"Невинно погибшие солдаты Вермахта": внутренний диалог с мальчиком из Уренгоя
Он выглядит таким правильным в своем хорошо пошитом костюме
Он выглядит таким правильным в своем хорошо пошитом костюме — этот старшеклассник со скучной офисной прической. Как самый настоящий топ-менеджер, белый, накрахмаленный воротничок.
Он — ученик гимназии Нового Уренгоя, который выступает перед депутатами бундестага по случаю Дня национального траура в Германии, и голос его чуть дрожит от волнения. В тот же день прозвучавшие из его уст слова разнесутся по всей сети Интернет и возмутят многих россиян. И полетит депутатский запрос от депутата Законодательного собрания Ямало-Ненецкого автономного округа от КПРФ Елены Кукушкиной в департамент образования, гимназию и прокуратуру с просьбой провести проверку по факту этого выступления. А свердловский блогер и общественный деятель Сергей Колясников попросит ФСБ, Администрацию Президента и Генпрокуратуру проверить гимназиста на нарушение Уголовного кодекса России. Глава же города Новый Уренгой Иван Костогриз встанет стеной за «своего» школяра и попросит не расценивать его слова «как отношение к фашизму».
Чем же так отличился российский старшеклассник? Он заявил, что среди фашистских захватчиков было немало «невинно погибших людей, среди которых многие хотели жить мирно и не желали воевать».
Я вновь и вновь включаю запись выступления этого совсем еще юноши, вчерашнего пацана. Я оцениваю его не абстрактно, а так, как будто это говорит мой сын — по возрасту ровесник выступающего. И я мысленно разговариваю с этим вляпавшимся в скандал мальчишкой, как говорила бы со своим родным ребенком. А с экрана льется его хорошо подготовленная речь.
— Мне предложили поучаствовать в проекте, посвященном солдатам, погибшим во Второй мировой войне.
— Это просто замечательно!
— Я с детства увлекаюсь культурой и своей страны, и Германии.
— В этом нет ничего плохого.
— Я сразу начал искать информацию. Сначала посетил архив и библиотеку, затем попытался найти историю немецких солдат в Интернете. И в других источниках. Однако позже, в союзе с Народным союзом Германии по уходу за военными захоронениями…
Стоп, мой мальчик! Можешь дальше ничего не говорить. Ты, сынок, пойми меня правильно. Конечно, я, как любой нормальный человек, всем сердцем за то, чтобы тела немецких солдат, погибших в Великой Отечественной войне, которая унесла не менее 27 миллионов советских жизней и на фронтах которой остались лежать твой прадед и двоюродный дед, были найдены, опознаны и преданы земле. Ты же знаешь, мы, русские, с мертвыми не воюем, и эти люди — очень хочется в это верить — много что успели понять, придя на нашу землю, а погибнув, в большей или меньшей степени искупили свою вину кровью.
Но все-таки мне бы хотелось, чтобы в первую очередь тебя интересовала история погибших советских солдат. И среди них, поверь, есть немало безымянных могил. И твои предки, кстати, тоже лежат точно в такой же братской могиле. Ты говоришь мне, что среди фашистов были невинные люди? Конечно, были. Но решать, делать что-то или не делать против совести вне зависимости от того, чем ты потом за это заплатишь, — это каждый выбирает для себя. Знаешь ли, есть одна русская заповедь, оставленная миру еще Александром Невским: кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет. Надо было немцам — тем, пришедшим к нам в 1941-м жечь, убивать, завоевывать и порабощать, — лучше учить историю России. Полезная она, знаешь ли, наука…
Но все дело в том, что это не мой ребенок. Мой тоже интересуется историей, но выступать в бундестаге его почему-то не приглашают.
…Он выглядит таким правильным в своем хорошо пошитом костюме — этот старшеклассник со скучной офисной прической, завтрашний топ-менеджер, наверняка мечтающий иметь возможность получить европейское образование и работу за рубежом. Например, в Германии. Для этого, кстати, немного надо. Хорошо учиться, знать немецкий язык, быть толерантным к европейским ценностям, в том числе и к их трактовке исторических событий. С первыми пунктами в России хорошо у многих, а с двумя последними — не у всех. Слава Богу, не у всех.
…Но что делать с мальчиком из Уренгоя? Бороться за него — или он уже отрезанный ломоть? Отрезанный от нашей истории…