Как писатели встретили Новый год? Часть вторая

Мы продолжили опрашивать видных литераторов по поводу праздника и надежд на будущее. Вопросы задавали все те же:

1. Как Вы встретили Новый год?

2. Чего Вы от него ждете?

И вновь выражаем благодарность тем, кто нашел время ответить нам.

См. также Первую часть опроса.

Владимир ЛОРЧЕНКОВ, прозаик:

1. Новый год я встретил с семьей: играли в настольные игры и шахматы, готовили праздничный обед, сели за стол в семь вечера. Днем созванивались с родственниками, которые живут в Молдавии (а мы в Канаде). К полуночи я выпил полбутылки белого вина, дождался боя курантов и лег спать.

2. Все, что я жду от 2021 года, мне придется сделать самому. Я продолжу писать сборник эссе о русских и советских писателях «Народ слова» (сейчас там 30 текстов о Льве Толстом, Есенине, Пушкине, Достоевском, Хармсе, Набокове, Бабеле, Тургеневе и др.), дополнив его запланированными на этот год эссе о Шапориной, Керсновской, Юлиане Семенове, Шолохове, Астафьеве, Галковском. Закончу начатый в 2020 году роман о том, как Северо-Западная Зона РФ стала европейским регионом, Независимой Карельско-Архангельской Народной республикой (роман называется «Учеръёсы Сугона», это на кандапожском диалекте). Отправлю дочь в среднюю школу, потому что в этом году она закончит начальную. Продолжу вести свой литературный дневник – телеграм-канал «Царь горы». Надеюсь, увижу изданным румынский перевод своего романа «Последняя любовь лейтенанта Петреску» (на французском изданным уже увидел, а на русском увидеть надежду уже потерял). Продолжу переводить окситанскую поэзию. Все это, конечно, если мне суждено в 2021 году жить. Не болейте и вы.

Олеся НИКОЛАЕВА, поэт:

1. Поскольку мои дети с внуками поразъехались по своим «имениям» в провинции: кто в Печоры, кто в Курмыш Нижегородской области, кто в Кольчугино – Владимирской, мы с мужем встретили Новый год под елочкой вдвоем. Как положено, с оливье и бутылкой шампанского. Но не прошло и получаса, как к нам зашли на елочные огоньки наши дружественные соседи – писатели. И мы провели прекрасное время в нескончаемых разговорах аж до половины седьмого утра. В общем, как в песне: «Видели ночь, гуляли всю ночь до утра!»

2. Второй вопрос сложнее, поскольку я ожидаю, что это будет трудовой рабочий год. И очень надеюсь, что он будет, по крайней мере, не хуже предыдущего, когда все у нас в нашей большой семье живы-здоровы и любят друг друга.

Евгений В. ХАРИТОНОВЪ, поэт, критик:

1. Для меня 31 декабря это, прежде всего, главный праздник нашей семьи – день рождения любимой супруги, а потом уже Новый год. Удивительно, но эта тревожная (что нам завтра готовит?) новогодняя ночь оказалась одной из самых чудесных и духоподъёмных за последние годы. С женой и дочерью мы были вместе. И нам было как-то особенно хорошо именно втроем – без гостей, без людей. 2020-й нас «научил» главному, как мне кажется: ценить вот это чувство родства, дорожить этим «как здорово, что мы вместе!». Ну, и по уже доброй традиции, под утро в новогоднюю ночь мы смотрим кино – это наша давняя и неменяемая новогодняя традиция. Долго выбирали из того, что лучше всего соответствует нашему настроению. Оказалось, «Аббатство Даунтон».

