БОСПОРСКИЕ НЕКРОПОЛИ

В окрестностях каждого города или селения на Боспоре было расположено кладбище, по-гречески некрополь — город мертвых. Изучение некрополей, как и городов, позволяет осветить многие стороны культуры Боспорского государства в различные периоды его существования. И дело не только в том, что древние могилы, нередко являющиеся сложным архитектурно-художественным сооружением, содержат множество различных вещей, в том числе немало ценных привозных и местных изделий, которыми сопровождался умерший в его мнимую загробную жизнь. Некрополи позволяют с особенной яркостью проследить развитие сложного процесса культурного взаимодействия между греками и варварами, процесса формирования той своеобразной греко-скифской или греко-сарматской культуры, творцами которой являлись обе стороны — и греки, и варвары, населявшие Боспорское государство.¹

Самым обширным и богатым был некрополь боспорской столицы — Пантикапея, тянущийся непрерывной полосой по южному и северному склонам горы Митридат в западном направлении, начиная от внешних границ города (архаический некрополь был в V в. до н. э. застроен городом) вплоть до Золотого кургана. Другой большой пантикапейский некрополь находился к северу от города, на территории так называемого Глинища, где он в значительной своей части застроен совре-

234

менными кварталами Керчи. Отсюда некрополь, состоящий из погребений, главным образом, эллинистического и римского времени, распространяется к северу и северо-востоку вдоль берега Керченской бухты, где через некоторое расстояние сливается с некрополем города Мирмекия.

Преобладающими были грунтовые ямные могилы. Яма, в которой хоронили покойника вместе с его погребальным инвентарем, покрывалась сверху досками или каменными плитами. Иногда яму не только покрывали плитами, но и выкладывали ими стенки внутри, что придавало могиле вид каменного ящика.

Каменные плиты заменялись нередко кровельными черепицами, и тогда получалась черепичная могила.² Подземные склепы в виде комнат, сложенных из плит или вырубленных в твердой материковой породе, устраивались довольно редко в доэллинистическнй период, но они стали употребительны в эллинистическое и особенно в римское время. Почти во все периоды на Боспоре у жителей его городов преобладал обряд трупоположения, хотя параллельно с этим применялось и трупосожжение, к которому особенно часто прибегали в архаический и поздне-эллинистический периоды.

Вокруг Пантикапея рассеяно множество курганов часть которых заключает в себе монументальные склепы. Курганы, сооружение которых на месте захоронения умерших было местным, варварским, обычаем, нередко тянутся цепочками, образуя своеобразные аллеи. Величественная вереница курганов на горе Юз-оба простирается на протяжении многих километров южнее Керчи.

В соответствии с греческими обычаями, на могилах ставились каменные надгробия — стелы; их воздвигали, обычно, родственники умерших (иногда надгробия заказывались заблаговременно, еще при жизни).³ Надгробий было особенно много на пантикапейском некрополе, в меньшем количестве такие стелы украшали некрополи других городов.⁴

В V в. надгробия еще были редки; они имели тогда вид простой известняковой плиты с вырезанным на ней именем покойника. С конца V в., в связи с ростом богатства, вошло

235

в обычай ставить дорогие надгробия, нередко мраморные, доставлявшиеся из Афин. Надгробиям этим придавалась форма высокой плиты, завершенной красивым декоративным анфемием в виде пышной рельефной пальметы и волют. Следуя привозным образцам, пантикапейские мастера стали вскоре изготовлять подобные надгробия и анфемии из местного известняка.

Начиная с III в. до н. э., на надгробиях появляются скульптурные рельефы с изображением фигур покойников, представленных часто в кругу своих близких, среди детей, вместе со слугами-рабами, которые обыкновенно изображались сбоку в виде маленьких фигур. Рельефы нередко расписывались красками. Фигуры людей, т. е. героизированных покойников, представлены в надгробных рельефах в нише, т. е. находящимися как бы в преддверии храма, увенчанном фронтоном с акроториями и розетками. В надписях под рельефами приводятся имена умерших с указанием на их родственные отношения, если надгробие посвящено нескольким членам семьи. Встречаются, но редко, и такие надписи, в которых отмечена профессия, род занятий покойного. Известны надгробия флейтистки, купца, судостроителя, учителя гимнасия, любителя литературы (филолога), грамматика, ученого. В надгробиях мужчин порой указывали, что они погибли при исполнении воинского долга. На одном из надгробий написано, что похороненный под ним гражданин «лежит в земле боспорской, сраженный копьем» (IPE, II, 298). В другом пантикапейском надгробии говорится, что покойный «убит бурным Аресом номадов», т. е. скифским богом войны; иными словами,погиб он в войне со скифами (IPE, II, 171). Известно надгробие, на котором еще более образно сказано, что умерший «наткнулся на страшное варварское копье».⁵

