Почему русские команды проваливают еврокубки и как сделать их умнее. Рассказывает единственный тренер-аналитик РПЛ

Дмитрий Столбиков входит в тренерский штаб «Урала» и занимает там уникальную позицию – тренер-аналитик. В остальных клубах РПЛ есть просто аналитики, которые дают тренерам цифры. Столбиков – интерпретирует их под задачи команды. Еще он умеет брать данные и понятно объяснять сложные вопросы. Например, такой – почему русские клубы так часто проигрывают европейским?

Валера Полевиков записал большой разговор-лекцию Столбикова: 

• Что такое матч-менеджмент и почему у русских клубов с этим все печально?
• Сколько-сколько минут проводит с мячом средний футболист?
• Как точно вычислить момент времени, когда все будет плохо?
• Скорости русских команд. Насколько все плохо?
• Футбол будущего – это когда зрители сами выбирают состав и тактику. Чего-о-о?
• Как стать крутым аналитиком, если ты обычный Полевиков?

– Российские клубы провалились в еврокубках. В чем причина?

– Футбол – это отражение социальных процессов, которые происходят в обществе. У нас экономическая ситуация в стране сейчас какая?

– Не та, которой бы хотелось.

– Смотри, экономика России, по мнению финансовых аналитиков, неустойчивая. И это влияет на все сферы жизни. Прослеживается четкая закономерность: когда самый экономический стабильный период у нас в стране был? С 1999-го по 2008-й. Период лучших результатов нашего футбола. Самые значимые достижения за новейшую историю России были тогда. 

Но давай конкретно. Кто делает результат в футболе? Футболисты. Качественные футболисты. Знаешь главные критерии качественного футболиста?  Первый –функциональные возможности. Футболист должен быть быстрым, выносливым. Потому что – сколько за игру он с мячом времени проводит?

– Около трех минут.

– От 40 секунд до двух минут. Три минуты набирают уникальные игроки, условный Месси. Все остальное время игрок находится без мяча. Поэтому функциональные возможности – самое главное.

Второе – он же не сам по себе бегает, он находится в системе командных перемещений и при этом должен принять правильное решения, куда ему нужно двигаться и с какой скоростью. И вот тут качество определяется тем, насколько правильно футболист принимает решения на фоне усталости и сопротивления в кратчайший промежуток времени.

И только третьим критерием идет техническая оснащенность. И для каждого амплуа она своя. Условно центральный защитник – это первый мяч, игра головой, действия при стандартах. Фланговый защитник – принимать мяч в свободном пространстве на высокой скорости. Игрок середины поля – хорошо владеть передачей на разные расстояния. Нападающий – человек, совершающий с мячом сложные координационные действия в условиях большой плотности.

Все эти данные давно известны и опубликованы – это исследования УЕФА 2010 года. 

Так, а когда мы можем взять качественного футболиста? Тогда, когда у нас хорошие экономические возможности. Ладно, допустим, получили качественных игроков. Что дальше?

– Организовать этих игроков.

– Абсолютно верно. И здесь на первый план выходят тренер и его ассистенты. Причем главный тренер – это не тот человек, который отвечает за все. В идеале он аккумулирует всю информацию от штаба и принимает глобальные решения. Но без тренерского штаба сейчас организовать качественных игроков невозможно.

И вот здесь мы подходим к моей специальности – аналитическому обеспечению. И вот в этой сфере наш футбол, к сожалению, проседает.

Вот смотри. В среднем на высокой интенсивности (от 25 км/ч) команды в еврокубках двигаются 2160 метров. В РПЛ показатель – 1347 минут. Чувствуешь разницу?

Теперь организация игры. В лиге чемпионов в прошлом сезоне команды тратили на атаку 12,5 секунд. У нас в чемпионате – 14,4 секунды. 

Теперь эти же показатели наших команд в ЛЧ: «Зенит» (17,9 секунд), «Краснодар» (29,8), «Локомотив» (18), ЦСКА (22,1). А «Ливерпуль» в прошлом сезоне Лиги чемпионов тратил на атаку в среднем 7,81 секунды.

– А разве это отражение качества? Тут ведь еще и вопрос стиля.

