Уссурийский змей
Есть у меня товарищ, Миша, на пару лет постарше, познакомились мы с ним в один из Дней пограничника в Москве. Сам Миша из Владимира, хотя и считает себя параллельно оренбуржцем. Ну, бывает так. Служил Миша в почти неизвестном в нашем регионе Бикинском погранотряде в далёкие и неблагополучные 93–95 годы. На всех праздниках пограничники при встрече обычно спрашивают друг у друга вместо пароля – братан, какой отряд. Мишка на это обычно честно отвечает – Бикинский, а потом, видя в глазах собеседника синий экран, обычно добавляет, — короче, дальневосточник я, дальневосточник. Связано это с тем, что в краях наших народ в основном призывали на Северо–Запад, вроде Карелии, на Север, вроде Мурманска, в отдельный Арктический, ну, или на крайняк во всякие экзотические места, вроде Итум–Кале. Посему неудивительно, что когда в нашей полосе встречается пара «зелёных дальневосточников», радость умножается в несколько раз.
Попал Миша на Дальний восток банально до обморока. В 1993 году времена были, как бы это сказать, странные. Пацанва сходила с ума, кто в бандосы, кто по вене, у кого просто фляга свистела от фантастичности окружающей реальности. Когда Мише пришёл срок положить личное дело на стол военкома, батя скупо предложил – хочешь, порешаю, будешь где–нибудь поближе к дому служить? На что Миша гордо, с юношеским носозадирательным апломбом ответил, что, мол, нафиг не надо, сам управлюсь, не маленький. Батя только плечами пожал.
В военкомате было негусто, сыро, холодно, скрипели старые деревянные полы и двери, пахло сыростью и котиковыми писями. Военком тоже не стал устраивать нашему герою экзамен по диалектике бытия, благо желающие служить с запасом помещались в маленький коридор, и просто спросил – сынок, где служить хочешь?
— Да мне всё равно, куда Родина пошлёт. Можно и подальше куда, — ответил Миша.
— Данех%йделать, — хмыкнул военный и плотоядно улыбнулся.
— Миш, слушай, а это вообще далеко, этот ваш отряд и всё такое?
— Серый, для понимания, когда мы ехали на дембель, нас, человек 20, погрузили в плацкартный вагон. А через 5 дней мы вышли в Ульяновске. Я бы, кстати, той тётке–проводнице, что с нами ехала, просто бы памятник поставил, молодец она, в кулаке нас держала. Потом ещё дня два, чтобы до Владимира доехать. Короче, ты слушать будешь, перебиваешь всё время?!
— Ладно–ладно, жги, интересно до усёру.
Короче, приехали мы, значит, в Хабаровск, там управление, оттуда нас катапультировали в отряд, в Бикин. Ну, то сё, пару дней помариновали нас, да и погнали на распределение. Мы ж залётные, много башкир было, татар, я так вообще как будто с Плутона десантировался. А я накануне в курилке со служивым одним служивым зацепился, спрашиваю – куда проситься–то тут у вас. Тот сигаретой моей затянулся, подумал и говорит – просись на 4 заставу, у меня там зёма служит, заодно привет ему от меня передай.
Ну, стоим, значит, на следующее утро в коридоре, в зале комиссия заседает. А председателем там был полковник один, сидор–пидор редкой огранки. Ему как будто удовольствие доставляло людей в ебеня конопатить. Все об этом знали, полковника боялись и перед столом комиссии начинали тупить. А я по молодости нифига не боялся. Захожу – здрямжелам, тащполковник.
— Где желаете проходить службу, товарищ рядовой?
— А можно на «четвёрку»?
— А что у вас на четвёртой заставе? – крайне подозрительно сощурился полковник, окончивший высшую школу КГБ им. Моссовета.
— Эээ, да ничего. Меня тут в курилке просто попросили на заставе сержанту Х привет передать.
— Боец, ты долбоёб?
— Никак нет, тащполковник!
Полковник пожевал губами и переглянулся с притихшей комиссией.
