Группа OQJAV: споры о музыке и бабушкины шанежки
Московская группа OQJAV – ребята не только актуальные и стильные, не только (в этом месте должен находиться список всех тех невероятных личных качеств, которыми обладают музыканты, пропущенный в связи с тем, что он слишком длинный), но и общительные. Группа часто дает интервью, их альбомы и клипы сразу после выхода обрастают отзывами и рецензиями, а биография и ее детали уже известны всем, кто хочет их знать. Созданная тремя уральскими музыкантами OQJAV быстро окопалась в столице. Об этом, кроме нежных отзывов прессы, говорят еще и результаты музыкальных премий, аншлаги на концертах и искренняя любовь всех этих странных молодых людей, которые на них ходят (не могу написать слово "хипстеры", рука не поднимается).
Фото: Сергей Гончар
Журналисты идут живым конвейером, задавая одни и те же вопросы – музыканты, не теряясь, повторяются в ответ. Шанс увязнуть в банальности высок как никогда, но мы все-таки решились рискнуть и встретились с OQJAV за день до концерта в Центре "МАРС" на их репетиционной базе. Представляем вашему вниманию этот недолгий, веселый, во многом импровизированный и спонтанный разговор – несерьезное интервью с группой OQJAV.
http://www.youtube.com/watch?v=Pnt9G_kXD7k
Знаете, я уже был тут раньше, в этом здании. В 2013-м году здесь, прямо в подъезде, где находится ваша репетиционная точка, находилось агентство, которое нанимало промоутеров для работы в ростовых куклах. Приезжаешь сюда, забираешь костюм и едешь к заказчику. Когда заканчиваешь работу, и он платит – едешь обратно, возвращаешь куклу и деньги, оставляя себе небольшой процент. Однажды агентство попыталось меня кинуть. В то время мы с женой были на мели, и я поступил, как мне тогда казалось, справедливо: забрав деньги у заказчика, отдал костюм какому-то бомжу на Курском вокзале и пропал. Первый вопрос на сегодня: совершали ли вы сомнительные поступки во имя любви или справедливости?
Вадик: Я бросал нескольких женщин, потому что влюблялся в других. Каждый раз это было не хорошо по отношению к той девушке, которую я бросал, но, с другой стороны, это было хорошо, потому что это было честно. Еще я в четыре года украл у младшего брата пластмассовых солдатиков, потому что завидовал – завидовал только солдатикам, не чему-то там еще. Я их около 15 лет хранил в шкафу, в потаенном отсеке, куда потом складываешь презервативы, водку, папиросы и прочие атрибуты взросления. Не помню даже, сознался ли я в содеянном или нет.
Катя: Я тоже бросала мужчин, но за это мне не стыдно. Стыдно за то, что я подставила младшую сестру перед родителями: мне было лет семь, ей четыре, история была как-то связана с видеомагнитофоном. Она позволила мне это сделать, кинулась на амбразуру и приняла весь удар на себя. А еще я отбила у нее парня, за это мне тоже стыдно. Больше ни за что.
Вадик: У тебя история хуже, ты более плохой человек.
Катя: Да, хуже, но у них было все несерьезно, а у нас эта история вылилась в долгие отношения.
Я спрашивал немного о другом, но, в принципе, доволен ответом. Если вы вдвоем такие грешники, наверное, часто ругаетесь? Вопрос не про личную жизнь: происходят ли конфликты в группе, и как они разрешаются?
Катя: Мы все взбалмошные и ссоримся часто. Но OQJAV присуще такое удобное свойство: нас трое, и любой вопрос можно решить большинством голосов.
Вадик: Да, все действительно вспыльчивые. Мы часто забываем, что проблему можно решить просто выслушав друг друга. В любом случае, посредством прямых и косвенных выборов мы в конце концов решаем любой вопрос. Чаще всего спорим о музыке, про музыку.
Катя: Про музыку, про деньги и любовь.
Вадик: Как и все.
"Про музыку, про бабло и про любовь" – так и назовем это интервью, независимо от того, что в нем будет. Уверен, что следующий вопрос журналисты задают так часто, что вы уже испытываете от него физический дискомфорт, но я, кажется, придумал, как его задать и не облажаться. Речь пойдет о названии группы, а точнее о разных версиях его возникновения. На портале "Собака.ru" в апреле 2014 года был опубликован текст, в котором клипмейкер Кирилл Зотов говорил, что название "Окуджав" придумал он. На другом ресурсе – не помню каком – я читал о том, как эта идея пришла Вадику. Какая из историй соответствует истине? Также интересно послушать о представителях интересов правопреемников Окуджавы, которые обращались к вам с просьбой сменить название.
Вадик: И там, и там есть доля правды. Мы с Кириллом пили пиво на Арбате, в какой-то момент он ссутулился, и я сказал ему: "О, ты как памятник", а он ответил: "Окуджав что ли"? И мы решили так назвать группу, то есть это было обоюдное решение. Потом нам написал адвокат, и пришлось изменить название.
А между этими двумя событиями случайно не пропущено логическое звено?
Катя: Петербургские организаторы заклеили афишами весь Питер, и на каждой – "Окуджав", "Окуджав", "Окуджав". Эффективная была реклама – даже представители семьи Окуджавы заметили. Поэтому нас попросили что-то с этим сделать.