– Хорошо, стилистика. Смотри. Прошлый сезон ЛЧ. Команда, когда начинает атаку от своих ворот, забивает в 14% атак. Когда овладевает мячом в средней трети – 35%. Когда получает мяч в финальной трети – 51%.

– Не думал, что отборы на чужой трети настолько важны.

– Да. Поэтому стилистика современного футбола простая. Она выходит из тенденций и наличия исполнителей. Но сначала про общие задачи для каждой команды.

Первая задача – выйти со своей трети, не потеряв мяч. Потому что если команда теряет здесь мяч, в половине случаев она пропускает.

Вторая задача – когда ты перевел мяч в среднюю треть – развернуть соперника лицом к своим воротам. Способы могут быть разные. Условный Месси просто обыгрывает, рушит систему страховки соперника и разворачивает его лицом к своим воротам. Условный «Ливерпуль» создает лишнего игрока (создание численного большинства на участке поля, где находится мяч; для того, чтобы мяч лучше продвигался вперед).

Третья задача (в атакующей трети) – довести атаку до удара. Теперь, допустим, атака завершилась, гол не забили. Первоочередная задача у команды, которая только что оборонялась – выйти со своей трети. И так далее.

– Вот эти 51% вероятности забить, если ты отобрал мяч на чужой трети, подчеркивают сверхважность прессинга сейчас?

– Скорее важную роль игры без мяча в целом – на любом участке поля. Потому что с мячом быть намного сложнее. Когда ты на мяче, твоя задача номер один – не ошибиться и продвинуть мяч в сторону чужих ворот. А без мяча тебе легче, потому что любое неправильное действие соперника возвращает тебе владение и дает возможность быстро атаковать.

– Так, хорошо. А как это относится к слабостям российских клубов в еврокубках?

– Мы говорили о скорости атак. Уровень Лиги чемпионов – 13 секунд, четыре передачи на атаку. Уровень РПЛ – около 20 секунд и семи передач на атаку. На поле это так: наши клубы не всегда успевают провести быструю атаку – соперники успевают организоваться. И не всегда успеваем переключиться на оборону, когда соперник овладевает мячом.

Такие вещи исходят, вероятно, из исполнительского мастерства. Наверное, когда у наших клубов будут лучшие экономические возможности, тогда что-то изменится в лучшую сторону и в футболе.

– А если конкретно этот розыгрыш. Убираем «Локо», который играл в сильной группе. Но «Зенит», «Краснодар», ЦСКА же были в группах с относительно равными командами.

– Из-за того, что РПЛ не самая скоростная лига в Европе, нашим клубам сложно перестраиваться и играть на других скоростях. Мы можем компенсировать это хорошей игрой без мяча. И организацией игры – это как раз про аналитику и мою специализацию.

Давай возьмем отдельно группу «Зенита». Ты говоришь, что они были в примерно равной группе. При таких условиях на первый план выходит организация игры, в том числе – аналитика.

В плане развития аналитического отдела «Зенит» – лучший в России. Там есть руководитель Максим Гайдовский. Он долгое время провел в Англии. И создал модельную базу, которую потом в «Зените» с приходом Виллаша-Боаша они усовершенствовали.

Но смотри. Вот это временная анатомическая карта игры:

Первые 15 минут – аналитическая подготовка игры. В этот промежуток наши клубы могут конкурировать с европейскими. И мы можем так же быстро бегать, как они. И по графику видно, что в этом розыгрыше наши клубы ни в чем не уступили в эти минуты.

15-30 минуты – это качество игроков. В среднем после первых 15 минут футболисты в принципе все забывают, что им говорили до игры. Пропадает концентрация, появляется азарт, футболисты не так дисциплинированы позиционно. По сути, начинают играть сами по себе. И вот у кого концентрация – те и побеждают в этих отрезках. И здесь мы ни в чем не уступили. И даже превзошли. Значит, есть силы, концентрация, мотивация.

30-45 минуты – борьба с утомлением, физиология. Тут уже сказывается утомление у футболиста любого уровня. В принципе, здесь наши клубы тоже не уступают. То есть первые таймы мы играем достойно.