— Что умеешь делать, боец?
— Них%я, тащполковник!
Все шесть звёзд на плечах военного плотоядно сверкнули – понятно. Значит, поедешь на «четвёрку». Поваром. Свободен.
Я, Серёг, когда вышел и сказал, что еду туда, куда хотел, на меня полотряда смотреть сбежалось, ну, как будто я в ластах и сомбреро на плацу во время развода ламбаду танцевать начал.
Приехали на заставу, тут особо рассказывать нечего. Застава как застава, в глуши, тайга кругом, рядом один–единственный посёлок Виноградовка. Небольшой, дворов на 50. Шишига во двор заставы заехала, а там ни оркестра, ни растяжки кумачовой, всем пох%й. Упырь какой–то откуда–то сбоку табло высунул – а, приехали, ну, выгружайтесь. Потом выяснилось, что это тот самый чувак, с горячим приветом к которому меня сюда и занесло.
Служба сразу пошла, в то время заставы пустые стояли, реально, хорошо если по 30% от списочной численности. Я до армии, отвечаю, даже яичницу пожарить не мог, руки росли не то, что «из», а «в» жопу. Но в армии, Серёг, сам знаешь, хошь не хошь, всё быстро учишь. Вот и я буквально за неделю научился из говна и мастики, то есть, из подручных продуктов формата 93 года чего–то там стряпать. У поваров служба такая – неделю на кухне корячишься, неделю вместе со всеми зелёнку топчешь. Ну, если там война какая, учения или много сработок, тут – хватай ружжо, стучи копытом. Прикол в том, что я за неделю стал готовить лучше, чем старый повар. Я до сих пор не знаю, что там можно было испортить в сушеном горохе и тушенке, но он, сука, умудрялся. Недели через две пацаны заставские к начальнику пошли с челобитной, мол, просим того долбоёба в Уссури утопить, а молодой пусть кашеварит. Иначе п%здец – бунт и диарея.
В то время наказаний особых для солдат не было, на многое глаза закрывали, граница большая, служить некому. Если кто уж совсем невменько был, на дизель могли отправить, а так наказание было одно – Чечня. Как раз первая война вовсю шла, самое месиво. Там, кстати, дофига дальневосточников воевало. Не только погранцов, понятное дело, каждой твари по паре. Нам ещё на распределении в отряде по ушам проехали, мол, кто хочет, Родина ждёт, всех победим, пишите рапорта, есть вариант поехать повоевать. У нас тогда почти все, дебилы, и написали. Потом уже, год спустя на заставе у нас один мудень был. Тупил прицельно, доводил начальника. А тот возьми и подними его рапорт старый, в один день просто в отряд позвонил – пришлите машину, у нас тут доброволец на войну. Так и уехал тот придурок в Чечню, но хоть выжил по итогу. А другой сам напросился, всё рвался, скучно ему было. Мы уже потом много позже узнали, что они на каком–то блок–посту стояли. И всё. Больше никаких известий, даже запросом в часть не смогли узнать – пропал без вести.
Ты сейчас будешь ржать от этой фразы, но был у нас на заставе прапор, старшина. Погоняло было Терминатор. Не потому, что здоровый был, как лошадь, наоборот. Прапор был невысоким, пузатым и кривоногим. Но, сука, он реально был Терминатор. Знал всё про всё и всех. Участок заставы знал до количества муравьёв в муравейнике на стыке, а ели в лесу ему практически честь отдавали. Жрать в те годы было нехер, вообще. Голодно на заставах было. Не потому, что отряд крысил, тут как раз вообще без вопросов – последнее на границу отдавали, не принято там по–другому. Так наш прапорюга раз в два–три дня брал СВД и топал в тайгу. И ни разу, Серёг, ну вот, сука, ни разочка не пришёл с пустыми руками. То зайцев набьёт, то кабана приволочёт, то ещё чего. Тем и кормил нас. Дай бог ему здоровья, если живой ещё.