Вадик: Да, вот и пришлось придумать тот вариант написания, который сейчас. Мне вообще история с названием неприятна, потому что я считаю, что, если поэт был бы жив, то он как-то прикололся бы по этому поводу. Это не моя война, мне не хотелось бы ворошить грязное белье – эта история не связана ни с нашей музыкой, ни с его поэзией.
http://www.youtube.com/watch?v=b_OtFSeUu2I
Да, к слову о вашей музыке: она такая легкая, воздушная. При этом, насколько я знаю, некоторые тексты ты писал в условиях тяжелого физического труда, вкалывая на какой-то черной работе. Как объяснить такое сочетание?
Вадик: Если бы я работал, например, журналистом, то есть, всегда имел дело с текстом, тогда мне было бы сложно писать песни. С одной стороны – работа, связанная со словами, с другой – песни, те же самые буквы и слова. Когда работаешь на низкоквалифицированной работе, мозг чист и свободен.
Катя: Это просто смена группы мышц.
Вадик: Да, после того, как долго качаешь бицепс, следует переключиться на что-то другое. Мы тут все немного бодибилдеры.
Я ничего не слышал про бодибилдинг, но знаю, что Катя однажды сказала: "Наша музыка – для музыкальных извращенцев".
Катя: Я так сказала? Чушь какая. Я, конечно, могла. Знаешь, я иногда что-нибудь как скажу! Даже не могу прокомментировать, когда и где это было.
Мне стало интересно – какой она должна быть эта музыка? Что должна делать молодая группа из какого-нибудь условного Ульяновска, чтобы написать песню в стиле OQJAV?
Катя: Не получится.
Вадик: Я думаю, что им нужно обратиться к Даниилу и предложить ему большие деньги, чтобы он сделал аранжировки и все такое.
Катя: Это очень дурацкая тема, острая. Ты хочешь не просто, чтобы мы рассказали этот секрет – ты хочешь, чтобы мы сами себе его сформулировали, а мы ненавидим его. То есть у нас нет настольной книги "Как писать хиты", мы их жжем.
http://www.youtube.com/watch?v=XzW2xEgTHwE
Вы все родом с Урала, но живете в Москве. Какие чувства посещают, как меняется восприятие, когда возвращаетесь туда?
Даня: В Екатеринбурге я себя хорошо чувствую, потому что знаю, что вернусь в Москву. Если бы я оказался там без обратного билета, то, наверное, бы умер: это все прошлое, я уже ушел оттуда и не хочу возвращаться назад.
Вадик: Я солидарен с Даней. В Пермь приезжаю только за бабушкиными шанежками. Захожу в квартиру, и мы как начнем обниматься, как начнем фотографии старые смотреть! И в какой-то момент она говорит: "Держи шанежки". И ты такой ешь шанежки, и сердце радуется, но знаешь, что если этот день повторится завтра, то будет уже скучно, тоскливо. Поэтому отыграй концерт – и марш обратно в Москву.
Катя: У меня по-другому: дом там, где любовь, и это не имеет никакого отношения к географии. Я знаю, что если мне нужно будет жить в Алапаевске, то я и в Алапаевске организую себе концерт. Блин, зачем мне концерт в Алапаевске? Что-нибудь получше организую: выставку или рыночные отношения между рыбаками и лососевыми культурами.
Хочу попросить вас вспомнить самое важное, самое трогательное, самое запоминающееся событие, которое произошло с вами за время знакомства: одно – на всех троих.
Даня: Помню, показывал Москву вам.
Катя: Да, это самое лучшее.
Вадик: Да, самые классные события связаны с работой над первым альбомом, но не с репетициями, а с тем времяпрепровождением, когда мы все влюблялись друг в друга.
Катя: Просто Даня в то время жил в Москве лишь несколько дней, а мы давно. Он сказал, что покажет город – отвел нас на Арбат в "Еврокафе", кормил шаурмой. И делал сальто назад.
Это все происходило в один день?
Вадик: Да, вместе с репетицией.
Катя: Мы тогда еще пришли в кафе, заказали вина, и официантка сказала, что я могу не давать паспорт, мол, по вам все видно, а мальчиков заставила показать документы. Мы от нее ушли, потому что они – настоящие рыцари.
http://www.youtube.com/watch?v=HvGsbZ1e2sw
Спасибо, друзья. Последний вопрос, традиционный: скажите, что для вас значат концерты, и чего ждать вашим слушателям завтра?
Катя: Я вообще люблю только концерты и не понимаю, как живут люди, у которых их нет. Не понимаю, где они черпают то, что я черпаю, когда стою на сцене – в этот момент всегда испытываешь большую благодарность к людям и к миру.
Даня: Мне кажется, что люди это проявляют, когда делают селфи, что они, например, где-то там на отдыхе. Ну, у них так это чувство проявляется, оно же в любом случае должно как-то проявляться.
Вадик: Я обращал внимание, что самые сильные эмоции, если говорить о продуктах интеллектуальной деятельности, приходят, когда их дают живые люди. Меня, наверное, чаще – не всегда, но чаще – спектакли поражают сильнее фильмов, потому что происходит непосредственный контакт. Концерт – это в любом случае взаимный обмен. На выступлении 30 сентября нам хотелось бы вернуться к истокам. Я надеюсь, что концерт будет… Я надеюсь, что он будет…
Даня: Что он будет.
Вадик: Я больше не могу говорить. Это не то. Я больше не могу говорить. Все.
Андрей Орловский