Мария Маханова: Чужой сакральный опыт. Памяти Казимира Лиске

Это странная история.

Но  все-таки напишу.

Неделю назад мы с мужем сидели в кафе. В центре города. Около Чистых прудов.

День был ветреный и солнечный. Настроение было солнечное. За соседним столиком двое взрослых мужчин говорили о театре.  

О работе.

О спектакле, который будет поставлен (один из них, я поняла, режиссер). В солнечных этих лучах, они оба были невероятно серьезны.

В кафе людно, шумно, много смеха. Они сидели совсем рядом, но из-за смеха я слышала только короткие обрывки фраз.

Что-то такое:

«чувства-чувствами, но нужен чёткий план»,

«эмоции важны и на них всё строится, но нужно быть хозяином положения и не давать эмоциям вести за собой»,

«нет, у спектакля только один режиссер и я не могу разделить эту работы на двоих. Но у тебя может быть свой пласт. Понимаешь? Отдельный пласт, куда я не буду влезать»,

«все, что касается психологии — твое»,

«ты будешь творцом психологической основы…»,

«но режиссер здесь — я»,

«спектакль должен стать живым».

Вот это вот всё. И очень серьезно.

Мы отвлекались, говорили о своем, потом я снова слышала чужой разговор про театр, потом опять не слышала.

А потом муж отошел, я ненадолго осталась одна. И в этой, кажется французской эстетике, максимально близкого расположения столиков в зале, когда локти соседа чуть ли не в твоей тарелке, я оказалась почти участником их разговора.

Молодой мужчина, блондин со смешной прической, невероятно синими глазами, с каким-то странным акцентом (я тогда подумала почему-то «из Перми») сказал своему собеседнику: «Я расскажу тебе о сакральном опыте. Он был у меня. Слушай.

Я прилетел из Нью-Йорка, я не спал так долго, что уже не мог заснуть. И это длилось несколько дней. Это джетлаг. И я ложился, лежал по несколько часов.

Но никак.

И вот в какой-то момент я увидел через окно звезды на небе. И стал думать про звезды. И вдруг услышал голос. То ли в голове у себя, то ли в комнате.

Но я тогда подумал, что точно в комнате.

Голос спросил: ты видишь свет звезд?

И я ответил: конечно вижу.

Голос сказал: но ты знаешь, что многих звезд уже нет. Они давно исчезли.

И я сказал: знаю.

Голос сказал: но свет, который от них остался, все еще светит. Всем. И тебе. От них остался свет.

И я сказал: да.

Голос: ты понимаешь, что это значит?

Я сказал: нет, не очень.

Голос сказал: нужно собраться и жить так, чтобы свет остался.

И я не спал и не бодрствовал и это было и во сне и наяву. И я просто потрясен был таким голосом.

Понимаешь?»

Собеседник — тот, который режиссер, — коротко кивнул.

«И вот поэтому я бы хотел ставить спектакли и участвовать, как режиссер. Мне это важно. Я хочу стараться быть больше, чем я есть сейчас. Понимаешь?»

Собеседник снова кивнул.

Что касается меня — пафосно!

Ну слишком уж пафосный  рассказ! Патетика, с который один взрослый мужчина другому в ясный солнечный весенний день такое рассказывает и называет «сакральным опытом» — уж чересчур. Для меня-то.

Но… ведь они люди искусства, люди театра. Там такое позволено. Им, возможно, так проще «высоким слогом».

Пришел муж, мы рассчитались и пошли гулять по городу.

Я, конечно, пересказала ему историю про звезды, про «свет, который продолжает литься после того, как они исчезают» и про «жить нужно так…»

Муж  сказал, что такие вещи, наверное, «обычными-то словами и не расскажешь». Ну вот как по-простому и без пафоса?

И мы еще пообсуждали с ним какое-то время между собой: а нужно ли людям, которые не принимают такой высокопарный стиль, вообще рассказ о свете звезд?

Нужно ли это товарищу сантехнику, грубо говоря, или только товарищам актеру-режиссеру.

Вот.

За неделю, которая прошла с тех пор, я к той истории и к ненароком подслушанному разговору возвращалась в мыслях раз пять. Это много.

Я думала отдельно про «свет звезд». И про то, что человек именно так, этими словами объясняет, почему он хочет работать над спектаклем, заниматься режиссурой.

О том, что состояние джетлага кто-то по-настоящему может прочувствовать как «сакральный опыт». Кто-то же называет эти плевочки жемчужиной!!!

И о том, что я САМА могла бы назвать «своим сакральным опытом» и готова ли я была с кем-то поделиться такой историей, не боясь?

В общем, неделю я думала о случайном соседе в кафе.

А сейчас увидела его фото. В  сводке происшествий.

Это актер Казимир Лиске.

Он погиб. Сегодня.

И я немного оглушена. Чужой, незнакомый человек, о котором я вспоминала всю неделю.  

Сегодня умер. Его не стало. Остался только свет...