В надгробных надписях указывалась нередко родина покойного, если он не был уроженцем того города, где скончался. В надписях на пантикапейских надгробиях упоминаются граждане боспорских городов Феодосии, Гермонассы, Нимфея и Кеп. Заканчивались надписи обычно словом «прощай» или

236

«прощайте». Состоятельные люди заказывали местным поэтам стихотворные эпитафии, которые высекались на надгробиях; в них восхваляются достоинства умерших, выражается горе близких по поводу утраты.

Будучи произведением не первоклассных скульпторов, а лишь скульпторов-ремесленников, многие надгробия, вышедшие из лучших мастерских в III—I вв. до н. э., все же отличаются незаурядным исполнением. В рельефах, обычно изготовлявшихся из местного известняка-ракушечника, передан внешний облик людей, типизированный, без портретных черт сходства, но с тщательной проработкой деталей. Нередко мастеру удается передать в изображенных фигурах настроение траура, печали.

На некоторых пантикапейских надгробиях дано изображение умершей четы, трогательно пожимающей руки, — знак неразлучности, верности. Одно из надгробий I в. до н. э. показывает воина, облокотившегося на щит, и сидящую рядом в кресле его сестру; сбоку маленькая фигура прислужницы с сосудом (рис. 37). Изображение на надгробиях мужчин-воинов чаще всего в виде вооруженного всадника, сопровождаемого слугой-оруженосцем, стало особенно популярным начиная со II—I вв. до н. э., когда Боспор переживал время почти непрерывных войн и внутренних волнений, что, естественно, нашло свое отражение и в сюжетах надгробных рельефов.

Наряду с греческими надгробиями в ходу были и антропоморфные надгробия местного типа, в которых как бы продолжается традиция древних, ещё киммерийских менгирообразных стел. Они представляли собою схематическое изображение человеческого образа: простая прямоугольная плита обычно имеет сверху округлой формы выступ.⁶ Известны такого рода надгробия с греческими надписями IV—III вв. до н. э. и более поздние, но на них часто надписей нет.

Надписи на надгробиях — чрезвычайно ценный источник для изучения этнического состава населения боспорских городов в различные периоды их истории. Негреческие имена встречаются и в надписях доримского времени, но их стано-

237

Рис. 37. Надгробие Каллисфении, жены Баста, и ее брата Коллиона. I в. до н. э. (Керчь, Археологический музей).

238

вится особенно много в надгробиях первых веков н. э. вследствие прогрессирующего смешения населения Боспора, вызванного притоком в города жителей из состава местных скифо-сарматских племен. Вместе с тем весьма показательно, что общий подсчет засвидетельствованных надписями имен дает значительно меньший процент местных имен в центральных городах Боспора, чем в городах периферийных. При всей условности этих статистических выкладок, характерно, что в надписях таких городов, как Пантикапей, насчитывается лишь 25% негреческих имен, тогда как в Танаисе их не менее 40 %.⁷

Состав и количество вещей в могилах варьируются в зависимости от различных причин. Прежде всего это зависело от материального состояния умершего, отчасти от его этнической принадлежности, которой определялись известные погребальные обряды п приемы устройства самой могилы. Правда, тесное и длительное общение греческого и местного населения Боспора, культурное взаимодействие между этими двумя группами не могли не отразиться и на погребальных обрядах, которые становились с течением времени все более близкими и сходными. Поэтому далеко не всегда по устройству могилы и содержащимся в ней вещам (это относится к некрополям крупных боспорских городов) можно определить, кто в ней был похоронен: представитель ли местного населения или грек. Если в более ранние периоды еще возможно подметить различия между греческими и негреческими погребениями, то по мере развития культурной ассимиляции эти черты различия стираются настолько, что уже в поздне-эллинистический и особенно в римский периоды такое разграничение делается почти невозможным.

