«Он хотел заработать мне на подарок ко дню рождения»: мама о сыне-подростке, который погиб на стройке, упав в шахту лифта, и о жизни после трагедии
В пятницу, 29 января Елена Никонович пришла в суд Октябрьского района, где должны были рассматривать дело о гибели ее сына. Перед этим заехала к нему на могилу - сегодня ровно 8 месяцев со дня гибели Максима. Все это время Елена носит траур. Женщина достает из сумки кнопочный телефон и показывает фотографии сына: молодой человек открыто улыбается в камеру.
- 29 мая у меня был день рождения. Я, как обычно, нагладила Максиму одежду и ушла на работу, - вспоминает тот день Елена. - Максим должен был пойти в школу: занятия у них уже закончились, но должна была быть репетиция, какие-то организационные мероприятия - на следующий день у них был запланирован выпускной.
«Когда я его увидела, молитвы все вылетели из головы»
В школу Максим не пришел: он отправился на стройку многоэтажного дома на улице Быховской, 10. По словам мамы, это был уже второй день его работы там: парень хотел заработать маме на подарок ко дню рождения.
- Я была против - какая стройка! До этого они ходили туда со старшим братом. О том, что Максим пойдет туда 29 мая, я не знала.
Днем Елене позвонил муж, поздравил с днем рождения - супруги еще обсудили планы на вечер, хотели организовать праздничный ужин.
- А через несколько минут позвонил и попросил выйти на улицу. Я подумала, что он цветы мне хочет подарить. Выхожу - а он подхватил меня, чтобы не упала: «Беда случилась с Максимом».
Так Елена узнала, что ее младший сын упал в шахту недостроенного лифта с высоты 12 этажа.
- Как это произошло? Никто толком не знает. Мальчик, который работал с ним, говорит, что Максим захотел в туалет, пошел в темное место, а этим темным местом оказалась шахта. Через минуту одноклассник пошел его искать - и сам чуть не провалился в шахту. Тогда он сообразил, что надо искать Максима там. Когда я его увидела, молитвы все вылетели из головы. Я кричала и ничего не могла сделать. Потом приехала «скорая» - я не знаю, первая или это ко мне уже вызвали.
«Целый месяц я вообще ничего не могла есть»
Елена говорит, что долго не могла перестать плакать - какое-то время после смерти сына она ходила, зажав рот двумя руками.
- И все похороны так. Меня напичкали таблетками - я даже сидеть около него не смогла, потому что проваливалась. Может, это защитная реакция организма, что я теряла сознание. Я не смогла с ним толком попрощаться.
Мама Максима знает, для чего ее сыну так нужны были деньги, почему он так хотел заработать - все ради подарка к ее дню рождения.
- Деньги у него были: Максим получал пособие по потере кормильца - в феврале у него умер отец, мой первый муж. Но он не хотел мне ничего с этих денег покупать - хотел именно свое, заработанное. А в апреле у него был день рождения, я ему подарила 350 рублей.
У Елены еще двое сыновей: средний сейчас служит в армии, старший работает. Дети, муж и работа помогли ей как-то оправиться после похорон.
- Целый месяц я вообще ничего не могла есть, пока мои мужчины не сделали так: ты не ешь - и мы не едим. Я первое время садилась с ними просто за компанию и в себя силой впихивала еду. Сразу после похорон я лежала на кровати и думала: «Если я сегодня не встану и не сообщу начальству, что выхожу завтра на работу, я на нее уже никогда не пойду - просто умру». Я позвонила и сказала, что мне надо прийти на работу. Я оператор на птицефабрике в агрокомбинате «Дзержинский». На работе меня очень поддержали.
Первое время у меня было чувство, что в мое тело вбили штырь металлический. Я смотрела на дорогу - высматривала ребенка. Идет молодежь - мне хочется крикнуть «Максим!». А теперь все пустое. Просто оболочка, но внутри меня настолько пусто и бессмысленно... Каждые выходные приезжаю к Максиму на могилку, и сегодня была там. В высотное здание захожу - считаю этажи. Ночью просыпаюсь от того, что падаю. Я полжизни работала главным специалистом - сейчас я знаю, что уже не смогу. Меня сломали. Я не живу - существую просто потому, что надо.
«Врачи, студенты медуниверситета рассматривали мой случай как чудо»
Когда мы уже заканчиваем разговор, Елена рассказывает, что не должна была рожать этого ребенка. Врачи отговаривали - она перенесла онкологию, облучение, очень серьезную гинекологическую операцию.
- Врач сказал, что нужен аборт, но я написала расписку, что беру на себя ответственность, и выносила абсолютно здорового ребенка. Правда, последний месяц лежала на сохранении. Врачи, студенты медуниверситета рассматривали мой случай как чудо. 17 лет счастья.
По словам Елены, месяц назад с ней связался Юрий Уласевич, директор той фирмы, на которую работал ее сын, а сейчас - обвиняемый по уголовному делу.
- Он приехал и сказал, что сожалеет, и предложил 10 тысяч рублей на памятник. Я сказала, что сейчас мне эти деньги не нужны. А на похороны действительно пришлось искать деньги: это как раз были выходные, а пособие на погребение оформляют только в рабочий день. Мне тогда сестра одолжила деньги на похороны.
Детям как раз вручили дипломы, и вся школа пришла провожать Максима. На кладбище весь класс поехал. Представляете: май, все цветет, птички поют, а мне хотелось взять это все и разнести вдребезги. Я ходила, не подняв головы.
Недавно женщина обратилась к врачу - говорит, перестала справляться сама.
- Жить не хочется. У меня муж, дети - они на меня смотрят. Я не могу при них плакать, потому что старший начинает психовать и плакать тоже. Меня не радует ничего.
«Не было ограждений опасных зон, проемы не надежно закрыты»
Жилой комплекс на Быховской - известный долгострой, единственный в Октябрьском районе Минска. Его строили с 2015 года, в эксплуатацию должны были ввести еще в 2018-м. Но первый пусковой комплекс ввели в эксплуатацию только в ноябре 2020-го, об этом писало агентство "Минск-новости".
Субподрядной строительной организацией того самого дома на Быховской, 10, где случилась трагедия, была фирма «Элстман». Ее учредитель, Юрий Уласевич, стал фигурантом уголовного дела. Его обвиняют по двум статьям: служебная халатность, повлекшая по неосторожности смерть человека (ч.2 ст. 428 УК) и нарушение правил безопасности строительных работ (ч.2. ст. 303 УК).
В тексте обвинения сказано, что со многими рабочими, в том числе с погибшим, трудовые отношения не оформлялись. Инструктажи по охране труда, стажировки и проверки знаний с ним не проводили.
В прокуратуре сообщали, что во время осмотра на стройке не было ограждений опасных зон, где возможно падение с высоты. Проемы, куда могли упасть работники, не были надежно закрыты или обозначены.
Список травм, которые получил Максим при падении, гособвинитель зачитывала несколько минут. В суде пришлось объявить перерыв, чтобы мама погибшего могла успокоиться.
Свою вину Юрий Уласевич признал только по одной статье - нарушение правил безопасности строительных работ. Показания он готов дать позже, после того, как в суде выслушают потерпевшую и свидетелей. Пока комментарий для СМИ он давать отказался.
Мы будем следить за процессом в суде.