Ленин – спаситель России и создатель Советского государства
Историк Сергей Кремлёв (Брезкун) в беседе с политическим обозревателем «Правды» Виктором Кожемяко
Издательство «Алгоритм» выпустило в свет 1000-страничное исследование Сергея Брезкуна (Кремлёва) о В.И. Ленине под названием «Ленин. Спаситель и Создатель». Автор известен, в частности, многими своими работами о И.В. Сталине, но обращение к ленинской теме для серьёзного исследователя — это всегда новая ответственность и особый экзамен. И он Сергеем Кремлёвым выдержан. Доктор социологических наук Г.С. Широкалова в рецензии, опубликованной в журнале «Политическое просвещение», отмечает, как достоинство книги «внимательнейший анализ сочинений Ленина» и пишет далее, что «привычное, часто употребляемое слово «труд» приобретает совершенно иное содержание после знакомства с этой фундаментальной работой». Думается, беседа с автором такой работы будет интересна для читателей «Правды».
Кто же сделал больше для нашей страны и трудового народа?
— Сергей Тарасович, почему книга так названа? И почему написана?
— Написать книгу о Ленине я давно считал своим долгом. А название? Тот, кто решит, что это отсылка к библейской символике, не будет совсем не прав. Но если библейский бог предстаёт вначале как Создатель мира, а затем, в образе Христа, как Спаситель человечества, то Ленин сыграл двуединую роль в истории России в обратном порядке. Он спас Россию от хаоса, в который она погружалась после всех провалов царизма и Временного правительства, а потом во главе трудового народа стал создателем нового мира.
Спас Ленин Россию и тем, что увёл её от раздробления и судьбы полуколонии, то есть от того, что мы получили в конце XX века, отказавшись от Ленина и от продолжателя его дела Сталина.
Эту спасительную роль Ленина публично признал даже великий князь Александр Михайлович, дядя императора Николая II («дядя Сандро»).
В июне 1932 года, будучи в Париже, он написал следующее:
«Весною 1919 года в России последовал целый ряд авантюр наших бывших союзников, которые способствовали тому, что большевики были возведены на пьедестал борцов за независимость России…
Англичане появились в Баку и создали независимое государство Азербайджан с целью овладения русской нефтью… Итальянцы появились почему-то в Тифлисе и помогли образовать самостоятельную Грузию, которая была известна своими марганцевыми месторождениями. Французы заняли Одессу, главный пункт южнорусского экспорта… Вершители европейских судеб надеялись одним ударом уничтожить и большевиков, и возможность возрождения сильной России.
Положение вождей белого движения стало невозможным. С одной стороны, делая вид, что не замечают интриг союзников, они призывали… к священной борьбе против Советов. С другой стороны — на страже русских национальных интересов стоял не кто иной, как интернационалист Ленин, который в своих постоянных выступлениях не щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской империи, апеллируя к трудящимся всего мира».
Ну что к этому прибавишь? Разве то, что «независимую Грузию» стряпали тогда и янки, что к перечню «дяди Сандро» добавить надо и японцев, и ещё много кого… Впрочем, сошлюсь также на оценку знаменитого социолога Иммануила Валлерстайна из Йельского университета (США). Он пришёл к выводу, что Ленин для России неизбежно окажется центральной фигурой ХХI столетия. Валлерстайн привёл, как минимум, пять причин для этого, а первой называет вот что: «Ленин будет представляться великим национальным деятелем и патриотом, который спас Россию от полного распада, вызванного хронической некомпетентностью старого режима по всем направлениям — военной, социальной, политической… О Ленине будут говорить, что он удержал единство страны перед лицом иностранных интервентов и местных сепаратистов…»
Достаточно?
— Да, сказано ёмко и точно… О Ленине написано множество книг. Что, по вашему мнению, отличает вашу книгу?