В могилы богатых обычно попадали дорогие вещи, нередко высокохудожественные произведения, не говоря уже о том, что само погребальное сооружение часто являлось сложным сооружением, тогда как в могилах рядовых граждан и бедняков погребальный инвентарь или ограничивался небольшим количеством самых дешевых вещей, или он вовсе отсутство

239

вал. Кроме предметов, связанных с одеждой и погребальным убором (к ним относятся различного рода украшения, в том числе ювелирные изделия, как то: золотые венки, диадемы, перстни, браслеты, серьги, ожерелья, бусы, фибулы и т. п.), в могилах обычно встречаются глиняные сосуды, формы и характер выделки которых менялись с течением времени. Значительная часть этих сосудов, ставившихся в могилы, предназначалась для хранения воды или вина (амфоры, энохои, гидрии) и для питья (килики, канфары, скифосы) и т. п.

Пища существенной роли в погребальном инвентаре греческих могил не играла, в противоположность могилам скифским и сарматским, куда клали закланных лошадей или куски жертвенного мяса. Лишь изредка в греческих могилах встречаются такие «угощения», как орехи, каштаны, миндаль, фрукты; неоднократно обнаруживалась также яичная скорлупа.

В погребениях боспорцев нередки монеты; довольно часто их находят во рту покойника. Этот обычай был связан с поверьем, что за перевоз души покойника в загробное царство через реку Стикс необходимо уплатить перевозчику Харону соответствующую плату.

Для многих погребений классического и ранне-эллинистического времени в столичных некрополях Боспора характерно наличие предметов, связанных с определенными сторонами греческого быта. В женских могилах встречаются веретена для изготовления пряжи, зеркала, туалетные шкатулки и коробочки, сделанные из кости или дерева (нередко с белилами и румянами). Особенно показательны многочисленные находки в мужских могилах пантикапейского некрополя V—III вв. сосудов (лекифы, арибаллы, алабастры) для масла, которым натирали тело перед гимнастическими упражнениями, а также железных стригилей (скребков), которыми очищали тело после окончания спортивных занятий в палестре.

В городах Боспора, как и у себя на родине, в метрополии, греки стремились к тому, чтобы каждый свободный гражданин, принадлежавший к господствующему классу, был физически

240

хорошо развит. Соответственно с этим была построена система воспитания детей и юношей, гимнастика и спорт в ней занимали первостепенное место.⁸ Физическая тренировка, закалка тела, стремление развить смелость и стойкость путем различного рода спортивных упражнений и состязаний являлись средством подготовки молодежи к выполнению обязанностей воинов — надежного оплота класса рабовладельцев.

Об участии боспорцев в спортивных состязаниях (агонах), которыми сопровождались различные религиозные празднества, устраивавшиеся в городах Боспора, свидетельствует найденный в Анапе (древняя Горгиппия) большой агонистический список, т. е. перечень победителей, высеченный на мраморной плите в первой половине III в. до н. э. (IPE, IV, 432). На обеих сторонах плиты помещены имена 226 мужчин, одержавших победу на играх, проводившихся в Горгиппии, во время праздника Гермеи (Έρμαια).

Как показывает само название, праздник этот имел прямое отношение к почитанию бога Гермеса, культ которого был широко распространен в Греции и Малой Азии. Гермес являлся одним из популярнейших древнегреческих богов. С его именем было связано немало красочных и увлекательных сказаний, мифов, повествующих о разнообразнейших приключениях и деяниях этого бога, которому приписывались поразительно многосторонние функции.

Эго был вестник богов, посредник между богами и людьми и в то же время бог торговли, покровитель рынков, торговых городов, дорог и путешественников, бог рудных богатств и подземных сокровищ, попечитель стад и пастбищ, дарователь неожиданных благ и удач, проводник душ умерших в загробное царство Аида, и т. д.⁹

Гермес в представлении древних греков был воплощением ловкости, проворности, подвижности и расторопности. Все эти качества делали Гермеса идеальным образцом греческого эфеба — юноши, проходящего военное обучение и упорно совершенствующего свою физическую закалку упражнениями в палестре и гимнасии, в гимнастических играх и состязаниях.

