдельных регионах Италии. На Северном Кавказе в последние несколько десятилетий интерес ученых к этому направлению исследований возрос. В Институте государства и права РАН, Институте этнологии и антропологии РАН, Московском юридическом институте защищен ряд диссертаций по этой проблематике.

Рекомендуемая литература по теме подкаста: Албогачиева М. С.-Г. Месть, вражда, закон: история и современность (на примере Республики Ингушетия). Известия СОИГСИ, 1№8(57), 2015 г. С. 61-69; Мусаева А. Г. Обычай кровной мести в Дагестане // Современные проблемы науки и образования. – 2015. – № 1-1. 

Подписывайтесь на подкаст "Кавказская хроника с Вачагаевым" на сайте Кавказ.Реалии.

Слушайте нас на GOOGLE подкасты – YANDEX MUSIC – YOUTUBE