Как защита детей превратилась в их уничтожение

35-летнюю Александру с двумя ее малышами севастопольские волонтеры «ведут» давно. Шестилетний Андрюша и пятилетняя Лера вместе с мамой жили в съемной комнате за 8000 рублей в месяц в садовом товариществе «Фиолент». Активисты помогали с оплатой, закрывали долги, искали Александре работу, пытались помочь с документами.

Судьба у Александры непростая: в силу неправильного лечения ей разрезали трахею, она победила рак молочной железы. Но победить бедность не смогла, а возможно – не сильно и пыталась. По словам волонтеров, в какой-то момент и без того довольно закрытая женщина стала отказываться от помощи и заверять, что работа найдена, дети накормлены, все хорошо.

Но волонтеры из благотворительного фонда «Сердце Севастополя» ей не поверили – слишком бедно выглядело ее жилье, слишком скуден ассортимент практически пустого холодильника. Прописка так и не появилась, а без нее нормальную работу не найти.

Александра – фото «Сердце Севастополя»

«Для содействия устройства малышей в дошкольное учреждение  мы порекомендовали Саше обратиться в аппарат уполномоченной по правам детей, на что Саша нас заверила: «Уже бегу вприпрыжку», - говорит глава Фонда Настя Макеева. – Но Саша так до вышеуказанной инстанции и не доехала. На звонки она отвечала нам, что работает и все вроде у неё налаживается, и в помощи добровольцев не нуждается».

Волонтеры попросили департамент соцзащиты правительства Севастополя проверить условия проживания Анастасии и детей. Соцзащита посмотрела и пришла к выводу, что у нее все хорошо. Тем временем бить тревогу продолжали не только волонтеры, но и соседи, которые видели, что дети голодные, грязные, одеты не по погоде.

Тем временем, Александра перестала отвечать на звонки и исчезла из поля зрения. Оказалось, что женщина влезла в долги, ей отключили свет и попросили покинуть арендуемую комнату. 

«Позвонить и попросить помощи у Александры не хватило здравого смысла: она вечно боялась, что детей заберут, и максимально скрывала свое положение», - говорит Настя.

В итоге женщина запила и отправилась скитаться. Вместе с детьми.

Волонтеры искали ее месяц. Периодически Макеевой звонили люди и сообщали, что голодная и изможденная Александра с детьми слоняется от хатки до хатки, но приезжая на место активисты каждый раз её упускали.

На прошлой неделе Насте позвонили и сообщили, что в районе Фиолента есть похожие по описанию дети, которые «ходят в чем придется и побираются». Местный житель за бутылку водки рассказал ребятам, где именно обитают эти дети.

«Подойдя к маленькому строительному вагончику, рядом с которым мочился голый и пьяный мужик, мы с супругом переглянулись: хоть бы не тут. Особо мы не церемонились, просто зашли, вежливо со всеми поздоровались. Трое мужчин, одна женщина. Всё курят внутри помещения, двери вагончика закрыты. Из-за дыма ничерта видно не было, света в вагончике, кроме свечи, тоже не нашлось. Пока эти люди пытались понять, что происходит, я искала детей. Их не сразу было видно, потому что малышня с головой была укрыта одеялами. Стянув грязные, пропаленные одеяла я обнаружила пятилетнюю девочку, спящую на полу строительного вагончика, а рядом с ребёнком – того самого, почти голого мужика».

Андрюшку Настя нашла под грудой «дико воняющего тряпья». Ребёнок спал и мирно посапывал.

Дети были очень грязные и не реагировали буквально не на что - разбудить их пыталась сначала Макеева, а через час инспектор по делам несовершеннолетних.

Проснулись дети только после того, как голос подала мать. К ее крикам и мату присоединились и остальные обитатели бытовки.

«Они немного пришли в себя и грозили нас утопить, повесить, разбить нам машину, но, увы, не могли встать, ибо алкоголь повышает гравитацию».

Еще одна обитательница бытовки

По приезду наряда ребята из патрульной службы выявили среди присутствующих в бытовке мужчину, подходящего под ориентировку преступника, совершившего кражу.

«Когда детей изымали, их мать билась в истерике, поливая меня всеми возможными проклятиями, - говорит Настя. - Мол я рушу психику детей, отнимая их от родной мамы».

Сейчас дети в приюте. В тепле – без дыма и алкогольных испарений. Александру родительских прав, скорее всего, лишат. Если бы женщина не отказывалась в свое время от помощи, все, возможно, было бы иначе.

Ситуация кажется ужасной и какой-то далекой. Но она, увы, совсем не уникальная. На «попечении» волонтеров семей с похожей историей – 13. И везде, как говорит Настя, «соцзащита срабатывает в антиювеналку», что в итоге приводит к трагедии.