241

Очень чао/го поэтому греческие палестры и гимнасии чтили Гермеса как своего патрона; кроме того, во многих греческих городах устраивались в честь его юношеские спортивные празднества, называвшиеся Έρμαια.¹⁰ В Афинах, в частности, считали Гермеса основателем гимнасия и там периодически справлялп посвященный ему спортивный праздник Гермеи. Возможно, обычай праздновать Гермеи был перенят боспорцами из Афин в период наиболее тесных экономических и культурных взаимосвязей в IV в. до н. э.¹¹ В горгиппийском агонистическом списке перечислены лица, одержавшие победу в двух видах состязаний: в длинном боге (δόλιχος) и в ευεξία («благосостоянии»). Первый вид состязаний — продолжительный бег — заключался в том, что участники должны были несколько раз (7—12, а иногда до 24 раз, что составляло почти 4000 м) обежать стадий, т. е. специальную беговую площадку, на которой происходили состязания. Второй вид состязаний, обозначенный в списке термином ευεξία, требовал от спортсменов, чтобы они соревновались на хорошее состояние тела и здоровья.¹²

Кроме Гермеи, праздновавшейся в Горгиппии, в наиболее крупных боспорских городах устраивались, несомненно, еще и другие религиозные торжества, которые также сопровождались агонами. В этом нас вполне убеждает посвятительная надпись из Тамани времен Перисада I с упоминанием некоего Меотора, бывшего агонофетом, т. е. судьей агонов (IPE, II, 345). Поскольку эта надпись посвящена Аполлону, можно думать, что агоны в Гермонассе или Фанагории¹³ производились в IV в. до н. э. в связи с культом названного божества.

Боспорцы участвовали в состязаниях не только в своих городах, но и далеко за их пределами, в Греции, на общеэллинских празднествах. В различных пунктах Боспора неоднократно обнаруживались так называемые панафинейские амфоры — расписные чернофигурные вазы, выдававшиеся в качестве приза на агонах, которые совершались в Афинах во время праздника великих Панафиней. Этот праздник, посвященный богине Афине, происходил раз в четыре года и проводился

242

с особенной пышностью и торжественностью, причем всегда? сопровождался многообразными гимническими (спортивными), конными и .музыкальными состязаниями. Победителям выдавалось в виде награды масло от священных олив, а также ценные расписные панафинейские амфоры, изготовленные в аттических керамических мастерских. На амфоре обычно был изображен тот вид состязаний, в котором одержал победу получивший настоящий приз. Кроме того, на другой стороне вазы изображалась богиня Афина между двух колонок с петухами, и, как правило, там же наносилась надпись: τόν Άθηνεθεν αθλον, подтверждающая, что ваза являлась «призом из Афин», а обозначение наряду с этим еще имени архонта служило определением времен состязания (часть амфор выпускалась без надписей, такие амфоры обычно принято называть «псевдопанафинейскими».¹⁴

В настоящее время известно 8 найденных на Боспоре панафинейских амфор, часть которых дошла лишь в виде фрагментов. Самая ранняя из этих амфор (псевдопанафинейская) обнару?кена в пантикапейском некрополе и относится к концу VI в. — началу V в. до н. э.¹⁵ На ней изображен флейтист; следовательно победа была одержана в музыкальном состязании. Сходный сюжет -—изображение музыканта, играющего на кифаре, — представлен на панафинейской амфоре 30-х годов V в., найденной в кургане у ст. Елисаветовской на нижнем Дону.¹⁶

Очень интересна панафинейская амфора (конца V в.), обнаруженная в кургане близ ст. Елизаветинской на Кубани. На одной стороне амфоры мы видим обычное изображение Афины, на другой — сцену кулачного боя (рис. 38). Потерпевший поражение боец упал; справа от состязающихся стоит судья, наблюдающий за ходом борьбы. На руках бойцов четко обозначены ремни, которыми обвивались кисти для предохранения их от повреждений.¹⁷

Не менее эффектна панафинейская амфора конца IV в._? найденная в Ак-бурунском кургане; она была разбита на месте совершенной при погребении тризны. На амфоре изображены трое юношей, соревнующихся в беге.¹⁸

243

Рис. 38. Панафинейская амфора, найденная в кургане у станицы Елизаветинской, Конец V в. до н. э. (Эрмитаж).

