Как в старые добрые времена дрались опасной бритвой
Когда-то опасная бритва на все сто процентов оправдывала свое название. Итальянские мафиози оставляли друг другу на лицах памятные шрамы сфреджо. Чернокожие щеголи из США довели владение этим инструментом до уровня боевого искусства. Даже капоэйра, над которой сейчас принято потешаться, некогда делала упор на владение этим оружием (просто подставьте капоэристу в руку лезвие — и все эти прыжки и махи обретут смысл).
Рассказываем о том, как в старину дрались на опасных бритвах. После этого вы взглянете на брадобрейный инструмент с бо́льшим уважением:
Заточенная монетка и чаветас: самое необычное оружие для дуэлей
Перед рассмотрением основной героини нашей статьи, опасной бритвы, остановимся на еще двух видах оружия, заменивших стандартные клинки в ножевых поединках черни разных стран.
Причина появления крайне необычных орудий убийства проста — неуемное желание властей ограничить поединки своих кровожадных подданных. Так в Мексике конца XIX начала XX века из-за запрета носить обычные ножи все перешли на специфические сапожные, использовавшиеся для подрезания кожи при починке обуви. Они назывались «чаветас» или «кучийос де запатерос». Вид их был очень необычен: ножи имели короткое лезвие в виде полумесяца, которым можно было наносить чудовищные режущие удары, но невозможно колоть. Чем-то напоминает современные топорики для рубки капусты.
Чаветас и дуббельтьеМексиканцев по странности оружия легко переплюнули голландские крестьяне XIX века, в поединках использовавшие монету — дуббельтье. Она изготавливалась из сплава латуни и серебра и имела такие тонкие и острые края, что их даже не требовалось затачивать, они сразу прекрасно резали лица соперникам. Для боя такую монету зажимали между костяшками пальцев.
С поединками на монетах связана любопытная история, рассказанная Уильямом Чамберсом в воспоминаниях о поездке в Нидерланды в 1832 году.
В одной голландской деревушке жили два человека, представлявших собой полную противоположность. Первый — огромный и сильный детина по имени Стеркус слыл злобным задирой и буяном. Второй, Янтье, имел прозвище «Маленький Ян», он был карликом, да еще и от полученной в юности травмы ставший горбатым. Страдания не озлобили его, Ян имел кроткий и мягкий нрав, все в деревне его любили.
Однажды все жители деревни пришли по каким-то муниципальным делам в здание местного суда. А там было правило: граждане обязаны оставить оружие на входе. Сельчане, как обычно, выполнили это требование, развесив свои ножи на стене. Неизвестно зачем, Янтье притронулся к ножу Стеркуса, а в те времена прикосновение к чужому ножу воспринималось как вызов на поединок.
Стеркус радостно воспользовался возможностью получить легкую победу и вызвал карлика на бой. Тот извинился и сказал, что задел нож не с этими целями, но негодяя было уже не остановить: формально он был прав. Тогда Янтье набрался мужества и согласился, но сказал, что раз вызов поступил от Стеркуса, он имеет право выбрать оружие и ушел, вернувшись с башмаком, надетым на одну руку, и монетой, зажатой между пальцами другой.
Все жители ожидали скорой и позорной гибели малыша, но не тут-то было. Ловко защищаясь от сильнейших ударов Стеркуса с помощью башмака, Янтье подпрыгивал и резал ему лицо монетой. Это продолжалось долго, пока гигант под свист толпы не сдался из-за усталости и разрезанного в лохмотья лица, опозорившись перед всеми односельчанами.
Победитель же получил прозвище Янтье Кордаат, что означало «Янтье-Храбрец». Страшно представить, что бы было с негодяем, если бы в руках карлика была опасная бритва.
Опасная бритва — оружие чернокожих денди
В США XIX и начала XX веков возникла ситуация, при которой ношение опасных бритв жестко ассоциировалось с темнокожим населением. Причина этого проста: местное законодательство не слишком хорошо относилось к ношению какого-либо холодного оружия любым населением, а уж афроамериканцы, несмотря на полученную в ходе Гражданской войны 1861-1865 годов свободу, были ущемлены в этом праве еще сильнее.
Тем не менее, завоевав свободу, они получили право на собственное достоинство и необходимость защищать свою честь, поэтому быстро нашли замену ножу и взяли на вооружение опасную бритву. Ремесло брадобрея еще со времен рабства ассоциировалось с темнокожим населением, поэтому бритву в кармане афроамериканец мог спокойно объяснить рабочей необходимостью.