Сотрудники департамента приходят в дом, смотрят на то, как десятилетний ребенок следит за двухлетними двойняшками и годовалым младенцем. Бабушка – на работе, отец и мать сидят. Все в порядке, говорят дамы из соцзащиты и уходят. Детей можно было бы оформить в приют временно, дать бабушке оформить опекунство как минимум. Все нормально.

В итоге случился пожар. «Акт МЧС гласит о коротком замыкании, но при личной беседе с экспертами нам не на публику было озвучено, что дети и их шалости послужили причиной появления открытого огня в помещении, - говорит Макеева. - Опять же - малышня была без присмотра. Дети живы, и это главное».

После пожара опека детей не изъяла. Настя говорит, что департамент соцзащиты не заинтересован в спасении детей, потому что изъятие, даже временное, не вписывается в бюджет.

«У нас действует антиювинальная система, сохранение кровных связей, - объясняет волонтер. - Социальной подушки, заложенной бюджетом, недостаточно, изымать детей – накладно для учреждений. На поддержку матерям выделяется мало денег.

Львиная доля этих женщин живет без прописки. И получается, что сами мамы боятся обращаться за помощью в соцзащиту, начитавшись материковых новостей об изъятии, а в правительстве в общем этим довольны.

Но детей не надо изымать. Должна быть поддержка, должны быть кризисные центры, куда можно попасть без регистрации. У нас есть такой на Пожарова.

У женщины истек срок временной регистрации, ее выкинули вместе с ребенком, никакой помощи она больше получить не может».

Сгоревший дом, где жили четверо детей и бабушка

Вот и получается, что почему-то в России система защиты детей (ювенальная юстиция – это все же немного другое понятие) работает либо на отметке «ноль», либо на максимуме шкалы идиотизма. Адресного подхода нет.

Если в Севастополе защиты детей нет в принципе, то на материке рубят с плеча. Историй о том, как детей забирают из семей по соседскому звонку масса. Забирают за шлепок по попе. На родителей заводятся уголовные дела.

Не так давно была история о том, как к девушке, родившей четверню, повадились с проверками - некая женщина увидела в интернете фото молодой мамы и решила, что там слишком молодо выглядит для такого количества детей. Эта история забавна, потому что закончилась хорошо. Но есть гораздо более печальные ситуации. 

История сибирской семьи из Новокузнецка, в которой отец обвиняется в истязаниях собственного сына, началась с заявления родственника о том, что отец «избил» ребёнка. Органы опеки и полиция (это называется «межведомственное взаимодействие») ребёнка отобрали и поместили в социально-реабилитационный центр (СРЦ). В течение нескольких дней были проведены экспертизы, а также опрос несовершеннолетнего, правда, без присутствия законного представителя. Это же не какой-то там пожар, отец отшлепал сына, а значит нужны немедленные действия.

Вскоре ребёнка вернули в семью, но на отца было возбуждено уголовное дело. Даже по версии следствия выяснилось, что ужасное «избивал» на самом деле означает «отшлёпал» без всякого вреда для здоровья. То есть речь идёт о побоях, которые выведены за рамки Уголовного кодекса и являются административным правонарушением.

Несмотря на это сотрудники правоохранительных органов установили, что побои якобы наносились регулярно, причём, как сказала в прениях сторон государственный обвинитель, отец делал это «из личных неприязненных отношений»

Таких историй тоже очень много. В большинстве своем они идентичны – звонок доброжелателя, сообщение о побоях и все. Этого достаточно, чтобы детей забрали без разбирательств, а на родителей завели уголовное дело.

И кажется, что система готова защищать детей от родителей, но не готова защищать от нищеты, голода и болезней.

По мнению председателя благотворительного фонда "Волонтеры в помощь детям-сиротам" Елены Альшанской, проблема в несовершенстве законодательства, из-за которого жизнь семей фактически зависит от субъективной оценки конкретного человека.

«У нас катастрофически неконкретно в законе прописаны критерии, по которым могут быть изъяты дети», - говорит Альшанская в интервью изданию «Настоящее время». - Это все отдается на усмотрение конкретных сотрудников органов опеки.

Эти чиновники работают, в основном, с буквой закона. Их задача – защита прав детей в рамках всех тех нормативных актов, в которых они есть. Но у нас нет алгоритма, у нас нет порядка, у нас нет критериев, у нас нет специальных служб, которые бы получали профильное образование и работали бы с семьями в случае, если в опеку поступает сигнал. У нас даже нет требования в законодательстве, чтобы было какое-то время на расследование»

По словам Альшанской, в последние годы идет падение количества случаев изъятий, просто о них стали чаще говорить в СМИ.