1 —т группа кулачных бойцов и эпистит —судья состязания; 2 — богиня Афинз,

244

Перечисленные выше амфоры свидетельствуют, что боспорцы одерживали победы в самых разнообразных агонах, совершавшихся на панафинейских торжествах.¹⁹

Следует, однако, отметить, что некоторые панафинейские амфоры обнаружены на Боспоре в явно негреческих погребениях. Таковы, в частности, амфоры конца V в. до н. э., происходящие из курганов в районе нижнего Дона и на средней Кубани.

Между тем известно, что в таких общеэллинских агонах, как панафинейские, могли участвовать только греки. Очевидно, панафинейские амфоры, полученные в качестве приза жителями боспорских городов, нередко затем выгодно продавались самими владельцами приза или их близкими родственниками, после смерти награжденного, представителям богатой варварской знати.

Ярким памятником, отражающим палестрический быт пантикапейцев во времена Спартокидов, является погребальный склеп IV в. до н. э., открытый в 1908 г. в Керчи и представляющий собою сооружение, несложное в архитектурном отношении, но чрезвычайно ценное своей росписью.²⁰

Склеп состоит из дромоса (коридора) и усыпальницы в виде небольшого четырехугольного помещения, стены которого сложены из каменных плит, а потолок представляет собой плоскую, хорошо отесанную плиту. Отштукатуренные стены украшены росписью, стиль и общая композиция которой выполнены в весьма архаической манере. Роспись состоит из трех горизонтальных цветных полос: нижняя — бледножелтая, над ней —- темнокрасная, выше полоска белого цвета и затем идет полоса цвета охры. Увенчивается роспись стены фризом, исполненным живописью, в нем изображены предметы из обихода палестрита, представленные — поодиночке и попарно — как бы висящими на гвоздях. Показаны сосуды для масла — арибаллы и алабастры, стригиль, полотенца с вытканными на них узорами, повязки, диадемы и венки из оливковых веток, которыми увенчивались победители на гимнических состязаниях. Склеп служил семейной усыпальницей: в нем было похоронено пять человек. Погребальный инвентарь состоял из сосудов,

245

в числе которых — две краснофигурные аттические пелики, чернолаковый кили к с тисненым узором на дне, глиняный алабастр, пять краснофигурных лекифов с пальметками, два арибаллических лекифа, украшенных сетчатым узором и белыми точками. Кроме того, в склепе обнаружены два железных стригиля. Весь этот набор сосудов для масла, а равным образом стригили свидетельствуют, что быт люден, похороненных в склепе, был тесно связан с палестрой, физической тренировкой.

Очень интересны боспорские подкурганные склепы IV в. до н. э. Они являются одним из ярких показателей высокого уровня материальной культуры, строительного искусства Боспора в IV в. до н. э.

Больше всего таких склепов, скрытых под курганными насыпями, раскопано в районе Керчи; в меньшем числе они известны на Таманском полуострове и около Анапы. Объясняется это тем, что царский двор и наиболее состоятельная боспорская знать находились в Пантикапее, и поэтому именно здесь были воздвигнуты самые монументальные и роскошные усыпальницы, на постройку которых тратились огромные средства.

Боспорская архитектура конца V и IV вв. до н. э. имеет одну примечательную в техническом отношении особенность. Античное зодчество тогда еще не владело (до середины IV в. до н. э.) искусством возведения клинчатых сводов с распором, как определенной формы покрытия.²¹ При таком условии постройка каменных гробниц, покрытия которых должны были выдержать нагрузку огромной земляной насыпи кургана, являлась делом достаточно трудным. Разрешена эта задача была посредством применения уступчатых покрытий, построенных по принципу так называемого ложного свода. Внутренние пространства погребальных комнат и ведущих к ним коридоров-дромосов покрывались уступчатыми потолками, образованными из горизонтально уложенных каменных плит так, что каждый вышележащий ряд кладки несколько выступал над нижележащим, тем самым постепенно суживая перекрываемое пространство.

246

Эта технически простейшая конструкция была использована искусными боспорскими строителями для создания в высокой степени художественно выразительных монументальных сооружений, отличительной чертой которых являются величественная суровость и предельная простота, великолепно гармонирующие с погребальным назначением склепов.