— Рискну заявить, что, может быть, впервые в литературе о Ленине так широко предоставлено слово самому Ленину. Между тем, чтобы показать его правдиво, совсем не требуется копаться в закрытых архивах или прибегать к псевдохудожественным приёмам. Есть огромный массив достоверных источников, который, как ни странно, толковым образом до сих пор далеко не всегда используется, несмотря на его широкую распространённость. Это — пятое издание Полного собрания сочинений В.И. Ленина в 55 томах.
Только письма, записки и телеграммы занимают здесь десяток томов, и уже это — ценнейшая точная информация о Ленине. Плюс — 45 томов его работ. Как правило, пишущие о Ленине ограничиваются краткими цитатами. Я, обдумывая книгу, сразу знал, что пойду «другим путём», предоставляя Ленину возможность прямого разговора с читателем. Весь Ленин — в его текстах, надо просто не полениться прочесть их, не пренебрегая и капитальным справочным аппаратом к ним.
Вот почему и в этой нашей беседе нередко буду прямо цитировать Ленина. Так оно выйдет, на мой взгляд, вернее всего.
Высокая человечность живого образа
— И что же для вас открылось во Владимире Ильиче нового, может быть, даже неожиданного?
— Чем больше в ходе работы я узнавал Ленина — казалось бы, и до этого знакомого мне неплохо, — тем лучше понимал, что его величие несколько иное, чем представлялось ранее: более человечное, более романтичное, более трагическое, но и счастливое.
Да — счастливое! В истории мира мало найдётся личностей, о которых можно сказать, как о Ленине: он был счастливым человеком, и сам это знал! Он знал, для чего живёт, и 18 декабря 1916 года писал Инессе Арманд: «Вот она, судьба моя. Одна боевая кампания за другой — против политических глупостей, пошлостей, оппортунизма и т.д. Это с 1893 года. И ненависть пошляков из-за этого. Ну а я всё же не променял бы сей судьбы на «мир» с пошляками».
А ведь тогда самые волнующие, великие и счастливые моменты его судьбы были ещё впереди!
— Простите, но раз уж упомянута Арманд, то всё же спрошу: был ли треугольник «Ленин — Крупская — Арманд»?
— Если коротко, то убеждён: нет, не был. Желающим развёрнутого мнения рекомендую обратиться или к книге, о которой идёт речь, или к ещё одной, более поздней моей книге «Ленин. Дорисованный портрет», где первая глава так и названа: ««Владимир Ленин, Инесса Арманд и Надежда Крупская». Скажу лишь, что Ленин был искренне гадлив к тёмным «подворотням» духа и души.
В июне 1914 года он писал Арманд о романе «Заветы отцов» В.К. Винниченко — будущего коллеги Симона Петлюры: «Прочёл сейчас… новый роман Винниченко… Вот ахинея и глупость! Соединить вместе побольше всяких «ужасов», собрать воедино и «порок», и «сифилис», и романическое злодейство с вымогательством денег за тайну (и с превращением сестры обираемого субъекта в любовницу)… Всё это с истериками, с вывертами… Поодиночке бывает, конечно, в жизни всё то из ужасов, что описывает Винниченко. Но соединить их все вместе и таким образом — значит малевать ужасы, пужать и своё воображение, и читателя, «забивать» себя и его».
Не очень-то это похоже на «хрестоматийного» Ленина, а? Здесь ведь перед нами не «забронзовевшая» фигура, а живая душа, думающий, чувствующий человек… И ведь для того, чтобы отыскать такого Ленина, не надо забираться в спецхраны — достаточно открыть ленинский том писем за ноябрь 1910 — июль 1914 года.
— В книге вы и впрямь часто и обильно цитируете не только ленинские работы, но и ленинские письма… Это принципиальная установка автора?
— Конечно! Я уже говорил, что письма Ленина, начиная с самых ранних, — это важнейший источник… Да, человек в Ленине был неотделим от политика, причём политика совершенно нового типа, не просто гениального, но и успешного народного политика… Но было бы здорово написать о Ленине не политике, а всё же о человеке, на основе только его писем и писем к нему. Ведь уже из них видно, что Ленин был изумительно незауряден и ярок — не как киногерой из Голливуда, а как редкостно здоровая натура, здоровая и духовно, и, между прочим, физически. Он был неутомимым пешеходом, велосипедистом, лыжником, на коньках стоял как фигурист, прекрасно плавал, и в холодных швейцарских озёрах заплывал так далеко, что жена начинала беспокоиться.