2. Жду много и немного от нового года. Как и все, больше всего жду, что зараза, обрушившаяся на нас, наконец, отступит. Жду, что снова, смогу планировать своё будущее – этой возможности мне сегодня больше всего не хватает. Надеюсь, что в этом году все-таки увидит свет моя новая книга стихов, которая обещалась еще в 20-м, но по понятным причинам не случилась, хотя книга этюдов и очерков о неизвестных страницах фантастики «Апокрифы Зазеркалья» выйти успела, и теперь, опять же, надеюсь, что в новом году о ней узнают те, кому хотелось бы о ней узнать. И, честно, не знаю, кто как, а я очень устал от удаленного формата работы, устал от зума, устал от виртуальности и нелюдности фестивальных и образовательных проектов, которые мы напридумывали в Российской государственной библиотеке для молодежи. В общем, жду нашего общего освобождения от карантинов и заточения в зумы.

Игорь КАРАУЛОВ, поэт, публицист:

1. Новый год я встретил тихо и спокойно. С утра сделал свой фирменный оливье, потом мы поехали на другой конец города в гости к старшей дочери, потом отвезли младшую дочь к ее подруге и вдвоем с женой вернулись домой. В 23:55 включили телевизор (мы включаем его раз в году), посмотрели поздравление Путина, выпили по бокалу шампанского, за пять следующих минут убедились, что главные живые трупы (Пугачева, Ротару) все еще в эфире, и легли спать. На следующий день у нас были гости – замечательный политолог Павел Святенков и мой любимый поэт Михаил Квадратов.

2. От наступившего года сложно чего-то ждать и бесполезно загадывать. Можно только желать и надеяться. Надеюсь на свое здоровье и здоровье близких, на успехи своих детей. Надеюсь не потерять никого из важных для меня людей. Желаю себе быть работоспособнее, хотя бы на пару мгновений увидеть суть происходящих событий, написать что-то интересное. Хотелось бы больше поездок по России (на заграницу не рассчитываю), больше общения с людьми.

Михаил ВЕЛЛЕР, прозаик:

1. Во-первых, я встретил его в Таллине. Если когда-то меня никуда не пускали, потому что был слишком маленький, то теперь никуда не пускают, потому что слишком, как бы выразиться, опытный и много повидавший: вы, говорят, нам уже по возрасту не подходите, сидите дома, за вас все сделают. Вот я в Таллин и сбежал.

А там у меня с советских времен сохранилась маленькая квартирка в деревянном доме, и у горящего камина, который сам я когда-то сложил, мы семьей Новый Год и встретили. С елкой, шампанским и телевизором – то есть, как большинство российских граждан.

После чего пошли гулять в заснеженный лес и на берег моря. Над лесом и берегом то и дело взлетали фейерверки – детвора обожает их запускать. И в кармане беспрерывно звонил телефон с поздравлениями от друзей, а когда он замолкал – звонил друзьям я сам. «Ты где?» – спрашивали. – «В лесу, берлогу рою». А потом пришли домой, я заварил чай и сел работать. Ночью отлично работается, раз все равно трезвый.

2. Чего угодно. Время удивительно неустойчивое: переломное время, чреватое огромными потрясениями. Знаете, это не новогодний ответ на новогодний вопрос.

Я могу сказать, чего я хочу от этого года. Чтобы кончилась пандемия. И все были живы и здоровы. Чтобы в каждый дом пришел достаток. Чтобы власть предъявила доказательства любви к народу, после чего народ полюбил бы власть, однако под строгим своим контролем. Чтобы люди больше читали, прежде всего хороших книг, а государство сняло запрет с книжных лотков и сделало издателям налоговые каникулы. Чтобы глобалисты окончательно не победили, чтоб люди были свободны и сами решали, как им жить.

Ну, а теперь – чего жду. Что глобалисты во главе со своим организационным органом – Всемирным Экономическим Форумом – окончательно уничтожат политические и экономические свободы Америки и Европы. И начнется эра тоталитарного социализма, сокращение численности цивилизованного человечества, оцифровывания всех и всего, тотальный контроль за каждым шагом. Меньшинства окончательно подчинят себе европейцев с традиционными взглядами и вкусами. Стремительно начнется уничтожение культуры и исторической памяти: снос статуй, запрет книг, окончательное лишение свободы слова, переписывание учебников. А в России – продолжение того, что есть и было всегда, за исключением кратких исторических просветов.

