ДАЖЕ МЫСЛЬ ОБ ОБЪЕДИНЕНИИ С НЫНЕШНЕЙ УКРАИНОЙ ПРОВОЦИРУЕТ ДОНБАСС НА АГРЕССИЮ
Сергей Лавров заявил, что признание Россией независимости ДНР и ЛНР в данный момент невозможно, ибо усложнит процесс урегулирования конфликта. С другой стороны, в самих ДНР и ЛНР невозможной воспринимается сама мысль о реинтеграции в состав нынешней Украины. Но как тогда видит свое будущее Донбасс в контексте слов Лаврова и «Минска-2»?
По словам Сергея Лаврова, представители западных стран в общении без свидетелей жестко требуют от Киева выполнять минские соглашения. А если в статусе Донбасса что-то изменится, это будет расценено партнерами по «нормандской четверке» как одностороннее нарушение всех прежних договоренностей, и возможность оказывать давление (пусть и неформальное) на Киев будет утрачена.
При этом французский коллега Лаврова Жан-Марк Эйро уже открыто, а не кулуарно потребовал от Киева выполнять минские договоренности. «Маневры по затягиванию длятся слишком долго», – констатировал дипломат. В свою очередь глава МИД ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер предостерег от какого-либо изменения формата переговоров (пусть и в обтекаемой форме). По его словам, можно избавить «нормандскую четверку» «от утомительных встреч», но тогда пришлось бы начинать все с чистого листа.
Иными словами, все стороны переговоров, кроме Киева, настаивают на продолжении консультаций в том формате, в котором они существуют уже год с небольшим, подчеркивая, что резкие односторонние шаги могут похоронить все усилия. В то же время общие представления о будущем устройстве Украины как единого государства у переговорщиков остаются неизменными. Но если смотреть на ситуацию объективно, в условиях, когда Киев саботирует конституционную реформу, а последствия войны столь разрушительны, ни о какой реинтеграции Донбасса не может идти и речи.
Избранные лидеры ДНР и ЛНР Александр Захарченко и Игорь Плотницкий в процессе переговоров в Минске не участвуют, действуя через представителей, но их собственных взглядов на будущее Донбасса никто не отменял. Более того, эти взгляды идентичны таковым у значительной части жителей региона. И нельзя не учитывать господствующие в ДНР и ЛНР настроения, в противном случае выработать действенные политические решения невозможно, а вот перевести конфликт в горячую фазу – запросто. Проще говоря, нельзя навязать искусственно придуманный выход из тупика пятимиллионному народу.
В то же время разобраться во внутриполитических тенденциях и идеологических течениях Донбасса не так уж легко, в основном из-за радикализации взглядов и информационной изоляции – естественных последствий разрушительной и кровопролитной войны. И, как это обычно бывает в таких ситуациях, прагматичные взгляды на мир в быту неизбежно сталкиваются с романтическим идеализмом и амбициями отдельных личностей.
Так, представления Захарченко о будущем ДНР постоянно находятся в «режиме «если». Горизонт планирования и целеполагания крайне низок. Никто не знает, что произойдет через пару часов, потому и не загадывает будущее. Из-за зависимости от множества внешних факторов все это «планирование» и «государственное строительство» уже неоднократно меняли вектор, и даже сама идеология происходящего в Донбассе и вокруг него проделала за два с половиной года несколько удивительных сальто. В таких условиях донецкий лидер умудряется проявлять чудеса политического благоразумия.
Например, возможность вхождения ДНР в состав России (на этом настаивает часть местной политической элиты) он рассматривает только как один из вариантов развития ситуации. «Референдум о присоединении к России – это один из возможных путей развития Донбасса, – сказал глава ДНР во время прямой линии с жителями Херсонской области Украины. – Но, согласитесь, его надо проводить тогда, когда есть возможность реализовать тот выбор, который сделает народ». Эту фразу, сказанную спокойным, деловым тоном, надо метровыми буквами написать напротив парламента Республики Южная Осетия в назидание потомкам. Лучше, если буквы будут неоновыми – чтоб лезли в глаза и мигали по ночам под барабанную дробь (данный скандал газета ВЗГЛЯД подробно разбирала ранее).
При этом Захарченко подчеркивает, что жители ДНР заплатили весьма высокую цену за решение, которое приняли по итогам референдума о независимости в мае 2014 года. С его точки зрения, эта цена, эти потери обязывают руководство республики довести до конца борьбу за независимость от киевского режима, пришедшего к власти в результате государственного переворота. Здесь принципиален предлог «от». Независимость всегда бывает от чего-то или от кого-то. А вот по достижении той или иной ее формы можно начать выбирать дальнейшие пути развития. Таким образом, основной приоритет сейчас – это построение независимого государства. Да, результаты соцопросов показывают, что жители ДНР одобряют дальнейшее развитие республики и в составе России. Но сейчас это невозможно, а обманывать народ пустыми обещаниями в Донецке не принято. При этом на практике за последние два с лишним года для сближения с Россией было сделано гораздо больше, чем за предыдущие двадцать лет.
