Актриса Мария Лисовая: Сегодня есть ощущение бесконечного шоу, которое нужно поддерживать, чтобы зритель случайно не отвлёкся
Мария Лисовая родилась в Нижнем Новгороде. Окончила Нижегородское театральное училище им. Е.А.Евстигнеева, а затем Театральный институт им. Щукина. Зритель знает актрису по ролям в таких фильмах и сериалах, как «Кастинг», «Вратарь Галактики», «За час до рассвета», «Дракулов», «Карамора», «Смерш. Продолжение», «Банда Зиг Заг», «Екатерина. Фавориты», «Красный 5» и др.
- Мария, чем вам была интересна роль Яны в сериале «Один шанс на троих», премьерный показ которого начался 10 июня. Какой характер пришлось играть?
- Это была одна из самых сложных ролей в моей творческой биографии. Потому что по сценарию, идея которого взята из реальной жизни, получалось, что Яна не очень приятна и не особо привлекательна – не внешне, а своими поступками. По сути, она такой антигерой, но кардинально меняется в конце, переосмысливает ценности и находит, наверное, ответ на самый важный вопрос своей жизни: главное - это люди, окружающие нас, готовые жертвовать собой, любящие нас.
Режиссёр сериала Руслан Паушу в одном интервью сказал, что как раз было сложно найти актрису, которая сочетала бы в себе такие качества – и внешние, и внутренние, чтобы ради неё наши главные герои-мужчины были готовы совершать невероятные подвиги. И соответственно мы пытались решить эту задачу. Яна должна была при всём своём трудном характере, неправильных поступках всё равно вызывать у наших героев и у зрителей желание ей помогать. Надеюсь, хотя бы немного у нас это получилось.
- Правда, что для роли вам надо было выучить финский язык?
- Да, и это было непросто, некоторые сцены целиком игрались только на финском, хотя, конечно, на площадке всегда были консультанты, переводчики и даже носители финского языка, которые упрощали или, скажем так, осовременивали текст, чтобы он был более естественным…
Всю команду сериала «Один шанс на троих» я вспоминаю с любовью. Особенно приятно, что продюсеры, создатели проекта очень переживали за меня, когда я заболела ковидом прямо накануне старта съёмок. И все меня ждали, присылали фрукты, какие-то подарки, чтобы поднять мне настроение. Очень заботились о том, в каких условиях я нахожусь, желали скорейшего выздоровления. Это было круто!
- В фантастическом сериале «Луна и мир», снятом для СТС, вы тоже играете одну из главных ролей. Ваша космическая команда занимается добычей на Луне гелия-3. Что интересного вы узнали до съёмок об этом ценнейшем изотопе?
- Два слова о моей героине. София – девушка со стальными яйцами, она действительно пилот космического корабля, по специфике своей работы должна быть холодной, расчётливой, сильной, волевой. У неё достаточно жестокое чувство юмора, на всех людей она смотрит с неким прищуром, понимая все их недостатки: кто-то глуповат, кто-то инфантилен, слаб. Такой характер я ещё не играла…
Что касается гелия-3, специальной вводной лекции об этом материале у нас не было. Но я узнала, что люди его используют, скажем, в МРТ для получения изображения лёгких, для охлаждения квантовых компьютеров и т.д. Больших запасов гелия-3 на Земле нет, на Луне его действительно много…Вообще, когда мы начинали снимать, я стала изучать всё, что связано с космосом и вокруг него. Самое сложное – передать ощущение невесомости. У нас были «выходы» на поверхность Луны, и я вспоминала разные фантастические картины, как артисты там пытались передать невесомость. Скафандр был очень тяжёлый, но, кстати, с кондиционером внутри, за что отдельное спасибо создателям проекта. Массивные ботинки как бы фиксировали нас на поверхности, и мы никуда не отлетали, передвигались медленными шажками. И надо было сыграть эти плавные движения, замедленные, слегка заторможенные…Это было непросто!