В ряду такого типа гробничных построек надо особо выделить монументальные склепы с купольными — или, вернее, псевдокупольными покрытиями.²²

В нескольких километрах к западу от Керчи в 1832 г. был раскопан археологом В. Д. Карейшей громадный курган, под насыпью которого в разных его частях оказалось три ограбленных склепа. Возможно, найденные в них некогда сокровища и послужили основанием к возникновению у местного населения названия этого кургана —- Алтын-оба, что значит Золотой курган.²³

Курганная насыпь, имевшая в высоту свыше 21 м и в окружности около 240 м, была снаружи облицована грандиозной циклопической кладкой, состоявшей из огромных полигональных блоков известняка, остатки которой уцелели до настоящего времени.²⁴

В северо-западной части кургана был обнаружен самый большой и выдающийся своей архитерктурой склеп, состоящий из круглой купольной гробницы и ведущего в нее дромоса (рис. 39).²⁵ Круглая в плане гробница, диаметром 6.4 м и высотой 9 м, сложена насухо из хорошо отесанных блоков известняка. 17 горизонтально лежащих рядов кладки образуют уступчатый конический купол, который замкнут сверху одной плитой. Выступы кладки начинаются с самого низа, начиная со второго ряда плит. Дромос длиной 4.75 м ведет к входному проему погребальной камеры, причем и дромос и проем имеют уступчатые покрытия.

Еще более импозантна и более сложна по конструкции купольная гробница в так называемом Царском кургане, расположенном в 4 км северо-восточнее Керчи. Это замечательное сооружение было открыто археологом А. Ашиком в феврале

247

Рис. 39. Золотой курган. общий вид 2 — пали склепа, 3 — продольный разрез склепа

248

1837 г. и оказалось, так же как и гробницы Золотого кургана., совершенно опустошенным грабителями.²⁶ Длина окружности Царского кургана равняется почти 250 м, высота его до раскопок была около 17 м.²⁷ В гробницу, расположенную в центре кургана, ведет — по направлению с юга на север — каменный дромос длиной 36 м и шириной 2.8 м, имеющий на протяжении 20 м уступчатое покрытие, близко напоминающее стрельчатый свод, замкнутый на высоте 7.14 м от земляного пола дромоса (рис. 40). Стены и свод дромоса сложены из рустованных плит, что особенно усиливает впечатление монументальности сооружения. Погребальная квадратная в плане камера (длиною 4.37 м и шириною 4.22—4.25 м), покрыта коничеким уступчатым куполом (рис. 41). Переход от четырехугольника стен склепа к круглому куполу разрешен следующим образом. Начиная с 5-го ряда кладки, в углах, склепа сделаны; диагональные, слегка вогнутые выступы, которые постепенно, все более выдвигаясь вперед, образуют ступенчатые пандативы, необходимые для перехода к круглому основанию конического купола. На уровне 10-го ряда кладка образует правильный круг, являющийся началом конического купола. Последний состоит из 13 кольцевидных уступчатых рядов кладки последовательно уменьшающегося диаметра и одной большой плиты, замыкающей центральное отверстие вершины купола, имеющее в поперечнике 83 см; высота погребальной камеры от каменного пола до высшей точки купола 8.73 м.

Дромос и погребальная камера построены из местного, так называемого аджимушкайского, известняка, который добывается и в настоящее время близ Царского кургана.

Чтобы обезопасить гробницу от возможности деформации ее кладок, насыпь кургана была устроена чрезвычайно тщательно, с применением ряда специальных мер, имевших целью придать ей надлежащую плотность и устойчивость.

С наружной стороны гробница была обложена толстым слоем бутовых камней. Покрывающая их насыпь состояла из глины, перемежающейся с прослойкой морской травы и толстым слоем (1.10 м) крупного бута. Такая структура

249

насыпи вполне предохраняла ее от опасности размыва атмосферными осадками и от возможности оползней.

Рис. 40. Дромос склепа в Царском кургане. IV в. до н. э.

Топко прочувствованные внутренние пропорции гробницы,, крайне простые, лишенные каких-либо элементов декоратив-

250

ности формы, с их суровой гладью отвесных стен камеры и уводящим ввглсь строгим ритмом ступеней конического купола, — все это делает гробницу Царского кургана блестящим памятником боспорской архитектуры, вполне заслуженно пользующимся мировой известностью.