— Ленин — фигурист?!
— Представьте себе, да! В ноябре 1898 года Крупская извещала из Шушенского Анну Ильиничну Ульянову-Елизарову, что около их дома «по инициативе Володи» и ещё одного ссыльного — Оскара Энберга, «сооружён каток» и что «Володя катается отлично и даже закладывает руки в карманы куртки как самый заправский спортсмен». А вскоре Ленин вполне освоил фигурное катание, и 24 января 1899 года Крупская сообщала «Мане» Ульяновой: «Володя… теперь поражает шушенских жителей разными «гигантскими шагами» да «испанскими прыжками»…»
Надо сказать, что письма из Шушенского Ленина и Крупской полны описаний прогулок, занятий охотой, купаний, зимних развлечений…
— Известны злопыхательства по этому поводу. Дескать, не ссылка в Сибирь, а курорт.
— Это как сказать… Захандрить на шушенском «курорте» можно было в два счёта! Ведь у «курортной медали» была и другая сторона. Вот что писал Ленин сестре 19 июля 1897 года — ещё до приезда к нему Крупской и её матери: «Ты просишь, Маняша, описать село Шу-шу-шу… Гм, гм!.. Село большое, в несколько улиц, довольно грязных, пыльных… Стоит в степи — садов и вообще растительности нет. Окружено село… (многоточие Ленина. — С.К.) навозом, которого здесь на поля не вывозят, а бросают прямо за селом, так что для того, чтобы выйти из села, надо всегда почти пройти через некоторое количество навоза».
Ну как, хорош «курорт»? Особенно после Невского проспекта. Курорты с грязевыми ваннами бывают, но с «навозными»?.. Так что тот факт, что Ленин за время ссылки явно поздоровел, надо относить не на счёт «заботливого» к революционерам царского правительства, а на счёт активного отношения Ленина к жизни и его жизнелюбия.
Смотря кто свидетельствует
— О Ленине самые злые его противники говорят чуть ли не как о людоеде. И кто-то ведь клюёт на такое…
— Чем гнуснее, отрицательнее человек оценивает Ленина, тем на поверку более дрянным сам этот человек оказывается. Люди деятельной и минимально честной жизни Лениным восхищались как великолепным проявлением духовной и интеллектуальной мощи человека. Люди же мелкой и кривой жизни его ненавидели патологически и старались опорочить, низвести до своего мышиного уровня. Так было, так есть и так будет до тех пор, пока из социальной жизни людей не будут устранены негодяи и лакеи капитала.
— Давайте конкретные примеры, они тут нужны.
— Ренегат марксизма, ровесник Ленина Пётр Бернгардович Струве знал будущего вождя ещё в молодые годы, жил рядом с ним в эмиграции, и, когда тот вернулся в Россию весной 1917 года, Струве попросили в двух словах охарактеризовать Ленина. Струве отчеканил: «Думающая гильотина». Но Струве — как раз из «мышиной когорты». Поэтому он и писал о Владимире Ильиче: «Его идейное содержание было неоригинально, и в своей существенной неоригинальности он, как ум, был лишён даже какой-либо одарённости. Этот скудный и плоский ум был наделён огромной и гибкой волей, …но… совершенно безстыжей…» Подобная оценка говорит нам о Струве намного больше, чем о Ленине.
— Полностью с вами согласен!
