О голодном детстве, опаленном войной, любви и счастливой семейной жизни длиной более 50 лет, верности «Гомельскай праўдзе» рассказала гомельчанка Светлана Горбачева
На долю гомельчанки Светланы Горбачевой выпало немало испытаний, не сломиться помог оптимизм. С улыбкой и материнским счастьем в глазах она смотрит на успешных детей, внуков и подрастающих правнуков, хранит воспоминания о прошлом.
Листая семейный альбом, Светлана Горбачева возвращается в прошлое.
СПАСЛИ ЗОЛОТЫЕ ЧАСЫ
Семья тогда жила в Журавичах. Когда там появились немцы, Свете было пять лет, но многие события глубоко врезались в память. Красивый и благоустроенный дом семьи Сак приглянулся захватчикам. Они бесцеремонно выгнали в сарай мать с тремя детьми, а сами расположились с комфортом. В деревне, где господствовали немцы и их пособники, стало страшно жить. Прихватив документы и нехитрый скарб, который можно унести в руках, семья отправилась к родственникам в соседнюю Быхань (как сообщили в прокуратуре Рогачевского района, скорее всего это деревня Бахань Быховского района Могилевской области), но вскоре немцы пришли и туда.
– Согнали всех жителей в сарай на краю деревни. Людей набилось много, и чтобы было чем дышать, вытаскивали паклю между бревен. Когда началась перестрелка, женщины заголосили, дети заплакали, мы не понимали, что происходит, но были уверены в одном – скоро умрем. Если бы не подоспевшие партизаны, наверняка бы нас сожгли, потому что когда освободили, деревня уже полыхала, – голос от пережитого у Светланы Дмитриевны дрожит. – В лесу соорудили шалаши из еловых и сосновых веток, но через несколько дней немцы обнаружили наше временное пристанище и погнали в концлагерь недалеко от Быхани. Обтянутую колючей проволокой небольшую площадку под открытым небом охраняли немцы с овчарками. Повсюду на земле сидели и лежали изможденные и раненые военнопленные, были здесь и мирные жители. Еды не давали. Так прошло пару дней.
Мама, Нина Ивановна, была предприимчивой женщиной, чудом сохранила золотые карманные часы и показала их русскоговорящему мужчине. Через несколько дней всем раздали скудную похлебку в металлических мисках, и голодные люди жадно набросились на еду. Мы не успели съесть и ложки, как подошел тот мужчина и буквально выбил миски из рук. Мы с сестрой расплакались, ведь есть хотелось невыносимо. Позже он снова пришел, приказал идти за ним, немцам сказал, что ведет в комендатуру, а я думала, нас расстреляют.
Мужчина вывел нас на дорогу в деревню, сказал, что у дома с распахнутой калиткой будет ждать женщина. Так и случилось. Позже узнали про отравленную еду в концлагере, но кем был спасший нас человек, так и осталось тайной. Больше я его никогда не видела и имени не знаю. Что касается часов, скорее всего, они стали ценой нашего спасения.
ДЕТИ В «ЛАСТОЧКИНЫХ» ГНЕЗДАХ
Через несколько дней мать с тремя детьми переехала в соседнюю деревню, где Света и ее брат заболели тифом. Мальчик умер, а девочка долгое время находилась без сознания, думали, тоже не жилец, даже гроб сколотили, но она вдруг распахнула глаза и попросила пить. Болезнь отступила, но дала осложнение на слух.
– Не могу забыть еще один эпизод, когда полицаи везли хлеб по ухабистой деревенской дороге и одна из повозок перевернулась. Голодная детвора бросилась хватать душистые буханки. Кто старше и хитрее, сразу убежали с добычей, а я не удержалась и сразу же принялась грызть корку. Каким же вкусным показался тот хлеб! Полицаи меня схватили, а дети закричали: «Светку немцы схватили!» На крик со всех сторон бежали сельчане с вилами, граблями и топорами. Полицаи растерялись такому сопротивлению и отпустили меня, даже хлеб оставили, который я с гордостью домой принесла, – отмечает собеседница.
Дом семьи, в которой жили Света с мамой и сестрой Галей, находился недалеко от реки. В высоком обрывистом берегу Днепра жители деревни, как ласточки, выкапывали глубокие ямки, прятали там детей во время боя и наказывали не выглядывать наружу. В одной из таких «нор» и укрывалась девочка.