А еще жду, что народ, нормальные люди, причем во всех странах, наконец не выдержат издевательства над ними, и вот тогда волна, скажем так, изменений, не всегда корректных, сметет все, что нам смертельно надоело.

Сергей СЕРГЕЕВ, историк, публицист:

1. Встретил Новый год в кругу близких, любимых людей, с бокалом отличного южноафриканского шампанского  в руке.

2. Под словом «ждать» может скрываться и «прогнозировать», и «надеяться». Минувший год приучил к тому, что прогнозы наши мало что значат перед сюрпризами бытия. Поэтому выскажу лишь робкую надежду на оздоровление нашего общества – и физическое, и психологическое, и политическое. А также на то, что закончу (осталось только введение и заключение) свою новую книгу «История русской власти. 1450 – 1917» и увижу ее в печатном виде.   

Надежда КОНДАКОВА, поэт:

1. Мы встретили его в семейной тишине вдвоем с мужем и отличным шампанским. Но этому предшествовала почти годовая ковидная разлука: не летали прямые самолеты, истекал срок одной визы, закончилась другая, и не было никакой возможности их получить до окончания пандемии. И вдруг перед самым Новым годом случилось чудо: Российское посольство в Болгарии признало наш случай гуманитарным, выдало мужу визу и семья счастливо воссоединилась как раз перед самым Новым годом. По этому поводу даже немного потанцевали.

2. Этот вопрос я бы разделила на два. Чего жду и на что надеюсь/не надеюсь. Чаю окончания пандемии, но не надеюсь, что это произойдет в ближайший год. Безумно жду отступления тревоги и внутреннего страха заболеть или потерять близких, но не уверена, что ощущение опасности может пройти скоро и бесследно. Хотелось бы быть в своих действиях свободным человеком, принимать решения и действовать только сообразно своим возможностям и желаниям, как прежде, - но не уверена, что это теперь вообще исполнимо. Однако по природе своей я скорее оптимист. Поэтому жду, что в новых обстоятельствах произойдут какие-то важные перемены в нашей общественной жизни, в том числе, литературной. Мой друг и переделкинский сосед Олег Григорьевич Чухонцев предложил критикам интересную тему: «Литература в отсутствии литературной жизни». Возможно, зарегистрированная минюстом Ассоциация писателей и издателей появилась как раз в нужное время и на нужном месте. Верю, что на месте пустоты и тщеты еще может возникнуть нормальный литературный процесс. Впрочем, противников у него сейчас едва ли не больше, чем сторонников. Почти как у вакцинации. Но это уже другая тема.

Евгений ЛЕСИН, поэт:

1. Да никак, в общем-то, не отмечал и не праздновал. Слушал ужасающую новогоднюю канонаду и пугался вместе с другими домашними животными. Лег бы спать, но приходилось отвечать на звонки и бодрым голосом говорить что-то веселое. Типа: с новыми хлопушками, с новыми тритатутшками. Так мы и живем: пир во время ковида, хлопушки, оливье и бесконечное счастье по телевизору. В СССР, по-моему, даже такого счастья по телевизору не было, как сейчас. А чего, как говориться, не радоваться? Жизнь-то налаживается, налаживается, скоро совсем наладится, туды ее, как уверял гражданин Безенчук, в качель.

2. Что можно ждать от наступившего года. Чтобы был не таким ужасным, как прошедший. И чтобы был не слишком хуже вышеупомянутого прошедшего. Лучше-то точно не будет.

Самое хорошее слово минувшего года – «переболел». Так вот, 2020-й мы кое-как, но переболели, а что будет в нынешнем – трудно сказать. Восхищаюсь героизмом и мужеством коллег-писателей. Пишут и пишут. И будут, уверен, писать и печататься. Литературные вечера и фестивали проходили и проходят, и будут проходить. Буквально вчера уже позвали на одно мероприятие. И ведь пойду. И сил нет, и не хочется, а пойду. Такова наша нелегкая, но, Господи прости, счастливая доля.