Кто был погребен в Царском кургане, мы не знаем, нч исключительный размах сооружения и исполнение его, несомненно, лучшими зодчими Боспора заставляют предполагать, что гробница эта предназначалась для одного из наиболее богатых и прославившихся боспорских царей IV в. до н. э. Это мог быть или Левкон I, или, что еще вероятнее, Перисад 1, который, по словам Страбона, был даже «признан богом» за свои заслуги перед Боспорским рабовладельческим государством.

Но если такие большие сооружения, как купольные гробницы Золотого и Царского курганов, единичны,²⁸ то гораздо более многочисленны подкурганные склепы меньших размеров, покрытые не коническими ступенчатыми куполами, а сходными по конструктивному принципу уступчатыми покрытиями в виде пирамидообразного шатра, своим прямоугольным основанием строго отвечающего четырем сторонам камеры.

Отличным образцом такого рода сооружений служит склеп в Мелек-Чесменском кургане, расположенном в северной части города Керчи, на так называемом Глинище. В древности эта местность лежала за пределами города Пантикапея и была использована под некрополь.

Мелек-Чесменский курган, имеющий в высоту почти 8 м и окружность около 200 м, раскопан в 1858 г. А. Е. Люценко.²⁹ Погребение в склепе оказалось расхищенным, уцелели лишь останки ребенка, несколько досок от маленького гроба, обломки алабастра и небольшой витой бронзовый браслет, концы которого сделаны из золота в виде змей с эмалевой чешуей. В насыпи кургана с северной стороны при дополнительном исследовании кургана были обнаружены следы поминальной тризны и остатки костра, на котором совершалось погребальное жертвоприношение.³⁰ Среди обломков разбитой

251

Рис. 41. Царский курган. 1 — вход в склеп; 2 — ступенчатый пандатин; 8 — поперечный разрез склепа.

252

во время тризны посуды найдены обломки краснофигурных сосудов второй половины IV в. до н. э.,³¹ что и определяет время сооружения кургана.

Находящаяся под курганной насыпью гробница сохранилась очень хорошо.³² Как обычно, она состоит из двух частей: дромоса и погребальной комнаты (рис. 42). Дромос, длиной 9 м, шириной 1.32—1.38 м, обращенный своим выходным отверстием на восток,³³ имеет отвесные боковые стены из 5 рядов плит, выше которых начинаются перекрытия. Последние состоят в восточной части дромоса из трех рядов плит, образующих уступчатый свод, замкнутый сверху плитами, которые своими боковыми краями лежат на обоих уступах верхнего третьего яруса кладки свода. Погребальная камера склепа имеет квадратный план, ее длина 3.7 м, ширина 3.64 — 3.69 м. Стены камеры, как и в дромосе, сложены из 5 рядов чисто тесаных квадр, сложенных насухо; над пятым рядом начинается свод, построенный из 7 рядов плит, выдвигающихся с каждой стороны один над другим. Центр пирамидообразного свода замкнут лежащей сверху одной плитой. С большим мастерством сделано соединение уступчатого свода дромоса с уступчатым перекрытием погребальной камеры.

Склепов, подобных Мелек-Чесменскому, открыто в окрестностях Керчи довольно много. Значительное число их было обнаружено в обширном курганном некрополе Юз-оба, расположенном южнее Керчи и являющемся местом погребения высшей пантикапейской знати. Большая часть этого некрополя была раскопана в 50—60-х годах прошлого столетия; при этом многие склепы оказались в нерасхищенном состоянии.³⁴ Последнее обстоятельство, кроме полного выяснения картины погребального ритуала и характера погребального инвентаря, позволяет точно определить время возникновения гробниц. И с этой точки зрения в высшей степени показательно, что все погребения Юз-оба, обнаруженные в монументальных склепах с уступчатыми покрытиями, относятся к IV в. до н. э., к периоду высшего расцвета Боспора.

253

Рис. 42. Склеп Мелек-Чесменского кургана — план и разрезы. IV д. до н. э.