И вот теперь первые 15 минут второго тайма. Посмотри, какое превосходство у соперников. А это как раз отрезок, который называют «матч-менеджмент». То есть работа в перерыве. Правильные корректировки, правильный донос информации до игроков, правильный показ. И наши клубы с 45 по 60 минуту не забили ни одного мяча.

– Это показывает различие в уровне тренеров?

– Это показывает, насколько европейские команды превосходят наши в матч-менеджменте. Это не только тренер. Знаешь, сколько у нас аналитических департаментов в стране?

– Сколько?

– Один – «Зенит». Именно аналитический департамент только там.

– «Краснодар», «Локо», «Спартак», ЦСКА?

– Там селекционные отделы. А мы говорим о департаментах, отвечающих за тактику игры.

Теперь. Сколько тренеров-аналитиков у нас в клубах РПЛ? Не просто аналитиков. А именно тренеров-аналитиков.

– Наверное, четыре-пять.

– Он один. С тобой сейчас разговаривает.

– Почему тогда у «Зенита» его нет?

– В нашей структуре образования, в академии тренерского мастерства, даже нет такого направления. И, конечно, нет запроса от тренерских штабов. Значит, клубы РПЛ в них не нуждаются.

И возьмем «Бенфику», которая как раз с «Зенитом» в группе играла. У них в аналитическом департаменте не просто люди, считающие цифры и разбирающиеся в игре сидят. А имеющие тренерское образование.

Люди в департаменте должны понимать систему спортивной подготовки. И тогда они действительно могут разрабатывать игровые модели, полноценно участвовать в матч-менеджменте, на равных разговаривать с тренером, понимать тонкости тренировок и тактических перестроений.

И уметь работать с инновационными технологиями. Уметь подсветить футболиста, раскрасить зону, куда ему бежать, правильно понять и истрактовать эпизод и цифры, которые приходят во время матча. И все это в короткое время собрать воедино и донести до тренера во время игры.

У нас в России так: либо просто тренер, который делает всю работу, либо ему помогает аналитик, который просто сидит у компьютера. И в этом полный провал.

В той же «Бенфике» аналитический департамент главной команды плавно переходит в академию и детско-юношескую школу. Там, начиная с команд U-10, везде есть аналитики. Игроки с детства привыкают к этим вещам. У нас, к сожалению, к этому даже еще не подошли. Отсюда 0-13 в первых 15 минутах вторых таймов.

******

– Получается, тренер-аналитик отличается от просто аналитика тем, что дает главному тренеру уже переработанную информацию. А простой аналитик – голые цифры?

– Абсолютно верно. Тренер-аналитик знает все составляющие команды изнутри, а не просто собирает статистику. Ты полноценный работник тренерского штаба – на тебе есть ответственность.

И это очень рутинная работа. Она в основном происходит перед экраном. И, конечно, не каждый тренер захочет этим заниматься. Потому что всем хочется работать в полевых условиях.

– Все-таки еще раз спрошу: почему даже у «Зенита» нет такого человека?

– Вопрос не ко мне. У них идеально выстроен департамент, да. Но они проиграли свои матчи в этом розыгрыше ЛЧ в отрезок матч-менеджмента.

– Хорошо, вы единственный тренер-аналитик в клубе РПЛ. Какая статистика у «Урала» в первые 15 минут вторых таймов?

Вот все цифры – у «Урала» лучшая разница забитых и пропущенных. Тут еще можно оправдать «Зенит», потому что они в первых таймах выигрывают много матчей. У них нет потребности в начале вторых выкладываться.

Но для них это не очень хорошо же. Они играют в РПЛ в других условиях. Долго владеют мячом, после перерыва ведут 2:0, 3:0. И кажется, что этот отрезок матч-менеджмента им вообще не нужен. А в еврокубках он играет важную роль.

– Ага, а отрезки после 60 минуты?

– Когда пропускаешь в первые 15 минут второго тайма, ты вынужден играть не по счету, а подстраиваться, куда-то бежать, оголять зоны, организация рушится, соответственно ты чаще проигрываешь в эти отрезки. Цифры это подтверждают: вторые таймы наши команды проиграли с общим счетом 8:30.

