Мятые носки, разбитые зеркала, мусорные баки: как аппликации молодой художницы покоряют мир
Как вы стали художником?
То, где я сейчас нахожусь, и чем я сейчас занимаюсь —это невероятное везение и стечение очень многих обстоятельств. Я родилась в Киеве, в семье художников. Моя бабушка —керамист, дедушка —живописец, отец и дядя тоже художники. Поэтому с самого детства я жила в окружении искусства и представителей арт-сообщества. Моими друзьями были дети художников.
Для меня это была естественная среда, в которой приветствовалось рисование, занятия керамикой, лепить или снимать видео. Впоследствии это привело меня к получению профильного образования. Я училась в художественной средней школе, которую до этого окончили мой отец и мой дядя. Когда стал вопрос о высшем образовании, у меня было два варианта —ехать в Европу или в Москву, к Сергею Браткову (прим. —современный украинский художник и фотограф), который на тот момент преподавал в Школе Родченко. В итоге я выбрала Москву.
Почему вы не захотели поступать в киевскую академию?
Она слишком консервативная. Кроме того, после школы у меня уже была вполне профессиональная классическая подготовка. Это не обычные уроки рисования, когда ты рыбок рисуешь.
Я училась у преподавателей, у которых за 30 лет до этого занимался мой отец. Это довольно консервативные люди, которым порой даже про импрессионизм сложно рассуждать. Мне могли занизить оценку только потому, что на композиции никто не улыбается или за необычный ракурс. Мы работали только со стандартными темами типа «Мой двор» или «Детство Тараса Шевченко».
Такое образование оказывает на художника серьезное давление, особенно когда нет никаких альтернатив. Оно готовит к тому, чтобы писать портреты на заказ, расписывать храмы и так далее. Я посчитала, что мне это не нужно и не могу сказать, что прогадала. Вместо этого я решила попытаться совместить мои технические навыки рисования с концептуальным подходом. Например, в проекте с аппликациями, над которым я сейчас работаю, проявляются навыки работы с композицией и цветом, полученными в школе. Для меня не составляет труда при желании срисовать что-то с натуры.
Вы рассматривали варианты стать кем-то еще?
Когда я сейчас об этом задумываюсь, мне кажется, что все было предначертано заранее. Когда моя старшая сестра после школы думала о том, куда пойти учиться дальше, я очень радовалась тому, что она может выбрать что угодно —стать психологом, журналистом или кем-то еще. А у меня, как бы это ни звучало, не было выбора. И даже родители, глядя на меня и на мою увлеченность искусством, тоже довольно рано поняли, что я буду художником.
У нас в семье принято отпускать детей в свободное плавание, поэтому на меня никто не давил. Через полгода после того, как я уехала в Москву, начался Евромайдан. Это был единственный момент, когда родители настойчиво хотели, чтобы я вернулась. Но я видела ситуацию изнутри и понимала, что в моей среде не было никакого негатива. Поэтому я наоборот посчитала, что надо поддерживать художественный диалог. Я считала своей миссией —остаться.
Вы ощущаете себя русским художником, украинским или международным?
У меня нет острой необходимости приписывать себя к какой-то определенной стране. Например, мою фамилию многие часто пишут неправильно, заменяя первую букву «и» на «ю».
Я отношусь к этому спокойно. Поэтому когда меня называют украинской или русской художницей, для меня это тоже не играет большой роли. Конечно, по факту, если сверяться с паспортом, то я украинский автор.
Менять гражданство я не собираюсь. Но период моего становления как художника происходил по большей части в России. Все мои выставки проходили здесь. Поэтому я и российский художник тоже. При этом я не хочу занимать какую-то сторону или чем-то себя ограничивать. Хочется просто заниматься искусством и чувствовать, что ты —часть чего-то большего.
В какой момент вы поняли, что отныне вы занимаетесь этим профессионально, что это уже не просто увлечение, а работа?
Этот переход возник в тот момент, когда я поняла, что могу себя этим обеспечивать. Для меня это было своего рода откровением. Пока ты учишься, постоянно имеешь дело с сомнениями.
Они не исчезают и потом, но влияют на тебя уже в меньшей степени, так как вырабатывается свой художественный язык. Мои сомнения были связаны как раз с тем, что я занималась искусством с детства. Естественно, порой я переживала о том, действительно ли это мой собственный выбор.
Ситуация меняется, когда ты начинаешь получать обратную связь – от кураторов, галеристов и даже простых прохожих, которые искусством в принципе не интересуются. Когда ты понимаешь, что твои работы кому-то нужны, начинаешь понимать, что ты на своем месте.
Когда я ребенком наблюдала за тем, как отец каждый день ездил в свою мастерскую, я не до конца понимала, что же он там делает. Теперь у меня у самой режим —я в мастерской буквально каждый день, без выходных.
