Ковбои и индейцы
Во времена СССР среди детишек были популярны пластмассовые фигурки индейцев, неандертальцев и даже ковбоев, которые были демонизированы благодаря фильмам немецкой киностудии DEFA — её монгольским наездникам в роли апачи и главному индейцу блока СЭВ Гойко Митичу. То есть бледнолицые парни на лихих скакунах палили в вечно угнетённых краснокожих, снимали с них скальпы, а советский промторг спокойно продавал фигурки сатрапов.
И это при железобетонной цензуре тех времён, повышенной сознательности граждан, готовых в любой момент доложить о таких нарушениях, и незамедлительной реакции различных органов. Тогда я и не думал, что через много лет столкнусь со случаями клинического идиотизма со стороны некоторых чересчур активных товарищей. Так, четыре года назад в Центральном детском магазине, что на Лубянке, были произведены обыски и изъяты фигурки солдат в форме вермахта. А тех же индейцев и ковбоев не тронули.
И вот представьте ситуацию. Куплю я сыну красноармейцев с автоматами и пулемётами и в игровой форме поведу свой рассказ:
— Шёл, шёл отряд автоматчиков по равнине, и видит их командир вдали дымок. Он тут же понял, что это фашисты и дал команду залечь в овраге. Но дело в том, что и враги заметили наших и двинулись в сторону оврага. Идут, значит, фашисты, идут...
— А почему ты фашистов не купил, папа?
— А потому, что их не продают. Не продают, чтобы я, сыночка, не унизил твоё человеческое достоинство и не разжёг в тебе вражду и ненависть.
— Но мы же их давно победили.
— Их победили, а маразм свой иногда победить не в состоянии.
Это я про 282-ю статью УК, принятую в далёком 1991 году и развязавшую руки многим товарищам, любящим диктовать свои правила во всём, не знающим слова «компромисс» и запросто путающим чёрное с белым. Не готовы мы были тогда ко многим изменениям в законодательстве, и в частности к этому нововведению. Объясню почему. Во-первых, эта статья стала своеобразным инструментом для сведения счётов с неугодными.
Помешал человек кому-то, давай его сплавим по 282-й. Эдакое стукачество с привкусом новомодных веяний. И покатил в милицию (а потом и в полицию) ком заявлений с зачастую высосанными из пальца фактами.
Этот меня по национальному признаку оскорбил, этот против меня полдвора настроил из-за того, что я ремонт громко делал, а эта оскорбляет чувства бабушек своими вызывающими мини. И всех надо наказать в соответствии с УК, то есть реальными или условными сроками.
И вот спустя 27 лет президент России вносит на рассмотрение законопроект о частичной декриминализации статьи 282. Я могу ошибаться, но, как мне кажется, последней каплей стали новости с интернет-полей. Я об инициировании дел после репостов и лайков материалов, которые можно отнести к экстремистским. Можно отнести, а можно и не отнести. Грань там тонкая, иногда и вовсе невидимая, а лежит на этой грани снаряд, способный в любой момент сдетонировать и сломать человеческие судьбы.
И за примерами долго ходить не надо. Некоторые наши граждане, старающиеся во всём копировать западные «достижения» в области политкорректности и толерантности, берут пример с известной американской социальной сети, модераторы которой карают направо и налево. Вот вы сейчас не просто очень удивитесь, а удивитесь премного. Моего товарища заблокировали на неделю за использование слова «велосипедик». Да-да!!! Это не шутка, а факт. То есть кто-то из недругов решил свести с ним счёты таким образом и стуканул.
А если такие «высокие» взаимоотношения начнут тиражироваться и в жизни реальной? То диалоги на зонах могли бы звучать примерно так:
— За что чалишься, братуха?
— Да за два репоста, семь лайков и десять комментариев трёшку строгача отгрузили.
Если кто-то хочет жить в обществе, где людей будут карать за столь экзотические нарушения, то я категорически против этого. Потому как над эмоциями должен возобладать разум, а не подлость и желание добиться всего любой ценой. То есть перевод 282-й статьи в плоскость административную призван охладить некоторые чересчур горячие головы, а порой и не очень умные головы. Правда, людей, нарушивших закон не единожды, будет ждать более суровая мера, что правильно.