Но ключевой фактор – первые 15 минут тайма. Если соперник его выигрывает, то он и направляет игру так, как ему удобнее. Поэтому начало второго тайма – стратегический отрезок. Это тот промежуток времени, где команда перестраивается, исходя из реального матча. Не до игры, когда она только предполагает, как будет развиваться матч. А в конкретных условиях. До игры он тоже важен, конечно. Но во время – возможно, еще важнее.

Плюс сейчас по ходу матча можно получить много информации. Например, мы видим, что человек играет ниже своих двигательных возможностей. И мы можем это отследить с помощью аналитика и технологий.

Одному тренеру сложно все увидеть и определить. Он смотрит матч с бровки, плюс большая концентрация на мяче. Эпизоды случаются друг за другом – их сложно объединить в одну логическую цепочку.

Технологии подсчитывают по ходу игры все данные, аналитик их правильно объединяет и доносит тренеру. В эти данные входят скорость передвижения футболиста, его интенсивность, процент выигранных единоборств. Плюс видео в перерыве дает информацию о правильности передвижения команды и отдельных футболистов.

– Можно конкретные примеры, как ваша работа в перерыве влияла на ход матча?

– Работа аналитика начинается до матча. Сначала я предполагаю, за счет чего соперник против нас сыграет. Если получается предугадать – мы просто еще раз обозначаем конкретные моменты в перерыве.

Если у нас в первом тайме есть неправильные перемещения футболистов, мы говорим, что нужно исправить. Если, например, мы видим неожиданную заготовку соперника, предлагаем команде варианты, как ее предотвратить. У нас с командой диалог, футболисты полностью вовлечены в принятие тактических решений, исходя из своего ощущения игры.

Если в первом тайме все хорошо работает, мы просто ради мотивации показываем видео и говорим: «Ребят, все получается,  нужно продолжать это делать, верить и работать с большей интенсивностью».

Конкретный пример – из игры с «Краснодаром». У них долгое время не играл Ари и против нас вышел. И стал глубоко отходить в нашу среднюю линию, получать там мяч. Из-за его движения мы пропустили два мяча в первом тайме.

Во втором тайме мы попросили наших фланговых полузащитников играть ближе к центру, чтобы создать там компактность. Результат: отобрали много мячей, выровняли игру, забили гол, изменили ход матча. Но дальше исполнительское мастерство сказалось – «Краснодар» вырвал победу. Но весь второй тайм за счет корректировок в перерыве мы были конкурентоспособны. Зато в матчах с «Уфой», «Ахматом», «Спартаком», «Крыльями» победили, забив в минуты тайм-менеджмента. 

– Где вы находитесь во время матча?

– Сейчас клуб предоставил мне такую техническую возможность, что на домашних матчах я нахожусь на скамейке запасных с ноутбуком. И могу по ходу игры давать какую-то информацию главному тренеру.

В гостях первый тайм смотрю рядом с оператором – на технической площадке, она находится на высоте и по центру. А во втором сижу вместе с тренерским штабом, потому что видеофрагменты уже готовить не нужно, отслеживаю оперативную статистику на планшете. 

– Так, а как происходит ваша работа в перерыве?

– За пять минут до окончания тайма спускаюсь в раздевалку уже с готовыми эпизодами. Главный тренер просматривает некоторые фрагменты с пояснениями (главному тренеру за пять минут разобраться в каждом эпизоде просто невозможно). И все главные решения принимает он.

– То есть тренер приходит в раздевалку и в первую очередь смотрит нарезанные вами фрагменты с вашими пояснениями? 

– Да. В это время, 7-10 минут, футболисты приходят в свое обычное состояние. Они приходят на определенном пульсе, эмоциях, с некоторыми повреждениями после тайма. В общем, больше половины перерыва – это личное время игроков.

Главный тренер просматривает эпизоды, все обдумывает, принимает решения. Следующие две минуты – показ видеофрагментов (около трех) и тактические перестановки. Оставшиеся три минуты – футболисты готовятся к выходу на поле. 

– У вас есть возможность в перерыве подойти к футболисту и без согласия главного тренера что-то подсказать?

