Непостижимый Гоголь: правда ли что автор «Мертвых душ» умер от отравления?
Гоголь - самая таинственная и мистическая фигура в пантеоне русских классиков. Сотканный из противоречий, он поражал всех своей гениальностью на поприще литературы и странностями в обыденной жизни.
Классик русской литературы Николай Васильевич Гоголь был труднопостижимым человеком.
Например, он спал только сидя, боясь, чтобы его не приняли за мертвого.
Совершал длительные прогулки по... дому, выпивая в каждой комнате по стакану воды.
Периодически впадал в состояние длительного оцепенения. Да и смерть великого писателя была загадочной: то ли он умер от отравления, то ли от рака, то ли от душевной болезни. Поставить точный диагноз врачи безуспешно пытаются уже более полутора столетий.
Странный ребенок
Когда в 1809 году в этой семье родился младенец, все решили, что мальчик долго не протянет - настолько он был слабеньким. Но ребенок выжил.
Рос он, правда, худым, тщедушным и болезненным - словом, из тех самых «счастливчиков», к которым липнут все болячки. Сначала привязалась золотуха, потом скарлатина, следом гнойный отит. Все это на фоне непроходящих простуд.
Были и другие странности. Гоголь был грязнулей, от его белья ощутимо пахло, а одежда была вечно в пятнах. Карманы раздувались от запаса сладостей. Эти сладости он всегд грыз в одиночку, не пытаясь с кем-то поделиться хотя бы просто для того, чтобы обзавестись друзьями. А ещё он долго, до чёрного цвета, катал шарики из хлеба.
Но основным заболеванием Гоголя, беспокоившим его почти всю жизнь, был маниакально-депрессивный психоз. Неудивительно, что мальчик вырос замкнутым и малообщительным. По воспоминаниям его соучеников по Нежинскому лицею, он был угрюмым, упрямым и очень скрытным подростком. И лишь блестящая игра в лицейском театре говорила о том, что этот человек обладает недюжинным актерским талантом.
Групповой снимок представителей русской интеллигенции с Николаем Гоголем. Фотограф Сергей Левицкий.
В 1828 году Гоголь приезжает в Петербург с целью сделать карьеру. Не желая работать мелким чиновником, он решает поступить на сцену. Но безуспешно. Пришлось устроиться клерком. Однако подолгу в одном месте Гоголь не задерживался - летал от департамента к департаменту.
Люди, с которыми он на тот момент близко общался, сетовали на его капризность, неискренность, холодность, невнимание к хозяевам и трудно объяснимые странности.
Несмотря на служебные тяготы, этот период жизни был для писателя самым счастливым. Он молод, полон честолюбивых планов, выходит его первая книга «Вечера на хуторе близ Диканьки». Гоголь знакомится с Пушкиным, чем страшно гордится. Вращается в светских кругах. Но уже в это время в петербургских салонах стали замечать некие странности в поведении молодого человека.
Куда деть себя?
В течение всей жизни Гоголь жаловался на боли в желудке. Однако это не мешало ему за один присест съесть обед на четверых, «полирнув» все это банкой варенья и корзиной печенья.
Немудрено, что уже с 22-летнего возраста писатель страдал хроническим геморроем с сильными обострениями. По этой причине он никогда не работал сидя. Писал исключительно стоя, проводя на ногах по 10-12 часов в день. Что касается взаимоотношений с противоположным полом, то это тайна за семью печатями. Еще в 1829 году он прислал матери письмо, в котором говорил о страшной любви к какой-то даме. Но уже в следующем послании - ни слова о девушке, лишь скучное описание некоей сыпи, которая, по его словам, не что иное, как последствие детской золотухи. Связав девушку с болячкой, матушка сделала вывод, что ее сыночек подхватил срамную болезнь от какой-то столичной вертихвостки.
На самом деле и любовь, и недомогание Гоголь выдумал для того, чтобы выцыганить некоторую сумму денег из родительницы.
Имел ли писатель плотские контакты с женщинами - большой вопрос. По свидетельству врача, наблюдавшего Гоголя, таковых не было. Виной тому некий кастрационный комплекс - иначе говоря, слабое влечение. И это при том, что Николай Васильевич любил скабрезные анекдоты и умел их рассказывать, совершенно не опуская нецензурные слова.
Тогда как приступы душевной болезни были, несомненно, налицо.
Первый клинически очерченный приступ депрессии, отнявший у писателя «почти год жизни», был отмечен в 1834 году. Начиная с 1837 года приступы, различные по продолжительности и тяжести, стали наблюдаться регулярно. Гоголь жаловался на тоску, «которой нет описания» и от которой он не знал, «куда деть себя». Сетовал, что его «душа…изнывает от страшной хандры», находится «в каком-то бесчувственном сонном положении». Из-за этого Гоголь не мог не только творить, но и думать. Отсюда жалобы на «затмение памяти» и «странное бездействие ума».
Приступы религиозного просветления сменялись страхом и отчаянием. Они побуждали Гоголя к исполнению христианских подвигов. Один из них - измождение тела - и привел писателя к гибели.
У Гоголя было много фобий: он боялся грозы и обмороков, быть погребенным заживо и смерти.
Знакомая писателя Александра Смирнова рассказывала, как Гоголь во время чтения ей глав из «Мертвых душ» почувствовал приближение грозы:
- «Я вся обратилась в слух. Дело шло об Уленьке, бывшей уже замужем за Тентетниковым. Удивительно было описано их счастие, взаимное отношение и воздействие одного на другого… Тогда был жаркий день, становилось душно. Гоголь делался беспокоен и вдруг захлопнул тетрадь. Почти одновременно с этим послышался первый удар грома, и разразилась страшная гроза. Нельзя себе представить, что стало с Гоголем: он трясся всем телом и весь потупился. После грозы он боялся один идти домой. Виельгорский взял его под руку и отвел».