А нарушителей прапор ловил шедеврально. Потащился он с нами как–то на участок, а там, глядь, следы по снегу в Китай. Ну, прапор, сразу – слушай мою команду, организовать скрытое наблюдение за местом прорыва границы. Часа через два, смотрим, обратно два тела ползут, подошли поближе – точно, местные из деревни. Чего они в Китае забыли? Так это, собак носили менять на водку. Ты чего зелёный такой, Серёг?
Потом, кстати, после того случая у нас конфликт с местными был. Точнее, у прапора, он в одно рыло ответил за все погранвойска. Задержанные те из семьи одной местной были, в ней, вот клянусь, все мужики как на подбор – двухметровые лоси, лапы, как совковые лопаты. Решили они прапора подкараулить и мзды ему вломить. Короче, закончилось тем, что на заставу приезжал участковый и очень вежливо просил посадить Терминатора на цепь от крейсера Аврора. Я хрен знаю как, но этот колобок уработал сразу двоих «братьев Валуевых». А ты говоришь.
А ещё на заставе у нас мореманы были. Чего ты ржешь? Застава же на Уссури стоит, там река мать–моя–женщина, течение писец. Вот нам одно время и придали малые пограничные катера. Сидело на них три калеки, две чумы. Воевали с китайцами яростно. Начальник заставы их обычно утром вызывает – доложите по обстановке на водном участке ОГГ. А те ему – тащ капитан, докладываем, китайцы ох%ели в конец. Мы вчера там на левом за отмелью сети кинули, так китайцы их сп%здили. Разрешите мы завтра к ним сходим, так сказать, нанесём мощный удар возмездия? Ну да, хорошие сети у них, нейлоновые. Есть выполнять!
Эх, Серёг, знаешь, чем старше становлюсь, тем всё больше службу вспоминаю. С ностальгией такой, тягучей. Хорошо было, и народ простой, настоящий. Начальник заставы наш до командира Бикинского отряда дослужился, потом в управление в Хабар ушел. Теперь уже на пенсии. А прапор так и мотался всю жизнь по заставам, наотрез отказывался в отряд или ещё куда. Так на пенсию и ушёл «по заставской дорожке, подковками звеня». И пацаны хорошие были. Понятно, что разные, и гондоны были, но на этих мне класть ещё тогда было. А сейчас вот и не свидеться ни с кем. Командир со старшиной в Хабаре, туда один билет, как чугунный мост. Корешок мой в Башкирии, там от Уфы на машине километров 300 пилить в деревню. Хрен знает, свидимся ли когда. Эх, ладно.
У нас ещё и сухопутный участок был, по тайге шёл. Там что ни день, то история покруче боевика с элементами ужаса и костюмированной порнухи. Я вот, например, не выезжая с заставы, умудрился попасть на 4–ую, а на дембель уйти с 5–ой. Копперфильд прикурит от такой магии. У нас соседнюю заставу наводнением смыло. Как–как, вот так – к х%ям. Была и нет, а вместо неё километровая просека в тайге, прямо в реку. Командование приехало, посмотрело и решило, что участок опасный, восстанавливать смысла нет, взяли и участок смытой заставы «растянули» на две стыковые.
Зверья в тайге немеряно было. Система звенела постоянно, то кабаны семьей жопу мыть повалят, то медведь на блядки. Тигрица на участке жила, наряды её пару раз видели вживую, а следы так постоянно. Мы её стороной обходили, и она нам не мешала. Туда–сюда шастала в Китай, мы только клочья шерсти с системы снимали. Ни разу за всё время систему не порвала, ни одной нитки. Кошка, хоть и громадная. А вот медведь реально пидор. Он если к системе подходит, то рвёт систему сверху–донизу, скотина. Ещё и КСП перекопает, как стадо бизонов. На прорыв приезжаешь, а там как будто три бульдозера прошло насквозь. Случай был, выехали мы раз: НЗ, я и Сашка–системщик на участок, система звонила не переставая. Ходили–ходили, системщик бедолага уже только вокруг столбов с бубном не плясал – нифига не помогает. Только включит систему – сработка. Саня уже чуть не плачет. Начальнику всё это надоело, забрал у него автомат, говорит, — вот тебе ракетница, связь через штеккер. Мне пох%й, сиди тут, сколько хочешь, но участок должен работать. И мы уехали. Мне потом Сашка рассказывал – машина как утарахтела, сразу сумерки сели. Бля, отвечаю, я никогда в жизни так не боялся – тайга она реально живая, кишит, дышит, ворочается. Через полчаса совсем темно стало, в лесу глаза светятся, хрупает что–то, тяжко ходит. Всё, думаю, абзац, от тигров ракетницей отстреливаться, как от медведя рябиной. Короче, вырубил я участок к ебеням, штеккер в столб – полундра, спасайте!
