Почтенный фестиваль с почти 30–летней историей, как и все приличные люди в нашем городе, поддался сокрушительному обаянию Театральной олимпиады. Но не совсем. Олимпийская "шапка" красуется на всех рекламных материалах "Балтдома", а вот его спектаклей в собственной афише олимпиады нет. Незаметно ее влияние и на репертуар фестиваля: "Балтийский дом" имеет свое узнаваемое, харАктерное (как говорят в театре), нордическое лицо. Пожалуй, всмотримся в его черты повнимательней. 23 и 24 сентября фестиваль начинается с московского "Ленкома" и прошлогодней премьеры Марка Захарова "Фальстаф и принц Уэльский". Кого–то в спектакле раздражает обилие песен, плясок и прибауток в духе капустника 1980–х. Кого–то восхищают параллели с нынешним днем: "вольная сценическая фантазия на темы шекспировских комедий и трагедий" повествует не столько о проходимце Фальстафе (Сергей Степанченко), сколько о власти, неизбежно портящей любого человека (в том числе принца Уэльского, а потом Генриха V — Дмитрия Певцова). 26 сентября марсельский театр "НоНо" впервые в Петербурге с загадочной и многообещающей постановкой "Барокко". В ней в помине нет стилевых реконструкций, старинной музыки и ссылок на материю XVII–XVIII веков. Разве что на дух. Последний выражается в барочном изобилии эффектов и аффектов, опасном сближении небес и ада. Посреди мелькания кунштюков, аттракционов, физического театра, масок и скелетов — одинокий человек на пути к смерти. И все время поют: и хором, и арии (вполне поп–минималистские, кажется). Спектакль Сержа Нуайеля уже видели — да что там, сами играли — в Перми в 2017 году. Много ли русского языка и артистов из пермского "Театра–театра" доберется до Петербурга — вопрос непроясненный. 28 сентября опять старые знакомые: Театр Эмилиа Романья и Театральная компания Пиппо Дельбоно показывают "Радость" — очередную исповедально–цирковую штудию прославленного любителя переходов на личности и сентиментального дель арте. Сам режиссер снова на сцене, собирается вслух поразмыслить, как находить радость в самых беспросветных ситуациях. Впрочем, секрет мастера известен давно: она в свободе от любых форм и условностей. 2 и 3 октября нас ждет китайская культурная революция. Студия Мэн Цзинхуэя, уже бывавшая в России, привозит в Петербург "Чайную". Эпическая пьеса Лао Шэ 1957 года охватывает полвека китайской истории с конца династии Цин и до становления КНР. Постановка, впрочем, совсем не классико–реалистическая. Смешанная китайско–немецкая команда устраивает на сцене экспрессивный киберпанк: посреди железных конструктивистских мобилей женятся, рожают детей, стареют, пытаются выжить несколько поколений обитателей Поднебесной на грани нервного срыва. 4 октября — поворотная дата фестиваля. С этого вечера стартует программа "Някрошюс. Продолжение…" — дань памяти и наследию любимого режиссера "Балтдома". Первопроходцы — "Братья Карамазовы" ученицы Эймунтаса Някрошюса Сильвы Кривицкиене и театра–студии "Теомай" (Малая сцена). 5 октября на Большой сцене начинается целый абонемент из четырех собственных спектаклей литовского мастера: сначала нам предлагают уже виданные (но не грех перевидать) "Инферно–Парадисо" Данте и "Мастер голода" по Кафке (6 октября) театра "Мено Фортас". 13 и 16 октября в программе — самые последние постановки Някрошюса: "Сукины дети" Клайпедского драматического театра и "Венчание" Гомбровича из Национального театра Польши. К программе естественно примыкают абстракционистские "Предметы" ученика мастера Паулиса Маркявичуса (7 октября, Малая сцена) и "Тартюф" Оскараса Коршуноваса из Национального литовского театра (8 октября). Заметим, даже итальянский по прописке Центр Ежи Гротовского и Томаса Ричардса (9 и 10 октября) не будет спорить с суровым балтийским лицом фестиваля: российская премьера спектакля "Из подполья: ответ Достоевскому" — это все те же вечные вопросы, предельно напряженное сосуществование артистов и зрителей, переосмысление классики и овеществление метафор, к коим "Балтдом" столь склонен уже 29 лет.