Появление мастерской, наверное, и был тем самым резким переходом, когда все поменялось, сработал «эффект домино» —чем больше времени ты там проводишь, тем больше появляется новых идей. Именно это привело меня к осознанию того, что это моя работа, моя профессия.
Это было в 2019 году, в рамках программы музея «Гараж». Мастерская предоставлялась на полгода, а потом я оказалась среди участников 2-й Триеннале российского современного искусства «Красивая ночь всех людей» и осталась в мастерской еще на полгода.
Как проходит ваш рабочий процесс?
Сейчас я работаю над серией «Аппликации». Я много хожу, фотографирую, собираю визуальный материал. От увиденного возникают какие-то идеи. Обычно я в технике коллажа совмещаю темы и образы из разных фотографий, потом делаю рисунки и эскизы, чтобы выбрать цветовые и композиционные решения.
В маленьком формате это всегда удобно. Оригинальные работы я делаю на кальке. У меня есть специальный световой стол, как у аниматоров. На нем я перевожу цветные детали и клею. В итоге получается готовое произведение и остается рисунок на кальке, к которому я всегда могу вернуться, поменять цвета и так далее.
Насколько это спонтанный процесс?
Бывает по-разному. Меня может внезапно что-то осенить во время прогулки или когда смотрю ленту в Facebook. Когда ты постоянно в процессе, ты невольно обращаешь внимание на неожиданные вещи, которые могут подойти для следующей работы, сразу начинаешь видеть цвета и формы. Получается, что ты уже видишь весь мир в каком-то графическом формате.
Как родилась задумка серии с аппликациями?
Эта серия появилась, когда летом 2018 года я завела свой профиль в Instagram. У меня к нему очень перфекционистское отношение —я стараюсь делать так, чтобы все было красиво.
Иногда смотришь, и понимаешь, что сейчас нужна работа в желтом цвете.Или появляется идея конкретного образа —так возникли работы с изображениями строительных инструментов и вибраторов благодаря их интересной форме и неожиданным цветам.
Кроме того, выкладывая работы в Instagram, можно следить за тем, как проект развивается и эволюционирует. По ходу работы появляются новые формальные решения, как это было с мятыми носками, зеркалами или мусором, как в произведениях, представленных на триеннале в «Гараже».
Еще мне интересно переключаться с маленького формата на большой, который позволяет работать с более масштабными сюжетами, например —изобразить интерьер комнаты или крупные объекты. Для меня это всегда живой эксперимент. Изначально я лишь приблизительно представляю, как будет выглядеть работа. Часто получается неожиданно лучше, чем я планировала.
Как в принципе возникла идея начать работать с техникой аппликации?
Все началось с того, что подруга принесла мне из детского сада сделанный ко Дню Победы рисунок, на котором были изображены танки и флаги. Мое внимание привлек контраст недетской темы и наивной манеры. Я решила повторить его и по аналогии совмещать веселый материал с чем-то приземленным и неприятным.
Первой и самой очевидной идеей стала порно-аппликация, ведь это максимально несовместимые вещи. Потом возникли работы, связанные с моими предыдущими проектами, где тоже присутствовала военная тема. Например, портреты генералов с черными траурными ленточками —элементом, который формально очень хорошо вписывается в технику аппликации. Затем я сделала первые работы с изображением носков. Мне было интересно передать на бумаге эффект помятости.
Потом я начала обращать внимание на самые простые, но интересные объекты, например —на рулоны туалетной бумаги. Мне нравится, что я могу как бы вырезать из привычного окружения и показать немного иначе, «подкрутив» яркость и цвета, сделать из них самодостаточные эстетические объекты.
В этом также есть какой-то вызов, когда ты работаешь не с красками, которые можно смешивать, получая любые оттенки, а с ограниченным набором довольно кондовых цветов. Задача в том, чтобы совместить их таким образом, чтобы глаз на них задержался.
Каким вы видите будущее этой серии?
Сейчас в серии уже больше 100 работ. Я хочу экспериментировать дальше, добавляя в коллажи необычные элементы, как, например, целлофановые пакеты. Из-за того, что со временем увеличивается формат я, буду, наверное, снимать ограничение по цветам, выходить за рамки детских наборов и добавлять образцы полиграфической бумаги сложных цветов.
В будущем, может быть, я буду сама создавать бумагу и красить ее. Но ограничивать себя одной серией я тоже не планирую. В планах —поработать в живописи и в рисунке.
Вам тяжело расставаться с работами, когда их приобретают?
Расставаться всегда сложно. Какие-то первые вещи я уже не продаю. Конечно, хотелось бы сохранить себе намного больше, чем получается. У меня даже дома ничего не висит из своего, а хотелось бы. Но я храню информацию о судьбе работ и в будущем надеюсь собрать их все вместе.