- Как вам работалось на «Луне и мире» с Нонной Гришаевой, которая сыграла начальницу станции? Может, она вас чему-то научила в профессиональном смысле, что-то дельное подсказала?
- Я всегда стараюсь учиться, но не подхожу с этим запросом к актёрам в буквальном смысле. Наблюдаю, как они работают, как себя ведут. В каждом новом проекте сталкиваешься с другими актёрскими школами, разными творческими личностями и, конечно, берёшь что-то лучшее от них, пытаешься менять себя…Что касается Нонны Гришаевой, она, помню, рассказывала нам потрясающие байки про Театр Вахтангова, где я как студентка Щукинского института была занята в некоторых спектаклях, и это меня поражало, как всегда поражает у актёров старшего поколения эта любовь к историям между партнёрами, режиссёрами. Мне кажется, когда я достигну определённого возраста, я не буду особо делиться воспоминаниями, потому что не фиксирую подобные моменты, даже если они очень интересные. Я считаю, что это очень личное, и зачем мне кому-то что-то рассказывать. А вот артисты старшего поколения способны сотворить из маленькой истории внутри театра огромную комедийную эпопею, перенося её из поколения в поколения. Потрясающее умение, этому надо учиться, я думаю.
- Перейдём к совсем другой эпохе – из будущего в прошлое, в блокадный Ленинград. Вы сыграли прекрасную роль в сериале «Банда Зиг Заг», я прочитал где-то, что вы скрупулёзно готовились к этому проекту, читали дневники людей того времени, мемуары, смотрели хронику…
- Моя героиня Юлия Виноградова – собирательный образ, у всех нас есть какое-то представление о предыдущих поколениях, о наших бабушках, тётях. Что они были сильными, внутренне сдержанными, немножко суховатыми, всё время чего-то преодолевающими. Понятно, что я читала какие-то исторические документы про блокаду Ленинграда, но самое главное – письма и дневники, в основном, детские. У меня был целый список, и больше всего меня поразил дневник одного мальчика лет 10. Он каялся, что не может не есть. У него была мама, сестра. Мама его журила – ты ешь, а мы нет. Мальчик всё время просил еду, постоянно был голоден, и вот он писал, что не может не есть, потому что ему становится плохо. Восемь месяцев он писал в дневник, какой он слабый, не сильный духом, не может не думать о еде. А потом он стал опухать и, видимо, умер, потому что дневник оборвался…Конечно, эта история потрясла меня больше всего и стала неким камертоном для понимания роли, атмосферы того времени. Я всё думала, чтобы я делала, если бы подобное случилось со мной?
- Я знаю, вы тоже ведёте личные дневники. Что вы туда записываете – мимолётное, ежедневное, или что-то более глубокое, нужное вам для творчества?
- Я веду разные дневники. В личный дневник пишу какие-то свои мысли, высказывания, чтобы фиксировать важные события, потому что я склонна к забыванию. Мне друзья иногда рассказывают истории с моим участием, а я не могу их вспомнить. Бывает, случаются ситуации, которые мне тяжело преодолевать самостоятельно, а к психологу идти не хочу или друзьям об этом рассказывать. И вот в дневнике могу написать, чтобы отложить вопрос в сторонку, а потом подумать, вернуться к нему. Но такие сугубо личные дневники я регулярно вела, пока была в институте, в юности. Сейчас могу иногда просто перечитать старые записи. Потому что в самые сложные или самые светлые периоды моей жизни у меня, бывало, рождались интересные тексты. И вот сейчас я их открываю и сама удивляюсь – это я придумала? Вау!
Дневники я всегда писала от руки. Но в данный момент часто делаю заметки в телефоне, приходят идеи, сюжеты, что-то подмечаю в людях, идущих мимо, в метро, как они общаются, говорят. А есть у меня дневник по кинематографу. Фильмов, которые я не посмотрела, уйма и после какой-либо новой картины я записываю впечатления об увиденном, фамилии режиссёров, сценаристов, актёров. Когда узнаю, что они сняли ещё то-то и то-то, это становится настоящим откровением для меня!