— А вот другой пример. Английский профессор Вильям Гуд приехал в Москву в 1919 году как корреспондент крупной буржуазной газеты «Манчестер Гардиан». Вскоре Гуд был принят Лениным в его кремлёвском кабинете, о чём потом написал:
«Впечатление мощи, исходившей от него, углублялось непосредственной силой его речи. Что ему нужно было сказать, он говорил прямо, ясно, без всяких туманных слов. В разговоре с Лениным не могло быть никаких недоразумений; никто не мог уйти под ложным впечатлением. Слишком ясен. Слишком прям был он для этого…» А подвёл итог своим впечатлениям профессор Гуд так: «В течение своей жизни я встречался в разных странах с людьми, которых называли великими. Ни об одном я не сказал бы того, что с полной убеждённостью могу сказать про Ленина (словами Шекспира. — С.К.): «Он человек был, человек во всём; ему подобных мне уж не встретить».
Гуду, написавшему так о Ленине, кривить душой не было никакой необходимости. А как написано!
— Конечно, всё зависело от взгляда той или иной личности, от её оценки…
— 15 марта 1921 года Ленин на Х съезде РКП(б) заявлял: «Мы боремся против международного капитала, который, увидев нашу республику, сказал: «Это разбойники, крокодилы» (эти слова мне буквально переданы одной английской художницей, которая слышала это выражение от одного самого влиятельного политика)…»
«Английская художница» — это Клэр Шеридан, лепившая с натуры скульптурный портрет Ленина. Шеридан была племянницей Уинстона Черчилля и сравнение большевиков с крокодилами слышала, конечно, от дяди. Подсказанный Шеридан образ Ленин обыграл в съездовской речи до конца, продолжив мысль так: «А раз крокодилы, то их можно только презирать. Это был голос классового врага и с его точки зрения правильный…»
Да, на войне, как на войне…
Имея в виду ренегатов народного дела, Ленин говаривал: «Первая — колом, вторая — соколом, остальные — мелкими пташечками…» Так оно и вышло. Вначале были ХХ съезд и «развенчание культа», вынос Сталина из Мавзолея и много чего ещё… Сегодня же эту преступную цепь событий довели до воплей о выносе Ленина из Мавзолея.
Что ж, всё — с позиций психологической и информационной войны Капитала против России — логично. Вынос из Мавзолея Сталина стал первым актом будущей трагедии нашего государства, наступившей ровно через тридцать лет после этого. Если негодяи рискнут совершить финишное преступление против Ленина при безмолвии масс, то окончательная и необратимая гибель России наступит намного быстрее…
Авторитетом Ленина ударили по Сталину
— Вы предвосхитили мой следующий вопрос: «Ленин и Сталин… Что скажете о них?»
— В моей книге есть отдельная глава «Ленин и Сталин — «тандем века». А если кратко… Ленин, безусловно, самая крупная фигура в истории России и мира. Сталин стал позднее второй самой крупной фигурой в истории России и мира, и в сказанном нет ни парадокса, ни противоречия. Люди по рисунку натуры разные, Ленин и Сталин в историческом плане оказались политическими близнецами, фигурами равноценными. Можно сказать, что Ленин и Сталин навсегда разделили высшую ступеньку на пьедестале почёта Истории человечества.
У Сталина — с учётом его ошибок — можно учиться тому, как надо строить новый умный и радостный мир. У Ленина — тому, как создавать условия для начала его строительства… Впрочем, тому, как строить новое общество, у Ленина тоже можно поучиться. Общественные взоры сегодня больше обращены к Сталину, чему есть свои причины, но, не поняв сути Ленина, мы не поймём в полной мере и сути Сталина. Не случайно Сталина пытаются оторвать от Ленина и даже противопоставить одного другому.
Начётчики из брежневского Политбюро типа Михаила Суслова позволяли скрытым агентам влияния Запада типа члена горбачёвского Политбюро «Александра Н.» Яковлева усиленно наводить на Ленина «хрестоматийный глянец» и делать из него мумию. А в 2001 году Яковлев — уже после убийства СССР — открыто признался, имея в виду 1950-е и более поздние годы: «Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработала следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, бить по Ленину».