– Наши наступали с одного берега, немцы отстреливались с другого. Над рекой свистели пули, мы из любопытства выглядывали из своих песчаных убежищ, но никого из детей не убили и не ранили. Иначе как везением это не назовешь, – делится женщина воспоминаниями о событиях 1943 года и рассказывает о страшном зрелище, которое и сегодня перед глазами, когда после боя на перилах моста через реку висели многочисленные безжизненные тела убитых советских солдат.
РАСПИСАЛИСЬ ЧЕРЕЗ МЕСЯЦ
После освобождения Гомеля мама и Света пошли пешком в город. Обрадовались, когда увидели, что родительский дом на улице Титенской (сегодня проспект Космонавтов) уцелел. Навстречу вышла мамина сестра Поля с тарелкой спелой вишни, которую шестилетняя девочка попробовала впервые.
Налаживалась мирная жизнь. Чтобы заработать копейку, продавали на вокзале картофельное пюре с подливой, потом мама устроилась рабочей на кирпичный завод. Тяжелое горе пережили, узнав о смерти Гали. Мать получила сильные ожоги, заправляя керосиновую лампу, девять месяцев находилась в больнице, долго восстанавливалась после травмы. Света помогала по дому и на работе, параллельно училась в вечерней школе. Росла активной и инициативной, решительной и смелой, участвовала во многих мероприятиях, в 14 лет стала комсомолкой, а через три года встретила будущего мужа.
– Познакомились 19 ноября 1954 года в клубе Ленина на танцах. К нам с подругой Кларой подошли парни в военной форме – летчик и два артиллериста. Викентий проводил меня до дома, от мамы узнала, что мой кавалер ходил в детский сад, где она работала заведующей, а его мама – поваром. Вот как тесен мир, – рассказывает с улыбкой собеседница. – Когда решили пожениться, ему было 23, мне 17. Разрешение на браки с несовершеннолетними давал райисполком. Помню, сидим на заседании, где решается наша судьба, мой жених-лейтенант, статный и красивый в форме, я рядышком и моя мама. Учитывая, что она была стахановкой, а он – военный, согласие на брак получили и 12 декабря 1954 года расписались.
Молодая семья жила в любви и согласии. Через год родился сын Александр, позже дочь Галина. Викентий Трофимович окончил военное училище, потом исторический факультет БГУ, был командиром артиллерийского взвода в Германии, в Оренбурге – начальником радиационно-партийного отдела штаба армии. После демобилизации вернулся в любимый город Гомель. Несмотря на должность и многочисленные награды, среди которых орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР», оставался скромным человеком. На пенсию ушел в звании подполковника ракетных войск.
Любящая жена везде следовала за мужем и обеспечивала ему надежный тыл, заботилась о детях. Трудилась на разных должностях. На заслуженный отдых ушла в 1995 году с должности заведующей жилищным отделом Железнодорожного района Гомеля.
ПОГОНЫ НАДЕЛ – НИ ШАГУ НАЗАД
Когда случилась катастрофа на Чернобыльской АЭС, Викентий Трофимович уже пять лет находился на пенсии, но трудился старшим преподавателем областных курсов гражданской обороны. Не сомневаясь ни секунды, написал рапорт о командировке в пострадавшие районы. Он знал всю опасность и серьезность ситуации, но считал: раз погоны надел – значит, ни шагу назад. Поступить по-другому не мог, а своей любимой жене тогда сказал: «Света, кто, если не я?»
В Наровле, Хойниках и Брагине почти год занимался контролем за дезактивацией территорий, читал лекции населению, как вести себя на зараженной земле. Получил большую дозу радиации, домой его принесли на носилках. Исполнил до конца долг перед Родиной, а вот утраченное здоровье, несмотря на все усилия медработников и заботу родных, вернуть так и не смог. Ликвидатора последствий катастрофы на ЧАЭС Викентия Горбачева не стало в 2006 году.
Семья вспоминает, что перед уходом на пенсию медкомиссия признала его совершенно здоровым. Он навсегда запомнился родным крепким и стройным, начитанным человеком и прекрасным собеседником.
– Как мы друг друга любили, не передать словами. Я и сейчас его люблю, очень скучаю, не хватает его, – со слезами на глазах говорит женщина.
Вместе с мужем прожили вместе душа в душу 52 года, отметили золотую свадьбу, воспитали достойных детей. Продолжают родовую ветвь семьи Горбачевых двое внуков и трое правнуков. В 85 лет Светлана Дмитриевна, несмотря на пошатнувшееся здоровье, стремится оставаться самостоятельной. Прекрасно шьет, замечательно вяжет, печет вкуснейшие торты и любит читать «Гомельскую праўду», которую выписывает с 1981 года.