Так что: не жду, конечно, ничего я. Но буду как и все: писать, печататься, работать. Чего и вам, уважаемые друзья и коллеги, желаю.

Роман СЕНЧИН, прозаик:

1. Новый год встретили вдвоем с женой Ярославой в Перми. 29 декабря из Екатеринбурга, где живем, сорвались и приехали. Сняли квартиру. Побывали на мюзикле «Винил», на балете «Щелкунчик», в музеях. Еду вопреки традиции не готовили – заказали. Непременных оливье и селедки под шубой на столе не было. Это вызвало у меня запоздалую тревогу.

2. Жду, чтобы коронавирус исчез. Весной он казался почти выдумкой, а осенью и в декабре умерло несколько близких мне людей. Жду также, что тема самоизоляции и всей этой пандемии будет отображена в прозе. Лучше если не в лоб, а опосредованно. Общество сильно изменилось за минувший год, в том числе и общественная психология, может, даже и психика. Это литературе нужно осмыслить.

Борис ЕВСЕЕВ, прозаик, вице-президент Русского ПЕН-Центра:

1. Новый год провел над рукописью книги. Вышло это ненамеренно. Пишу по утрам, но в новогоднюю ночь неистовая пальба началась и не затихала прямо у нас во дворе. В три часа ночи сдался и сел заканчивать книгу рассказов, куда строки о нашей детской привязанности, переходящей в пагубную страсть к огненным забавам, и внес.

2. В Новом году, хочется говорить о важном. Например: чем больше прогресса – тем меньше свободы. Чем меньше свободы – тем меньше творчества. Чем меньше чистого творчества – тем меньше надежд на спасение человека.

Еще в Новом году хочется по-настоящему осознать слова Павла Флоренского: «Культура состоит в… задержке уравнительного процесса вселенной, и в повышении разности потенциалов во всех областях, как условии жизни, в противоположность равенству – смерти». Мы часто получаем от культуры лишь «уравниловку» новостей, а нужны разнообразно-культурные свершения. Втягиваясь в новостной круговорот, забываем о главном: зачем живет человек? Шлак и пепел ширпотребовской псевдо-культуры погребает ростки культуры истинной: их почти нет! Незаданность подлинной культуры тяжко дышит под гробовой плитой грантовой суеты и устаревших причинно-следственных связей. Задумок в культуре тысячи. Великих замыслов почти нет. Нет великих замыслов – не будет восстановлена великая русско-российская культура. Псевдо-искусство предъявляет нам мелочную рассудочность, вместо чудесной внепричинности чеховского «Архиерея», бунинского «Легкого дыхания», повестей Андрея Платонова, фильмов «Неоконченная пьеса для механического пианино», «Андрей Рублев» и др.

Год – это 365 дней. Трудно за такой срок написать новый роман, искренне попросить прощения, сказать о дружеской приязни, устеречь летучую мысль. Но в такт великому поэту – «гляжу вперед я без боязни». А вот на прошлое оглядываюсь с темно-светлой печалью. Темная: сколько же всего мы у себя в стране натворили! Посветлей: самому-то как удалось выжить? Может, жизнь и впрямь, дар ненапрасный?

Всеволод ЕМЕЛИН, поэт:

1. Честно говоря, удивляет вопрос. Неужели читателям интересно как авторы встречают Новый год? Ну, типа, прозаик Сидоров выпил водки, закусил оливье и написал рассказ. Поэт Рабинович выпил виски, закусил сельдью под шубой и написал стихотворение. Драматург Нигматулин выпил шампанского, закусил мандарином и написал комическую сцену… Впрочем, редакции виднее. Что касается меня, то это первый Новый год с 1972-го, который я встретил трезвый.

2. Учитывая, как я его встретил (см. пункт 1), думаю год будет совершенно необыкновенный. Нас трудно удивить, но он удивит.

Ожидаю еще одного периода самоизоляции, тяжелейшей депрессии, а потом экстатического веселья в честь победы над пандемией. Короче, фигурально выражаясь, жду, что в 2021-м Дионис окончательно восторжествует над Аполлоном.