Про Голунова забыли, и полиция продолжает подбрасывать наркотики
Молодой человек из Краснодарского края отсидел уже два года из девяти по сфабрикованному в полиции делу
Политик Дмитрий Гудков обратился к своим читателям в социальных сетях: «Прошу вас дочитать этот текст до конца. Общественный резонанс может помочь спасти жизнь человека. Когда я начал говорить про амнистию, мне в личку стали писать множество людей, для которых она не абстракция, а жизненная необходимость: жены, лишившиеся мужей, дети без отцов, матери без сыновей. Но одна история зацепила меня очень сильно. Совсем молодого парня, 20 лет, посадили на 9 лет в колонию за продажу наркотиков. Продажу, которой не было. Говорю так, потому что читал приговор, показания и говорил со всеми участниками этой истории. Свидетели перед судом кричали: нас заставили оговорить знакомого! Все доказательства были шиты белыми нитками – но парень отсидел уже два года, осталось еще7. И никакой надежды, кроме как на огласку, у него нет. Поэтому, пожалуйста, прочитайте эту историю: они еще страшнее, чем дело Голунова, потому что Ивану повезло, а Алексею Симакову – нет. Неудивительно: все свои 20 лет он провел в краснодарском городке Лабинске. Бедная семья, мать, как и полгорода, зарабатывает пошивом меховых шапок, сам Алексей выучился на автомеханика, никаких связей и знакомств. Жизнь могла бы сложиться по-разному, но однажды, гуляя со своей девушкой, Алексей наткнулся на брата местного полицейского. Слово за слово начался бытовой конфликт, переросший в драку, а через два дня в дом Алексея пришел уже и сам брат-полицейский с двумя пакетиками наркотиков в кармане и постановлением на обыск. Наркотики он нашел. Но не у себя: просто положил их в стоявшую в шкафу сумку, откуда тут же и вынул обратно. Привезенная им с собой «штатная» понятая ничего не заметила, а близкие Алексея и сосед – ну кто же им поверит. Но подброс наркотиков (0,78 грамма «солей», N-метилэфедрона) – это полдела. Вторая половина – сделать обвиняемого создателем сети кладменов-распространителей. Берутся несколько подростков, ранее уже попадавшихся с наркотиками и осужденных на обязательные работы, им говорится: или дадите новые показания, или уедете в колонию уже по-взрослому. И они лжесвидетельствуют. Согласно приговору, они брали наркотики у Алексея, прятали их по городу, но думали, что это «легальные курительные смеси». Так что кладмены невиновны, откуда брал наркотики их организатор», неизвестно, его отпечатков на найденных пакетиках нет, а 9 лет на части 3 народной 228.1 – есть. Уже в ходе следствия двое якобы «кладменов» написали заявления в прокуратуру: нас заставили оговорить Алексея. Прокуратура эти заявления не заметила, в суд подростков не вызывали, а ограничились их (лже)свидетельскими письменными показаниями. Но есть в этой истории еще одна деталь, делающая ее выдающейся даже на фоне других подстав такого рода. Адвокат Алексея во время следствия предложила дать взятку следователю в 15 тысяч рублей за оформление явки с повинным задним числом: чтобы снизить срок. Отчаявшаяся семья согласилась и дала взятку. Вслед за этим та же адвокат настоятельно посоветовала не ходить в апелляцию – а то срок увеличат, а она уже сделала все, что смогла. Сейчас, что характерно, адвокат в упор не помнит этого дела: прошло два года, утекло столько воды, вы же понимаете. И самому Алексею, и его матери слишком поздно стало понятно, в какую ловушку их завели. Уже после приговора и они сами, и (лже)свидетели обращались в Госдуму, к депутату Осадчему. Тот переправил обращения в местную прокуратуру – там привычно отписались о законности и обоснованности. По итогу у меня два вопроса. Первый – к депутатам. Как вы думаете, сколько таких шитых белыми нитками приговоров в России? Заслуживают ли невиновные люди амнистии? Второй – к депутатам и Генпрокуратуре: вы готовы вмешаться? «Вновь открывшихся обстоятельств» здесь достаточно - заявления от заключенного и «свидетелей» будут хоть завтра, история ни разу не политическая. Вы готовы помочь? И снова прошу: распространите этот пост: без огласки невиновный человек так и останется гнить в колонии, и на его судьбу не обратит внимания никто из тех, кто мог бы ее изменить...»