Серёг, ты орлов когда–нибудь видел? Ну, вот мы когда за Сашкой на участок приехали, он прямо на столбе системы сидел, сверху, когтями прямо сквозь сапоги держался. Глаза дурные, ракетницей по сторонам водит. А участок так и стоял отключённый с неделю, его потом втихаря починили, начальник даже не узнал.
И змей там полно было. Полозы, ужи, гадюки, ещё дрянь всякая. Раз случай был забавный.
Из показаний начальника заставы. Сижу я ночью, пишу книгу службы, починяю примус. Тут, внезапно, прямо в коридоре как заорёт кто–то, дико так, страшно. Потом слышу топот, и «аааа, ёбанарот», потом удар тяжелый и как заорёт сигналка в оружейной комнате. Всё, думаю, песец, нападение на заставу, за оружием пришли. И тут прямо мимо двери в трусах и тапках пролетает рядовой Мужиков, заскакивает на кухню и сразу назад. А в руках, что характерно, тесак разделочный. Выскочил и сразу слышу удары – на, сука, на! На! Ну всё, пошла рукопашная, застава приняла бой. Отправил я своим мысленную телеграмму, мол, не поминайте лихом, считайте коммунистом и всё такое. Пистолет схватил, на счёте два сапогом дверь канцелярии – хрясь! И сразу кувырком, чтобы с линии огня уйти.
Из показаний рядового Мужикова. Сплю я ночью и вдруг дежурный по заставе как заорёт дурниной – аааа, сукаблять! И орёт так, знаешь, не притворно, я ему даже сквозь сон поверил. Скатываюсь с кровати в трусах, ноги в тапки и ходу в сторону оружейки. Казарма у нас была обычная, в одном крыле располага, по центру вход, в другом конце оружейка, столовая и кабинет НЗ. Чтобы в столовую попасть, нужно было аккурат мимо двери начальника пройти. Короче, вылетаю я из располаги, а коридоре дежурный стрекозлом скачет чуть не до потолка. Я глядь – а у него под ногами гадюка, здоровая такая. Ору – вали оттуда! А сам пулей в сторону столовки. Делаю три шага и понимаю, что змея–то уже в мою сторону развернулась. Серый, бля, я так в жизни не прыгал, у меня в тапки как будто закись азота плеснули. Прыг в сторону, и плечом с размаху в дверь оружейки – бам! В ней сразу сигнализация — ууууыыыыыыуууу! Залетаю на кухню, глядь, на столе тесак хлебный, хвать его и обратно. В коридоре дежурный уже чуть не под потолком сидит. Ну, подлетел сзади и давай тесаком змею рубить. Не успел три удара сделать, как из двери канцелярии вылетает кубарем начальник, в руке пистолет, глаза совсем больные – всем лежать нах%й, постреляю! Так мы все и замерли: НЗ с пистолетом в потной руке, я с тесаком над головой, змея в трёх сериях и дежурный со шваброй на шкафу.
Ты чего ржешь–то? Это поначалу боялись змей, а к концу службы бывало, проснёшься ночью, на одеяле в ногах полоз лежит полутораметровый. Ногой его спихнёшь, на бок перевернёшься и спишь дальше.
Написал yegorka на armata.d3.ru / комментировать