А вот в вопросе взаимоотношений с Украиной неизменно включается тот самый режим «если». Чисто теоретически само слово «Украина» никого не отталкивает, и можно представить себе гипотетические условия («если»), при которых Донбасс вновь мог бы оказаться в одном государстве с Киевом и Львовом. Ключевое условие Захарченко – «возвращение Украины в состояние государства», а для этого требуется тотальная смена власти. Кроме того, необходимо проведение «денацификации» – новая власть должна осудить последствия государственного переворота 2014-го. «Нужно восстановить государство, то есть провести свободные выборы и признать правопреемство по отношению к той Украине, которая была похоронена на Майдане как государство. Свободные земли бывшей Украины должны заново учредить свою страну, в которой будут соблюдаться национально-культурные, исторические и экономические особенности всех желающих войти в состав конфедерации земель», – заявил глава ДНР. Только после этого Донбасс готов поговорить с Киевом «о принципах общежития».
Что же касается реинтеграции в современную Украину путем компромиссных решений в рамках «мирного переговорного процесса», Захарченко даже на предположение об этом реагирует крайне резко, наотрез отказываясь допустить такое развитие событий. «Подобных бумаг подписывать не буду, отдам приказ всем войскам ДНР воспринимать движения со стороны Украины как вражескую инициативу. Мы быстро поставим на место всю украинскую армию, где она и стояла. Надеюсь, что луганчане в этом вопросе меня в случае чего поддержат. Это наша общая земля, наша победа. Это наши друзья и братья, которые погибли, наши жены и дети, которых мы похоронили. За это нужно спросить. А как будем спрашивать, думаю, вместе сядем и решим», – отрезал он.
Здесь особо примечателен чисто психологический момент. Комментируя чисто гипотетическую возможность «подписать бумаги» с нынешним Киевом, Захарченко мгновенно «переключается на войну». Это не свидетельствует о его особенной «воинственности» или «недоговороспособности». Просто сама идея реинтеграции в нынешнюю Украину не допускается даже в режиме «если».
Более того, среди действующих политических и военных фигур ДНР и ЛНР нет никого, кто мог бы сейчас на полном серьезе публично обсуждать саму возможность восстановления юридических отношений с украинским государством в его нынешнем виде и состоянии. После той крови, что была пролита, при всей туманности ближайшего будущего Донбассу нужны такие гарантии от Киева, которые невозможно обнулить ни еще одним Майданом, ни еще одной Нуланд. Сперва – конфедерация, денацификация, новые всеукраинские выборы, и только потом поговорим, как нам жить дальше.
Есть, правда, одна важная деталь. Регион изначально был наводнен «леваками» всех мастей, идеалистами «русского мира», «чегеваристами» и восторженными студентами – борцами с олигархатом. Многие уехали разочарованные, многие погибли, как это часто бывает с идеалистами на войне, остальные в массе своей лишились изначально завоеванных политических позиций. Их взгляды и подходы к реальности вносят в происходящее элемент сумашествинки, но все-таки важны для понимания. Часть из них принципиально отстаивает идею вхождения Донбасса в состав России вне зависимости от позиции самой России, и внутренние разногласия в этой фракции заключаются только в порядке дальнейших действий. Кое-кто настаивает на том, что необходимо добиваться присоединения к союзу ДНР и ЛНР «большой» Новороссии – вплоть до Одессы. Небольшая радикальная группа хотела бы еще и Киев взять, а Галицию отпустить, куда она захочет.
Эти взгляды могут быть по-своему интересны, а люди, их придерживающиеся, зачастую весьма симпатичны при личном общении. Но они, увы, непрактичны и не пригодны к дипломатии. Отсутствие гибкости привело к тому, что представители «романтического» периода революции оказались по факту оттеснены и от власти, и от, конечно же, переговорного процесса. Тем не менее значительная часть населения Донбасса эти взгляды разделяет. Напротив, идея реинтеграции в украинское государства крайне непопулярна на бытовом уровне. И в то же время окончательно порывать с Киевом многим не хотелось бы. Во-первых, работает инерция многолетнего совместного проживания, во-вторых, сказывается наличие родственных и прочих связей на той стороне фронта.
Наконец, существует фактор «оккупированных территорий» – значительная часть бывших Донецкой и Луганской областей находится под контролем ВСУ. И если уж говорить о каких-то мирных соглашениях, референдумах о вступлении в Россию или, наоборот, о реинтеграции в Украину, невозможно не думать о Славянске, Краматорске, Лисичанске и Мариуполе с окрестностями. По словам все того же Захарченко, минские переговоры он воспринимает исключительно как возможность вернуть под контроль ДНР утерянные территории. Возможно, это слишком эмоциональный подход, но он вполне укладывается в общую систему взглядов политической элиты нынешнего Донбасса.
Таким образом, говорить о каком-либо расслоении взглядов на будущее Донбасса «после Минска» не приходится. Здравомыслие никогда не было доминирующей силой на войне. А она еще не закончилась.