Так закалялась сталь: как слепой Николай Островский писал свой знаменитый роман
Но очень скоро Островский, как он говорил потом, "перемахнул" к будённовцам. Здесь ему тоже не повезло: в одном из ожесточённых боёв под Львовом в него попала пуля. А на следующий день красноармеец был тяжело ранен в живот и в голову.
Перед глазами Павла вспыхнуло магнием зелёное пламя, громом ударило в уши, прижгло калёным железом голову. Страшно, непонятно закружилась земля и стала поворачиваться, перекидываясь набок. Как соломинку, вышибло Павла из седла. Перелетая через голову Гнедка, тяжело ударился о землю. И сразу наступила ночь
роман "Как закалялась сталь"
После этого ранения Островскому пришлось провести на госпитальной койке два месяца. Часто он был в бреду, врачи уже решили, что он безнадёжен. Но раны зажили, оставив страшное последствие — осколок шрапнели повредил нерв правого глаза. Сохранилось только четыре десятых зрения. Из-за этого Островскому пришлось оставить армию.
Молодой человек не мог сидеть сложа руки, поэтому пытался помочь своей стране хотя бы из тыла. В 1921 году он отправился на трудную стройку: Киев замерзал, срочно требовалось построить железную дорогу от места лесозаготовок до города. Строители жили в холодном здании школы, спать приходилось на цементном полу, еды не хватало. Однажды утром Островский проснулся и почувствовал резкую боль в суставах. Однако превозмогая боль, он продолжил работать наравне с остальными.
Строительство дороги практически было завершено, когда восемнадцатилетнего парня свалил полиартрит — постепенное окостенение суставов. Врачебная комиссия постановила перевести его на инвалидность, но Островский отказался от пенсии, чтобы скрыть от родителей решение, признающее его инвалидом первой группы.
В январе 1923 года Островский был направлен в Берездовский район в качестве секретаря райкома комсомола. Он уже сильно хромал и не мог передвигаться без костылей. Молодой человек терпеть не мог сострадание окружающих, поэтому отвергал любую помощь и большую часть времени проводил в постели. Себя он называл "волчонком, пойманным и запертым в клетку". Его состояние постепенно ухудшалось, дошло до того, что врачи предложили ему ампутировать ноги, но Островский отказался.
Я теперь сам не могу даже волос причесать... Итак, я теряю подвижность всех суставов, которые ещё недавно подчинялись. Полное окостенение. Слежу и вижу, как по частям расхищается буквально моя последняя надежда как-нибудь двигаться… Ходить я не могу совсем…
из письма Островского другу
Островского очень пугала неподвижность: он до изнеможения занимался гимнастикой. Над кроватью к потолку был прибит ролик, через него перекинута верёвка, один её конец привязан к ногам, другой — у него в руке. Молодой человек тянул верёвку: ноги поднимались вверх и опускались. Но это ему не помогло. В 1926 году вместе с возможностью двигаться Островского покинуло зрение. Тогда у него и возник план написать роман — наполнить свою жизнь содержанием, хоть как-то оправдать своё существование. Несмотря на то, что он был прикован к постели, писатель считал себя здоровым человеком. А свою неподвижность и слепоту он называл недоразумением и сатанинской шуткой.
Островский понимал, что силы продолжают покидать его и нужно торопиться, если он хочет осуществить свой план. В один из зимних вечеров 1930 года Островский попросил свою жену Раису аккуратно переписать несколько страниц, исписанных его рукой. У женщины это занятие заняло полчаса, всё это время писатель сердился, почему она пишет так медленно. Когда она закончила, Островский попросил её сесть рядом, взять чистую бумагу и записывать продолжение того, что она сейчас переписала.
Рука онемела, от усталости клонило ко сну, а он всё диктовал и диктовал, ровно, сосредоточенно. Невидящим взглядом смотрел он перед собой, и казалось, он видит проходящие перед ним и видимые ему одному картины и рассказывает мне о них
Раиса Островская
Но Раиса не всегда могла помогать мужу. Рано утром она уходила на работу и уставшая возвращалась только вечером. Но Островский хотел писать: еле двигающимися пальцами он держал карандаш и медленно выводил букву за буквой. Часто строки наползали друг на друга, и потом прочитать написанное было невозможно. Выйти из этой ситуации Островскому помогла его изобретательность: он сделал себе трафарет для письма вслепую. В крышке картонной папки для бумаг — транспаранта были прорезаны длинные и широкие полосы, в них он и писал, подкладывая вниз бумагу.
Чаще всего он писал по ночам, когда все домашние спали. Ему вкладывали в папку транспаранта 30 листов чистой бумаги и давали несколько заточенных карандашей. За ночь он обычно исписывал всю бумагу. Если Островский начинал писать, то уже не отрывал руки от транспаранта, чтобы не ошибиться и дважды не пройти карандашом по одному и тому же месту. К утру пол комнаты был усеян исписанными листами. Родные писателя подбирали их, складывали по порядку (писатель нумеровал страницы), а затем написанное переносилось в блокноты.
Вскоре на помощь Островскому пришла соседка Галя Алексеева. Она бескорыстно записывала главы книги под диктовку писателя. К осени 1931 года была готова первая часть романа "Как закалялась сталь".
Под большим секретом Николай сообщил мне, что книга содержит всю его личную и общественную жизнь; всё это им было пережито совсем недавно, когда он был здоров и совсем молод
Галя Алексеева, секретарь Островского
Лишь издание книги могло доказать Островскому, что удача наконец-то улыбнулась ему. Но первые книгоиздатели отказали писателю в публикации его произведения. Только журнал "Молодая гвардия" согласился напечатать роман. Как только книга вышла в свет, она приобрела большую популярность: в библиотеках за ней выстраивались очереди и устраивались читки. Островский получал хвалебные письма от читателей, что вдохновляло его продолжать работу. При жизни писателя "Как закалялась сталь" была издана 41 раз.
После смерти Островского роман продолжил пользоваться популярностью у читателей. Писатель Борис Полевой вспоминал, как во время обороны Сталинграда заглянул ночью в расположение одного из передовых батальонов. Бойцы собрались у костра: "Все слушали, сидя в напряжённых позах, стараясь не пропустить ни одного слова. Читали роман "Как закалялась сталь". Когда разговорились, бойцы пожаловались, что книга эта одна на весь полк. Для удобства чтения её разорвали на несколько частей и в редкие часы боевого отдыха читали, передавая друг другу листы по мере прочтения".