ЕРЕСЬ И СЛУЖЕБНАЯ РЕВНОСТЬ

Хорошо. Чистота веры и принципиальность в её ключевых вопросах – это хорошо. Но так ли уж тут всё чисто?

Вопросы эти для верующих – хуже политики. Потому что разделяют не столько самих верующих, сколько их пастырей, священнослужителей – а уж те делят паству. Вопросы эти всё больше и больше, с неумолимым ходом истории, выглядят как сугубо церковные междоусобные конфликты – всё меньше и меньше касающиеся человека. Того человека, который проживает на этой земле свою трудную судьбу. 

Вообще, объявление католиков «еретиками» ересью же и отдаёт. Крупнейшая ветвь христианства – еретическая. Еретическая, Карл. Это не просто христиане, придерживающиеся спорных взглядов на те или иные мистические таинства веры – не просто люди, которые так же, как мы, могут ошибаться, принимать ложь за истину, порочить в каких-то моментах церковь Христову, строить империи, рваться к земным благам и власти, грешить против Божьего и человеческого образа, но всё-таки стремиться и к первому, и ко второму – нет, это не братья по вере, со свойственными им недостатками и достоинствами, – а самые что ни на есть еретики. Исторически, древнегреческого происхождения термин «ересь», обозначавший «выбор, направление, учение», стал переводиться в римских источниках как «секта» – религиозная группа, отделившаяся от основного направления и противостоящая ему. Соответственно, в этом смысле католики, с точки зрения Чаплина и Маслова – отколовшиеся сектанты. И противостоят, стало быть, русской православной церкви, появившейся ощутимо позже, но зато унаследовавшей истинную византийскую веру. 

Поговорив по этому поводу с настоятелем одного из московских храмов, я понял, что такая точка зрения не может быть голосом всей русской православной церкви. «...Мы же признаём католические таинства, – напомнил священник. – Если, например, католический священнослужитель переходит в православие – мы же его не перекрещиваем, а просто совершаем миропомазание. Значит, мы признаём католическое крещение. О какой «ереси» может идти речь? А спор о «филиокве» объясняется, по большей части, нюансами перевода Евангелия. В древнегреческом варианте есть формулировка «от Отца через Сына», а в латинском это «через» теряется». Также настоятель храма напомнил, что воскресший Христос, явившийся своим ученикам, сказал им: «Мир вам. Примите Духа Святого». Произошло ли это – добавляю от себя, – через Сына по воле Отца или по воле самого Христа – вопрос другой. Но даже мне, не особенно теологически подкованному верующему, вспоминается, что Отец и Сын – едины. 

Обращение группы священнослужителей в церковный суд на Алексия Дикарева батюшка объяснил внутрицерковными интригами и стремлением угодить властям – не только духовным, а и светским. Своего имени священник попросил в статье не указывать – видимо, в силу этих самых интриг и настроений. 

Но, в конце концов, совместное, межконфессиональное богослужение прошло в соборе Непорочного Зачатия с ведома и разрешения РПЦ, и митрополит Илларион, отвечающий за внешние церковные связи, счёл это богослужение допустимым. Поэтому та тенденция, которую диакон Илия Маслов дерзнул назвать «экуменическими бесчинствами» – будет, по его же признанию, продолжаться. В словах диакона слышится этакое сдержанное негодование, этакая горькая осведомлённость о духовном облике высокопоставленных священнослужителей – и чёткое понимание того, что не дьякон и его единомышленники могут указывать русской православной церкви, а уж скорее наоборот. 

Первый раскол внутри христианства, произошедший в 1054 году, можно объяснять идейными – догматическими и обрядовыми – разногласиями, а можно – борьбой за влияние между Константинополем и Римом в 11-12 веках. По крайней мере, речь всегда идёт о расколе самой церкви – а не о том, что один из её обломков, тот, что поменьше – целое. Взаимные анафемы церквей были сняты в 1965 году патриархом Афинагором и Папой Римским Павлом Шестым. Правда, сняты они были с оговоркой, что жест взаимного прощения не может окончательно решить принципиальных разногласий. Помирились, но не до конца. И потому политика продолжает брать своё даже из алтаря. Отношения с Западом у нас сейчас не слишком хорошие – да хотя, что значит, «у нас» – у наших властителей, – и церковь, благодарная за государственную поддержку, не перечит. А некоторые её представители ревностно поддерживают витающие в воздухе тренды, привлекая внимание к себе и борясь за свои интересы с коллегами по служению. Беззастенчиво утверждая, что католики – сектанты, а православная доктрина равна христианской вере как таковой – в её чистом, истинном виде. 

Глядя на внутрицерковные и межцерковные распри, на лютую принципиальность церковных деятелей, за которой, чуть копнёшь, встают политика и геополитика, даже верующему человеку порой становится странно – и возникают вопросы. Вековые препирательства с братьями по вере, даже в собственном стане, из-за римских пап и тонкостей перевода священных книг – имеют ли они вообще какой-то смысл? Может быть, Богу всё равно, правы мы или нет в вопросе исхождения Святого Духа – и правы ли католики в своём отношении к Папе? И живым людям – не всё равно ли? Человек, ищущий Божьей благодати, Святого Духа – примет Его, думается, и от Отца, и от Сына. «Дух дышит, где хочет». А окажись глава католической церкви и правда боговдохновенным – возрадуется этому. Как и всякому божественному присутствию и любви, которые только и делают человека человеком.  Если мы не можем любить ближнего по вере в Христа – кто тогда вообще может быть нам «ближним»?

Николай ВАСИЛЬЕВ