254

Надо, однако, отметить, что наряду с уступчатыми склепами, являющимися для некрополя Юз-оба, безусловно, доминирующим типом, в течение I-—V вв. до н. э. иногда даже для очень богатых погребений применялись также и значительно более простые в архитектурном отношении погребальные сооружения. К числу таковых может быть отнесена гробница Павловского кургана, крайнего восточного кургана на хребте Юз-оба, расположенного в 5 км к югу от Керчи.

Павловский курган был раскопан в 1858 г. А. Е.Люценко.³⁵ Курган этот имел высоту свыше 12 м и окружность около 200 м. Основание кургана с северной и юго-западной сторон на протяжении нескольких десятков метров ограничивала каменная ограда (крепида). За оградой, часть которой построена из хорошо обработанных рустованных снаружи плит, при раскопках были найдены разбитые остродонные амфоры для вина, а в насыпи кургана оказалось много обломков различной посуды, в том числе куски большого краснофигурного кратера. Это показывает, что во время погребения совершили тризну, после которой в могильную насыпь была брошена вся употреблявшаяся во время погребального пиршества утварь.

Под насыпью кургана обнаружены две могилы. Одна из них, оказавшаяся разграбленной, представляла собою яму, вырубленную в материке, наполненную жжеными костями, углями, обломками различных сосудов (чернолаковых, краснофигурных), кусками железа, меди и т. д. Покойник был в этой могиле подвергнут сожжению. Вторая могила находилась в центральной части кургана и имела форму прямоугольного в плане склепа, сложенного из больших хорошо отесанных плит и перекрытого плоскими, горизонтально лежащими плитами. В целом такая гробница напоминала своего рода огромный каменный: ящик. В гробнице стоял роскошный деревянный саркофаг,³⁶ сильно разрушенный обвалившимися плитами потолка. Покоившийся в саркофаге скелет женщины был в богатом погребальном уборе. В саркофаге уцелели куски погребального полога и одежды покойницы.³⁷ Голову ее украшал золотой, имити-

255

рующий пряди волос, начельник (стленгида), к которому были подвешены превосходные золотые серьги в виде летящих Ник.³⁸ Шею охватывало тонкой работы золотое ожерелье, на пальцах левой руки было три золотых перстня. Около левой руки лежало большое бронзовое позолоченное зеркало. Возле ног находились два алабастра (сосуды для благовоний). На ногах хорошо сохранились кожаные башмаки. Близ головы оказались корзиночка и расписной ларец.

Вне саркофага в гробнице лежали девять алабастров и три аттические расписные вазы: две краснофигурные пелики и одна чернолаковая гидрия с каннелированным туловищем. Особенно интересна краснофигурная пелика роскошного стиля с сюжетом из цикла элевсинских мистерий.³⁹ В росписи вазы главное место занимает богиня Деметра, изображенная в окружении различных мифологических персонажей. Рядом с Деметрой представлена фигура юного Плутоса, держащего в руках золотой рог изобилия — символ богатства, источником которого являлся хлебный урожай. Чуть дальше изображена дочь Деметры — Кора. Над Деметрой парит на крылатой колеснице Триптолем, царь Элевсина, первый (согласно мифу) сеятель, научивший людей земледелию. Наличие вазы с таким изображением дает основание предполагать, что в каменной гробнице Павловского кургана была погребена жрица богини Деметры.

В гробнице оказалась и серебряная пантикапейская монета с изображением на лицевой стороне головы молодого сатира, а на оборотной — головы льва.

Более характерными для некрополя Юз-оба являются гробницы с уступчатыми покрытиями, аналогичными Мелек-Чесменскому кургану. Помимо серии одиночных склепов указанного типа в одном из курганов Юз-оба, раскопанном в 1860 г., был открыт очень интересный двойной склеп (гробница № 48) с уступчатыми покрытиями. Высота этого кургана — около 8.5 м, окружность — почти 160 м. В насыпи кургана и здесь были обнаружены при раскопках разбитые краснофигурные сосуды — следы погребальной тризны. Корот-

256

кий, но широкий дромос пел в склон, за которым следовал такой же (по меньших размеров) второй склеп, соединенный с первым узким проходом.⁴⁰

Середину первого склепа, перекрытого четырьмя рядами уступов, выдвинутых только с двух боковых сторон (рис. 43), занимал стоявший на каменном возвышении большой, отлично сохранившийся деревян