– Нет, все идет через главного тренера. Тренерский штаб – это ассистенты, мы делаем работу, которая помогает главному тренеру. Коммуникация с футболистами и все решения – это не наши обязанности.

– Как вы стали тренером-аналитиком?

– Это большая, очень интересная и долгая история. Но – я пообещал подробно рассказать ее другому журналисту.

– Оке-е-е-ей. А если в нескольких предложениях?

– Точкой отсчета стал 2006 год – стажировка в «Интере». До этого я видел себя только тренером. Но попав туда, понял, что именно информационное обеспечение (как раз работа аналитика) сильнее всего влияет на тактическую работу команды.

Тогда же я посмотрел, сколько в России людей занимаются такой работой. Нашел только одного человека – это был Владимир Кулаев, на тот момент аналитик «Спартака-Нальчик». Главным тренером команды тогда был Юрий Красножан.

Я работал на тот момент в УралГУФК (Уральский государственный институт физической культуры), возглавлял кафедру футбола. Готовил будущих тренеров.

И часто посещал тренировки «Урала», тогда главным тренером команды был Александр Побегалов. И мы с ним часто общались. Я рассказал ему, что в европейских клубах много внимания уделяют информационному обеспечению. Ему стало интересно, он сказал: «Давай попробуем». И вот тогда, в 2008 году, я попал в главную команду «Урала».

– Какое у вас на тот момент было образование?

– В 2004-м году я в Москве закончил высшую школу тренеров с красным дипломом. Тогда чтобы туда поступить, нужно было уже иметь образование, приехать на экзамены и отучиться три года. И по итогам обучения защитить квалификационную работу. Было долгое и качественное обучение, как я считаю.

– И последнее, очень коротко, чтобы не отнимать у другого журналиста материал: какую роль сыграли европейские стажировки после «Интера»?

– Там отдельная и очень большая история. Но в моем становлении важно отметить Владимира Федотова, который сейчас «Сочи» тренирует. И важно упомянуть нашего президента – Григория Иванова. То, чем я сейчас занимаюсь на таком уровне, полностью его заслуга . 

Это был 2017 год, и мы много пропускали после перерыва. И я предложил Иванову этот вариант – оперативного управления с видео и цифровым подтверждением программ. Григорий Викторович заинтересовался и сказал, что все это у нас будет. И с марта 2018-го мы применяем видеоанализ в перерыве. И второй год подряд мы лучшие в чемпионате в отрезке с 45 по 60 минуту.

– Почему до этого все было плохо, если вы уже были в клубе?

– Я занимался только предматчевым анализом соперников. И мы тогда, это просто факт, были лидерами лиги на стартовых 15 минутах. А в перерыве в основном были ободряющие слова и минимум тактических перестановок.

– Смотрите, у меня нет никакого спортивного образования. Но есть большое желание работать в футболе и базовое понимание игры. Я могу стать аналитиком?

– Аналитик занимается предматчевым анализом, у которого есть три составляющие: статистический подсчет; разбор игровых эпизодов, где нужно распознать тактические нюансы; эпизоды индивидуальной игры футболистов. 

Я все делаю один. Поэтому приходится чем-то жертвовать. Обычно разбором тренировок. Либо какими-то мелкими индивидуальными действиями соперников, которые тоже важны, но на которые нет времени.

Например, я принимаю тебя на работу в аналитический отдел. Но если у тебя есть аналитический склад ума и понимание футбола, статистику я тебе доверю без вопросов – это самое простое из того, что я делаю. Но будь готов, что работать аналитиком не так интересно, как кажется. Это рутина. Постоянная, огромная рутина, которая не кончается. И никто не будет платить тебе большие деньги. А главное поощрение – мое «молодец» за недельную работу с цифрами.

– Так, я работаю со статистикой. Вы меня хвалите, у меня получается. Я хочу заниматься вещами серьезнее. Что дальше?

– В академию тренерского мастерства. И там ты просто получишь лицензию тренера, если все сдашь. И тебе скажут – предлагай, как будешь тренировать. Ты покажешь свои упражнения. Тебя спросят – зачем? Ты расскажешь.