В непереведенном на русский язык рассказе Эрнста Хемингуэя «Носильщик» есть сценка, где темнокожий работник Джордж демонстрирует белому пареньку Джимми секреты применения бритвы в бою. По словам Джорджа:
«Бритва — это иллюзия. От бритвы не защититься. Любой может порезать тебя бритвой. Если ты достаточно близко, чтобы порезать их, то они наверняка порежут тебя».
В конце XIX века появилось течение, называемое «черным маньеризмом». Этот термин обозначал образ действий, внешний вид и поведение, характерные для темнокожих денди, отправлявшихся на прогулку по городу или в кабак за неприятностями. И их всегда сопровождала опасная бритва. Она считалась настолько неотделимой частью костюма афроамериканского щеголя, что не раз упоминалась в так называемых «песнях енотов». Это были популярные среди темнокожего населения композиции, начало которым положил Пол Ален, в 1883 году выпустивший балладу «Новый енот в городе».
Нужно пояснить: «енотами» пренебрежительно называли в США того времени темнокожих, так что за применение этого слова европеец или мексиканец мог получить по лицу, и ему бы очень повезло, если бы он получил кулаком.
В этих песнях опасные бритвы выступают как яркий атрибут афроамериканцев. Например, в композиции «Оставьте ваши бритвы за дверью», автор советует темнокожим не резать друг друга бритвами, а пробить голову «хорошим кирпичом», ну а в песне с непереводимым на русский язык названием «Ram A Jam», автор дает характеристики всем проживающим рядом с собой расам и национальностям. В песне героя ранили кирпичом, и он легко понял, кто это сделал. Размышлял он следующим образом:
«Если бы он был турком, то не швырялся бы кирпичами, а проткнул меня кинжалом. И это не итальянец — те предпочитают ножи. Если бы по мою душу явился черный (смягчено автором статьи), то можете не сомневаться, что он воспользовался бы бритвой. Могу поклясться, это был ирландец, ведь бросать кирпичи — их любимая забава».
Но темнокожие с бритвами появляются не только в песнях. Криминальная хроника полнится историями их поединков. Например, Д.Л. Черевичник в книге «Всемирная история поножовщины: народные дуэли на ножах в XVII-XX вв.» приводит историю от 13 сентября 1891 года, когда два афроамериканца — Джон Рэймонд и Джон Митчелл — поссорившись из-за денег, достали бритвы и исполосовали друг другу лица. При этом полицейский офицер, вмешавшийся в драку, вызвал негодование обоих, и они тут же сообща набросились на него.
В июле 1898 года газета «Таймс» описывала другую драку. Генри Уилсон, и Джон Сторк поссорились из-за долга и выхватили бритвы. При этом брат Генри, Чарльз, вместо попытки разнять их сказал, что лучше будет следить, чтобы дуэль проходила по правилам. В итоге, когда полиция прибыла на место, оба соперника были так жестоко изрезаны, что умерли в больнице, не приходя в сознание.
Лишь после изобретения в 1901 году безопасной бритвы Кингом Жилеттом и Вильямом Никерсони легитимность ношения опасных начала сходить на нет, а после 1928 года, когда Якоб Шик создал электрическую бритву, мода ушла окончательно, и темнокожие парни теперь предпочитают решать свои дела с помощью огнестрельного оружия.
Но были и другие любители использовать бритву в бою. И это (неожиданно!) мастера бразильской капоэйры в XIX веке.
Убийственная «сардина» — бритвы в Бразилии
Сейчас капоэйра — боевое искусство крайне мирной направленности. Оно отличается высокой степенью акробатичности и отсутствием спаррингов в полную силу и соревнований.
Но всем желающим позубоскалить о боевой эффективности капоэйры стоит знать, что в XIX веке мастера этого смертоносного искусства терроризировали бразильские города, сбиваясь в банды. В их руках сверкали ножи, дубинки и опасные бритвы, называемые «сарджинья»(«сардина»). Также эту игрушку называли «бока де сири» — «крабья пасть».
Мысленно вложите бритву в руки пляшущим капоэйристам, и все их пируэты, прыжки и уклоны обретут смысл. Банды капоэйристов контролировали улицы бедных кварталов бразильских городов и нередко устраивали побоища. К примеру, в 1831 году в окрестностях Сан-Хосе две огромные банды в количестве двухсот человек сцепились, полосуя друг друга ножами и бритвами. Когда прибыла полиция, они вместе напали на нее и позже продолжили свою драку уже в другом месте.