То есть это был давний план: ударить Лениным по Сталину, а потом ударить и по Ленину, по идеям Ленина. В итоге, вместо объективного исторического анализа феномена Ленина, феномена Ленина — Сталина, общество к началу «катастройки» имело предельно глянцевый, «хрестоматийный» муляж Ленина и скупо раскрашенный муляж Сталина. С приводом к власти Горбачёва и Ельцина оба муляжа густо залили грязью. А потом стали подливать красной — под цвет крови — дешёвой краски. И всё ещё подливают! Но вряд ли дискредитация Ленина и Сталина может продолжаться бесконечно.
— Возможности газетной публикации ограничены. Что вы сами хотели бы ещё сказать?
— Скажу об английском политике Джордже Ленсбери. В 1910—1912 и в 1922—1940 годах он был членом парламента, с 1929 по 1931 год — министром общественных работ, с 1931 по 1935 год — председателем лейбористской партии. Вполне респектабельный и чисто буржуазный политик. Редактировавший в 1912—1922 годах газету «Дейли Геральд», Ленсбери встретился с Лениным 21 февраля 1920 года, а в 1934 году вспоминал:
«Моя беседа с Лениным была довольно продолжительной… Меня увлекли его речь, его здравый смысл и идейная убеждённость. Я не заметил в нём ни малейших признаков самомнения или ограниченности мышления… Этот человек был одновременно и реалистом, и идеалистом… Он не обещал лёгких путей в обетованную землю, которая, по его мнению, могла быть достигнута только путём труда и жертв…
Покидая Ленина, я чувствовал, что встретил наиболее ненавидимого и наиболее любимого человека в мире. Лучше всего я могу подвести итог, сказав, что думаю о нём как о мудрейшем и наиболее преданном своему делу человеке, которого я когда-либо встречал… Я слышал, как некоторые говорили, что Ленин был эгоистом и фанатиком. Думаю, что многие из встречавшихся с ним сами в некоторой степени страдали больным самолюбием, но обвиняли в этом его (вспомним Струве! — С.К.). Я же не нашёл таких признаков во время беседы с ним».
— Как убеждённо звучит!
— Свидетельства Ленсбери, пожалуй, наиболее важны из вообще всех воспоминаний о Ленине. Как Уэллс оказался единственным крупнейшим представителем западной культуры, беседовавшим с Лениным, так и Ленсбери стал единственным крупнейшим представителем западной политики, с которым смог прямо побеседовать Ленин.
Ленсбери писал, что Ленин, обсуждая конфликтную ситуацию между Советской Россией и капиталистическим Западом, сказал, что «он реалист и что если бы Ллойд Джордж или Вильсон, или оба они приехали в Москву, все вопросы, которые вызвали вражду и озлобление между Россией и Англией или Америкой, могли бы легко быть устранены…».
Ленсбери с разрешения Ленина послал телеграмму Ллойд Джорджу с приглашением того в Москву, чтобы предпринять шаги в направлении мирного урегулирования. «Но Ллойд Джордж, — пишет Ленсбери, — был либо не склонен ехать, либо «слишком занят». Конечно, я не получил ответа на телеграмму».
Сообщённое Ленсбери должно было, вообще-то, изучаться уже в советской средней школе как важнейший исторический факт! Не то что студенты в СССР, но каждый школьник должен был бы знакомиться со следующими словами Ленсбери, относящимися к началу 1930-х годов:
«Вспоминая слова Ленина о позиции других держав и о вооружениях, я убеждаюсь, что мир с каждым днём приближается к новой мировой войне и одна из главных причин этого заключается в том, что Ленин не был понят. Он настойчиво подчёркивал, что он и его друзья не хотят создавать большую военную машину, что Россия навсегда покончила с какими бы то ни было империалистическими целями и, хотя они и верят в мировую революцию, которая осуществит переход от капитализма к социализму, но в каждой стране массы должны сами решать вопрос о своём освобождении…
Я совершенно убеждён, что если бы Англия, Франция и Америка признали Советское правительство в то время, когда я интервьюировал Ленина, история прошедших лет была бы во многом иной и гораздо более мирной…»
— Есть о чём подумать!