Из-за боязни обмороков и замирания Николай Гоголь мог большую часть ночи проводить на диване — не ложась в кровать. Павел Анненков рассказывал, что писатель всю ночь бодрствовал, а под утро «разметывал свою постель для того, чтоб общая наша служанка, прибиравшая комнаты, не могла иметь подозрение о капризе жильца своего, в чем, однако же, успел весьма мало, как и следовало ожидать».
Этот страх у писателя появился после смерти близкого друга — графа Иосифа Виельгорского. Их отношениям Гоголь посвятил неоконченную повесть «Ночи на вилле». В 1837 году Виельгорский заболел туберкулезом. Писатель ухаживал за больным, проводил возле его постели бессонные ночи, видел его кончину. В 1839 году Николай Гоголь писал:
- «Я ни во что теперь не верю и если встречаю что прекрасное, то жмурю глаза и стараюсь не глядеть на него. От него мне несет запахом могилы. «Оно на короткий миг», — шепчет глухо внятный мне голос».
Через шесть лет, в 1845 году, Гоголь написал завещание:
«…тела моего не погребать до тех пор, пока не покажутся явные признаки разложения. Упоминаю об этом потому, что уже во время самой болезни находили на меня минуты жизненного онемения, сердце и пульс переставали биться… Будучи в жизни своей свидетелем многих печальных событий от нашей неразумной торопливости во всех делах, даже и в таком, как погребение, я возвещаю это здесь в самом начале моего завещания, в надежде, что, может быть, посмертный голос мой напомнит вообще об осмотрительности».
Тонкости души и тела
Гоголь умер на 43-м году жизни. Врачи, лечившие его последние годы, находились в полнейшем недоумении по поводу его болезни. Выдвигалась версия о депрессии.
Началось с того, что в начале 1852 года умерла сестра одного из близких друзей Гоголя - Екатерина Хомякова, которую писатель уважал до глубины души. Ее смерть спровоцировала сильнейшую депрессию, вылившуюся в религиозный экстаз. Гоголь начал поститься. Его дневной рацион составляли 1-2 ложки капустного рассола и овсяного отвара, изредка плоды чернослива. Учитывая, что организм Николая Васильевича был ослаблен после болезни - в 1839 году он переболел малярийным энцефалитом, а в 1842-м перенес холеру и чудом выжил, - голодание было для него смертельно опасно.
Гоголь тогда жил в Москве, на первом этаже дома графа Толстого, своего друга. В ночь на 24 февраля он сжег второй том «Мертвых душ». Через 4 дня Гоголя посетил молодой врач Алексей Терентьев. Состояние писателя он описал так: «Он смотрел, как человек, для которого все задачи разрешены, всякое чувство замолкло, всякие слова напрасны... Все тело его до чрезвычайности похудело; глаза сделались тусклы и впали, лицо совершенно осунулось, щеки ввалились, голос ослаб...»
Дом на Никитском бульваре, где был сожжен второй том «Мертвых душ». Здесь же Гоголь и скончался
В итоге лекари вынесли ему диагноз - менингит - и назначили смертельно опасные в таком состоянии кровопускания, горячие ванны и обливания.
Жалкое иссохшее тело писателя погружали в ванну, голову поливали холодной водой. Ему ставили пиявки, а он слабой рукой судорожно пытался смахнуть гроздья черных червей, присосавшихся к его ноздрям. Да разве можно было придумать худшую пытку для человека, всю жизнь испытывавшего омерзение перед всем ползучим и склизким?
«Снимите пиявки, поднимите ото рта пиявки», - стонал и молил Гоголь. Тщетно. Ему не давали это сделать. Через несколько дней писателя не стало.
Так что же стало причиной смерти?
Сумасшествие? Вряд ли. Свидетель последних часов жизни Гоголя, фельдшер Зайцев говорил, что за сутки до кончины писатель был в ясной памяти и здравом рассудке. Успокоившись после «лечебных» истязаний, он дружески беседовал с ним, расспрашивал о жизни, сделал даже поправки в стихах, написанных Зайцевым на смерть его матери.
«Гоголь на смертном одре», рисунок Э. А. Дмитриева-МамоноваИли причиной смерти стала какая-нибудь инфекционная болезнь? В Москве зимой 1852 года свирепствовала эпидемия брюшного тифа, от которого, кстати, и скончалась Хомякова. Именно поэтому лечащий врач при первом осмотре заподозрил, что у писателя тиф. Но неделю спустя консилиум врачей, созванный графом Толстым, объявил, что у Гоголя не тиф, а менингит.
В Москве на рубеже XIX-XX веков работал выдающийся онколог - Петр Герцен (сейчас его имя носит Онкологический институт). По описанию симптомов болезни Гоголя он поставил диагноз: великий писатель умер от рака поджелудочной железы. Отсюда это исхудание Николая Васильевича, вплоть до того, что у него сквозь живот прощупывался позвоночник. И полный отказ от пищи из-за невозможности проглотить даже маленький кусок.
Однако есть версия, что писатель был отравлен ртутью - главным компонентом каломеля, которым пичкал Гоголя каждый приступавший к лечению эскулап. Но патологоанатомов в то время не было. Поэтому истинную причину смерти Николая Васильевича мы, по-видимому, так и не узнаем.