Капоэйра занимала большое место в жизни банд, и часто разногласия между ними решались поединком между главарями. Причем более европеоидные бразильцы, как правило, пользовались ножами, а чернокожие — бритвами, поскольку они, также как и в США, были ущемлены в праве ношения холодного оружия. По мнению Д.Л. Черевичника, привычка пользоваться бритвой также могла быть взята бразильцами от португальских эмигрантов, ведь изначально Бразилия была колонией Португалии.
В Португалии была собственная культура использования опасной бритвы. Маргиналы, которых называли «фадисты», пользовались бритвами для решения своих вопросов, или для грабежа мирных бюргеров. Возможно, именно поэтому бритву на сленге фадистов называли «Santo Cristo», в данном контексте выражение можно перевести как «О, Боже!». Возможно, именно это восклицание чаще всего вырывалось у жертвы при виде раскрывающейся бритвы в руках грабителя.
Португальский писатель XIX века Жозе Дуарте Рамальо Орчигао считал что от нападения такого маргинала, вооруженного бритвой, можно отбиться только с помощью пистолета или искусного владения тростью.
Лишь в 1930-х из тренировок капоэйры пропали элементы работы с холодным оружием, так как это мешало коммерческому продвижению этого искусства в США и Европе.
Впрочем, не только португальцы могли дать фору в использовании бритв своим бразильским коллегам. Бандиты из итальянской каморры не раз использовали этот предмет для нанесения ритуальных шрамов — «сфреджо».
Бритвой по лицу — практика шрамирования у итальянских бандитов
Мастерству итальянских маргиналов в использовании ножа мы однажды посвятили отдельную стмтью. Однако бандиты города Неаполь, называемые каморристами, сильно выбивались из общей массы: они предпочитали опасные бритвы.
Весь XIX век власти Неаполя боролись с использованием беднотой опасных бритв, так как это было настоящей эпидемией. Заказной сфреджо, то есть шрам на лицо, мог получить кто угодно, не понравившийся каморристу. Свидетелем такого происшествия однажды стал русский путешественник, экономист Матвей Степанович Волков. В середине XIX он описал случай, когда его знакомому доктору по заказу коллеги бандит располосовал лицо.
Шрамирование делилось на два типа: «сфреджо мести» и «сфреджо симпатии». Первым клеймили полицейских информаторов, проштрафившихся бандитов или просто тех, кто не понравился по каким-то причинам. Били так, чтобы удар пришелся по вертикали от века до губы, обезображивая лицо и травмируя глаз. Часто для этого использовали бритвы с зазубренным лезвием, чтобы нанести уродливые рваные раны.
Члены каморры, 1906 год. Обратите внимание: у всех шрамы на лицахВторым типом сфреджо каморристы награждали своих подруг, проводя гладким лезвием от уха до губы. Многие женщины гордились такими шрамами, так как в городских низах подобная рана сильно поднимала статус девушки, ибо все видели, что она подруга опасного бандита.
Свой сфреджо получил и знаменитый Альфонсо Габриэль Капоне, бандит, известный нам под именем Аль Капоне. Поднявшись в мафиозной иерархии во времена Сухого закона в США, он всем рассказывал, что получил свои шрамы на лице во время войны или несчастного случая в парикмахерской. Но правда была гораздо прозаичнее и позорнее.
Аль КапонеВ 1917 году, когда молодой Альфонсо работал на босса нью-йоркской мафии в отеле «Гарвард», туда пришел мафиози Фрэнк Галлуччо с сестрой Леной. Капоне начал оказывать ей излишние знаки внимания, и сестра попросила брата успокоить молодчика. В этот момент сам Альфонсо усугубил ситуацию до предела: наклонился к девушке и заявил, что у нее «клевая задница». За это он тут же получил три удара ножом по лицу от взбешенного брата. Впрочем, тот хотел убить, а не оставить сфреджо, но был слишком пьян и только знатно порезал горе-ловеласу лицо.
При этом нью-йорккий босс еще и заставил Капоне извиниться перед Леной, так как посчитал действия Галлуччо законными.
К счастью, в наше время опасная бритва осталась лишь модным аксессуаром эстетствующих граждан и теперь ее сложно увидеть в руках разъяренного маргинала. Но на всякий случай осторожнее делайте комплименты итальянским красавицам в Неаполе, ведь лицо у вас одно, а пластическая хирургия до сих пор несовершенна.