В институтские времена вела ещё и литературные дневники, их сейчас тяжело перечитывать, потому что я там чуть ли не каждую главу какого-нибудь романа пересказывала, описывала героев, их характеры, поступки. Мне это, конечно, очень помогло во время учёбы.
- Мария, вы снялись в мистической комедии «Дракулов». А в жизни вы мистически настроенный человек? Верите в прорицания, астрологию, гадания?
- Мистика – это не моё. Правда, очень люблю карты Таро, но только в качестве художественных артефактов. У меня есть целый альбом, им посвящённый, я увидела его во Франции, в каком-то книжном магазине. Не могла оторваться, но не решилась купить, потому что книга была очень тяжёлая. Мистическим образом мне этот фолиант потом подарили, нашли где-то в России… Мне очень нравится, в каких стилях и красках нарисованы там карты Таро разными художниками - импрессионистами, кубистами, примитивистами. Вот, например, карта «Повешенный» - ну, это просто изображение перевёрнутого человека. В моём альбоме есть много интерпретаций этой карты, некоторые изображали её так, что там «повешенного» и вовсе не было. Но имелась какая-то отсылка к образу, к его смыслу и сути… Шикарный альбом – и никакой мистики!
Хотя в детстве я со всей серьёзностью относилась к каким-то непонятным явлениям. У меня очень богатое воображение, и в младые годы я была очень «запугана» ведьмами, лешими, домовыми, поэтому, когда летом приезжала в деревню, ночью из избы не выходила: мне везде мерещились привидения. Но сейчас не верю ни в какие приметы и знаки, не боюсь чертей, не плюю три раза при виде чёрной кошки и так далее. Я в этом смысле свободный человек!
- Но и в церковь не ходите?
- Вы знаете, я сегодня к вам после службы пришла. Но это у меня, если честно, такая первая служба, я действительно храм до этого особо не посещала…Кстати, мне всегда нравился колокольный звон. Я живу рядом с храмом и с удовольствием слушаю переливы колоколов по утрам.
- Первое актёрское образование вы получили в Нижнем Новгороде, в театральном училище им. Е.А. Евстигнеева. Там, наверное, был культ этого великого лицедея? И, кстати, чем, на ваш взгляд, советская актёрская школа отличается от нынешней?
- Я бы не сказала, что в училище был какой-то культ Евстигнеева. Мне вообще кажется, что мы очень мало там изучали его творчество. Конечно, мы говорили о нём, педагоги по личной инициативе что-то нам о Евстигнееве рассказывали, но чтобы отдельная лекция – я такого не припомню…
Что касается советской актёрской школы, наш мастер в Нижегородском училище сокрушался о том, что материал, который приходит сейчас в училище, он ужасный. Он называл нас, студентов, «материалом». И с каждым годом он всё хуже и хуже. Вы знаете, я думаю, в этом есть сермяжная правда! Вот иногда смотришь архивные интервью советских детей, скажем, на канале «Культура», как они выражают свои мысли, какими словами, и думаешь: а почему сейчас такого нет? Сейчас подойдёшь к какому-нибудь подростку на улице с вопросом о Толстом, Чехове – и, представляете, в каких выражениях он ответит?
И с актёрами такая же история. Мы же все – человеческое общество, мы не можем быть другими. Соответственно и отношение к актёрской профессии поменялось – и у самих актёров, и у зрителей. Советский артист вёл за собой в лучшую сторону, извините за пафос, но у меня такое ощущение от тех фильмов и ролей. Неспешное, вдумчивое, внимательное погружение в процесс. Кино разговаривало со зрителем на таком уровне, такими смыслами, с таким подходом к жизни, делу, авторскому замыслу, что сейчас встретишь очень редко. Сегодня есть ощущение бесконечного шоу, которое нужно поддерживать, чтобы зритель случайно не отвлёкся.