И таких вопросов, которые будут перетекать в задания, будет очень-очень много. И много ступеней придется пройти, начиная с работы с детьми. И с большими финансовыми сложностями, как правило, придется встретиться. Это долгий путь. Он у меня занял восемь лет – и это еще не много.

– Вы все это время были в «Урале»?

– Да, я тут с 1987 года, с 8 лет. Прошел все стадии. От игрока до тренера.

– Почему не стали футболистом?

– В 17 лет порвался третий из четырех менисков. Мне сказали – сделаем операцию, будешь на первенстве области играть. А я грезил Лигой чемпионов. И я на 100% был уверен, что буду большим футболистом.

Но когда понял, что травмы не пускают, сказал – нет, пойду тренировать. Я же после восьмого класса поступил в техникум физкультуры. Это был 1993 год. Я уже тогда разбирал матчи «Спартака» с «Марселем» на кассетах.

– Вы же тренировали молодежные команды «Урала». Самые известные ваши воспитанники?

– Да, уже в 18 лет я набирал ребят 1989 и 1990 годов. Команда 90 года была сильная: Шатов, Абрамов и Шистеров (оба в мини-футболе сейчас), Чудин в Нижнем Новгороде играет, Яша Агафонов (сейчас профессиональный арбитр), еще двое воспитанников Онучин и Богомолов работают в системе нашего клуба (готовят молодых футболистов).

– А как вы заинтересовались аналитикой?

– Вообще профессия аналитика – очень штучная. И требующая большой страсти. Я помню, когда у нас появился НТВ+,  там показывали самые классные эпизоды английского тура. И я тогда начал собирать эти моменты, пересматривал и изучал – за счет чего создаются эти эпизоды. А еще раньше я собирал на кассетах удачные матчи российских команд и тоже раздумывал над ними.

Хотя вокруг был футбольный вакуум. Выходил только еженедельник «Футбол», где можно было прочитать составы и отчеты. Это просто предрасположенность, можно сказать, аналитическая одаренность.

– Вы пересматриваете все матчи, которая снимает специальная камера, охватывающая все поле. Телевизионная картинка сильно ограничивает погружение в тактические детали. Но мы, обычные зрители, можем что-то из нее понять?

– Практически ничего. Телевизионная запись − для любителей. Условно находится с мячом на фланге левый защитник. Мы видим максимум группу из трех-четырех футболистов, которые находятся в зоне мяча. И больше ничего.

По телевизору мы видим только технические аспекты игры – те, которые с мячом. И практически никакой тактической структуры.

– Но мы же можем заметить, как команда перестраивалась по ходу игры? Какие перестановки сделал тренер?

– Представь ситуацию. Команда выходит играть с двумя нападающими – у нее есть четкий план. И один из них постоянно оттягивается в полузащиту, чтобы получать мяч. Это грубое нарушение тактической дисциплины. А ты смотришь по телеку и думаешь: «Вот красавец, мячи в глубине получает, хорошо тренер это придумал». Или наоборот: «Тренер − дурак, неправильную роль игроку придумал».

Когда ты перед игрой ничего не знаешь о тренерской установке, то как ты вообще что-то поймешь?

– То есть если я пишу тактический текст про матч «Барсы» и «Реала», то я просто херней занимаюсь?

– Ты можешь приблизительно в общих чертах в чем-то разобраться, но никогда не объяснишь читателю полной картины. Поэтому, скажу честно, ни один аналитический блог я не читаю. И вообще, европейский футбол очень редко смотрю. Потому что я не знаю, что задумали реализовать команды.

*****

– Блиц! Я спрашиваю коротко... да шучу. Просто оставшиеся вопросы. Давайте разобьем какой-нибудь тактический миф. На ваш выбор.

– Ну, например, что с мячом команде надо намного больше бегать, чем без мяча. Это напускное мнение, что команды без мяча меньше устают. Наоборот, с мячом надо быть намного одареннее функционально.

Потому что без мяча – ты сюда два шага сделал, потом туда. А с мячом люди постоянно двигаются, чтобы его продвигать. И с мячом вообще нельзя ошибаться.