— Это — свидетельство о естественно мирном характере ленинской внешней политики с другой стороны баррикад, исходящее от крупнейшего политика буржуазного Запада! Какой, казалось бы, выигрышный, богатый факт для массовой советской пропаганды! Однако отрывки из книги Ленсбери были опубликованы в хрущёвском СССР в 1963 году лишь в журнале «Новое время» и тут же преданы забвению.
Думаю, это было не случайным…
Актуальность несомненна!
— Чем особенно важен для нас Ленин сегодня и что он может дать нам конкретно актуального для улучшения жизни общества?
— Как я понимаю, наша беседа приближается к концу, поэтому, в соответствии с моей методологией, предоставлю слово самому товарищу Ленину. В мае 1917 года он впервые поднял публично вопрос о грозящей России катастрофе в статье «Неминуемая катастрофа и безмерные обещания». И вот что там, кроме прочего, было сказано:
«Для капиталистов и для чиновников выгодно давать «безмерные обещания», отвлекая внимание народа от главного, именно: от перехода действительного контроля в руки действительно рабочих.
Рабочие должны отметать прочь фразёрство, обещания, декларации… Долой это лганьё!.. Долой эту манеру класть дело под сукно! Рабочие должны требовать немедленного осуществления контроля на деле и притом обязательно через самих рабочих.
Это — главное для успеха дела, дела спасения от катастрофы. Раз этого нет, всё остальное — обман. Раз это будет, мы (большевики. — С.К.) вовсе не станем торопиться взять «100 процентов прибыли». Мы можем и должны быть умереннее, переходить постепенно к более справедливому обложению, мы отделим акционеров мелких и акционеров богачей, мы возьмём совсем мало с первых, мы возьмём очень много (но не обязательно всё) только со вторых…»
— Интересное напоминание.
— Как видим, Ленин был вполне умерен. И когда он стал во главе России, Советская власть вначале так и поступила — умеренно, приняв Декрет о рабочем контроле. Лишь после того, как хозяева начали этот декрет массово саботировать, в 1918 году началась постепенная национализация промышленности… А над словами Ленина не мешает подумать и сегодня.
Он высказал в мае 1917 года ещё одну верную и ныне вновь актуальную мысль:
«Число крупнейших акционеров ничтожно; роль их, как и общая сумма богатства у них, — громадна. Не боясь ошибиться, можно сказать, что если составить список пяти или даже трёх тысяч (а может быть, даже и одной тысячи) самых богатых людей в России или проследить (при помощи контроля снизу, со стороны банковских, синдикатских и прочих служащих) все нити и все связи их финансового капитала, их банковских связей, то откроется весь узел господства капитала, вся главная масса богатства, накопленного за счёт чужого труда, все действительно важные корни «контроля» за общественным производством и распределением продуктов.
Вот этот контроль надо передать рабочим…»
— Сегодняшняя актуальность и в самом деле несомненна!
— Верная постановка вопроса и для 1917 года, и для 2021-го.
Что нереального было здесь для Временного правительства — если оно, как уверяло, действовало в интересах народа? И что, спрашивается, здесь нереального и для нынешнего правительства Российской Федерации — если оно реально начнёт действовать в интересах народа?
Напомню важнейшую, если вдуматься — ключевую для понимания русского 1917 года, мысль Ленина, высказанную им 1 марта 1920 года на I Всероссийском съезде трудовых казаков. Обращаясь к «бывшим», он сказал тогда: «Нашёлся ли бы на свете хоть один дурак, который пошёл бы на революцию, если бы вы действительно начали социальную реформу?»
Увы, «временные» правители и соглашатели пойти на широкую социальную реформу не захотели. Не рискнула требовать её уже весной 1917 года и трудовая Россия, чем и обеспечила себе в скором будущем целый «букет» ненужных бед.
Народ — это население, осознавшее свою силу. Ленин убеждал трудовой люд России в этом. И убедил. И я спрашиваю себя и всех: намерено ли население России стать народом? Ведь это возможно лишь под знаменем Ленина.
Сергей Кремлёв