Психологически, конечно, команда без мяча устает больше. И то – если она к этому футболу не привыкла. Если для нее норма играть без мяча, то и психологически все будет с ней в порядке. И устает ее соперник, который думает: «Да блин, мы уже три минуты владеем, должны быть около штрафной, а до сих пор в центре катаем». На него это психологически давит, он рискует, теряет мячи, допускает контратаки и пропускает.

– Откуда получаете новую инфу, чтобы профессионально прокачиваться?

– Есть такой закрытый форум аналитиков. Там по одному-два места от страны. И там аналитики со всего мира – в основном из Европы. И все понимают, что скрывать нечего, надо развивать идею. 

– Кого можно назвать отцом футбольной аналитики в России?

– Наверное, Гаджи Муслимовича Гаджиева. В 1983 году вышла его диссертация «Подготовка высококвалифицированных футболистов на основе анализа игры». И именно он в 1987-м вошел в тренерский штаб олимпийской сборной СССР, которую тренировал Бышовец.

Тогда наша команда получила последний титул – обыграли в финале бразильцев и взяли золотые медали. В обязанности Гаджиева, по его же словам, входило: анализ предстоящего соперника, изучение командных действий своей команды и доставка всей информации, в которой он был компетентен, до главного тренера.

Он и основатель этой профессии. К сожалению, потом в России социальная обстановка не позволила развить это направление – страна перестраивалась. И как будто перестраивается до сих пор так, что в РПЛ всего лишь один тренер-аналитик.

– Как изменится футбол?

– Все придет к тому, что перед игрой тренер будет честно рассказывать, с какой установкой его команда выйдет на игру. И болельщикам будет интересно наблюдать, получается у команды выполнить план или нет.

А еще дальше – болельщики будут активными участниками по выбору состава, тактики на игру. И будут условно руководить заменами во время матчей. Не зря же исследования ФИФА говорят, что зрительская аудитория на стадионах сокращается. И надо что-то с этим делать.

И, например, человек, купивший билет, будет получать за неделю до игры данные по футболистам: как они тренировались, насколько готовы и так далее. И принимать решения о составе. А тренер будет просто тренировать.

Представь, насколько повысится зрелищность. А зрелищность и деньги в итоге все равно побеждают. К тому же футбол стал намного скучнее для зрителя – из-за высокой плотности футбола и холодного тренерского подхода к нему.

– Чем интересуетесь, кроме футбола?

– Я член военно-исторического общества. Занимаюсь военной реконструкцией. Меня больше всего интересует эпоха с 1812 года. Изучаю ход сражений. Досконально изучаю униформу. Делаю виньетки, собираю документальную базу.

Когда читал «Войну и мир», в которой Болконский говорил, что построения войск не играет счетом ничего, а только крепость духа определяет ход сражения, я этому не верил. Меня уже тогда интересовала именно тактика. И сейчас меня больше всего в теме войны интересует стратегия. И униформа, конечно.

– Есть ли у вас амбиция когда-нибудь стать главным тренером?

– Я тащусь от своей работы тренером-аналитиком. У меня есть другая амбиция – повысить востребованность моей профессии в первую очередь в России. Чтобы профессионально возникли аналитические департаменты и чтобы они правильно работали.

В нашем футболе моя профессия очень недооценена – люди не понимают, насколько сильно она может влиять на результат. И мне хочется своим примером показать важность моего направления.

Хочется создать образовательную структуру этого направления. И чтобы это направление получило официальный статус. И чтобы в клубах работали наши специалисты.

Все равно это направление будет востребованным, руководители осознают, насколько оно важно. И не хочется, чтобы с ним получилось так, как это вышло с тренерами по физической подготовке. Когда просто иностранный легион сюда заехал и не добавил качества. И только сейчас в академиях тренерского мастерства пытаются ликвидировать этот пробел тренеров по физической подготовке – в срочном порядке готовят наших специалистов.

– Что вы можете сделать для воплощения всего этого, кроме личного примера?

– Очень надеюсь на помощь Футбольного союза. У его технического директора Андрея Власова есть понимание, что это важная составляющая футбола. Если они введут этот курс официально, это позволит собирать тренерские штабы и объяснять им, для чего нужны тренеры-аналитики. В общем, нужен образовательный процесс.