Новые дискуссии вокруг дрифтерного лова
Дрифтероловов
загоняют в угол
На
заседание были приглашены члены Совета Федерации, представители Минсельхоза,
МИД, Пограничной службы ФСБ России, органов власти Камчатского края и
Сахалинской области, рыбохозяйственных институтов и рыбацкого сообщества. В
рамках совещания обсуждались два варианта развития событий – возможность
полного запрета дрифтерного промысла с 2016
г.
(а именно такую законодательную
инициативу поддерживают [http://fishnews.ru/news/25177] сенаторы Геннадий Горбунов и Борис Невзоров), и
озвученные директором ВНИРО Михаилом Глубоковским предложения по изменению
правил работы дрифтеров на Дальнем Востоке. Речь, в частности, идет о новых
ограничениях по срокам и районам промысла, а также увеличении числа научных
наблюдателей на судах.
С
резкими возражениями против дальнейшего сокращения сроков промысла (в 2014 г. его начало отложили на месяц [http://fishnews.ru/news/23389]
– с 1 мая на 1 июня, в этом году предложено повременить до 10 июня) выступила
президент Ассоциации дрифтерных исследований Евгения Миронова. По ее словам,
научных обоснований ни для закрытия районов промысла, ни для переноса даты его
начала на более поздние числа не существует.
«Давайте
не будем обманывать друг друга: то, что мы называем оптимизацией промысла путем
сокращения сроков и районов, на самом деле никакая не оптимизация, а создание
таких условий, при которых промысел становится нерентабельным и будет вынужден
закрыться!» – заявила руководитель объединения.
Вопрос
с присутствием научных сотрудников на судах, по мнению дрифтерщиков, также
смахивает на профанацию. Исследования, проводимые с 1 мая, охватывали весь
период миграций и позволяли науке давать краткосрочный прогноз для
прибрежников. Начинать исследовательскую работу на полтора месяца позже, когда
рыба уже пошла на нерест, бессмысленно.
Еще
одна идея, высказанная Михаилом Глубоковским, привела в замешательство не
только рыбаков, но и большинство экспертов – ВНИРО предложил увязать квоты для
дрифтерных судов с прогнозом возможного вылова тихоокеанских лососей, который
утверждается менее чем за полгода до начала путины. Какой процент от этих
объемов можно освоить за счет дрифтера «безболезненно» для побережья, должна
решать наука. Напомним, в настоящее время дрифтерный промысел лососей в ИЭЗ РФ регулируется
через ОДУ. Непонятно, каким образом можно переиграть эту процедуру в рамках
нынешнего законодательства.
Отвечая
на вопрос Fishnews, заместитель руководителя Росрыболовства Василий
Соколов уточнил: «Сейчас вылов лососей в исключительной экономической зоне регулируется
совершенно по-иному, чем во внутренних водах и территориальном море. В
экономзоне ОДУ лососей устанавливается с двухлетней заблаговременностью и не
меняется в ходе промысла, а возможный вылов в «прибрежке» и внутренних водах мы
принимаем менее чем за полгода до начала промысла и можем корректировать в
течение всей путины в зависимости от подходов. У нас есть процедура прохождения
экологической экспертизы материалов, обосновывающих ОДУ, которая жестко
регламентирована. Я сомневаюсь, что ее можно ради этого как-то поменять.
Поэтому пока я не понимаю, как реализовывать данную рекомендацию. ВНИРО
предлагает создать рабочую группу, которая рассмотрит в том числе это
предложение».
Позиции
дальневосточных регионов на совещании оказалась диаметрально противоположными. Заместитель
председателя правительства – министр рыбного хозяйства Камчатского края
Владимир Галицын высказался за приоритет интересов берегового промысла перед
дрифтерным. Зампред правительства Сахалинской области Сергей Карепкин, напротив,
отметил, что не видит оснований для введения дополнительных мер регулирования и
предложил поручить рыбохозяйственной науке более глубоко изучить влияние
дрифтерного промысла в ИЭЗ на естественный нерест тихоокеанских лососей по всем
видам на территории Камчатки, Сахалина и Курил.
Страшный
и ужасный дрифтер
Дрифтерный
промысел в нашей стране стараниями экологических организаций приобрел
устойчивую репутацию варварского, хищнического и аморального. В пояснительной
записке к законопроекту авторы не жалеют черной краски, утверждая, что дрифтер
«негативно отражается на естественном воспроизводстве лососей, приводит к не
рациональному их использованию, подрыву экономики прибрежных регионов и снижает
уровень продовольственной безопасности страны», да к тому же является уголовным
преступлением, поскольку осуществляется на путях нерестовых миграций.
Интересно,
с каких пор промышленный вылов рыбы «на путях нерестовой миграции» оказался вне
закона? Ведь именно этим занимаются рыбаки на всех бассейнах при добыче минтая,
сельди, мойвы и других массовых видов. И что же тогда нужно думать о береговых
предприятиях, ведущих промысел тех же самых тихоокеанских лососей, но уже в
непосредственной близости к нерестилищам?
Старательное
смещение дискуссии в эмоциональную плоскость заставляет задуматься, неужели у
сторонников запрета не нашлось других более убедительных аргументов? Если
оставить в стороне эмоции и обратиться к цифрам, становится понятно, что
дрифтер в его нынешнем состоянии весьма далек от столь красочных характеристик
и прежде всего в силу масштаба.
Квота
для российских дрифтерных судов не первый год держится на уровне порядка 11
тыс. тонн тихоокеанских лососей, из них 6–7 тыс. тонн нерки. Между тем на
Дальнем Востоке за время лососевой путины добывается около 400 тыс. тонн
красной рыбы. Доля дрифтера в этой массе – всего несколько процентов. Согласно
официальной статистике Росрыболовства, береговой вылов только нерки на Камчатке
в последние годы составлял от 33 до 50 тыс. тонн, что по меньшей мере в пять
раз превышает объемы, изымаемые в море.
Более
того, в 2014 г. из-за сокращения
сроков промысла на месяц российские дрифтероловы не выбрали полностью лимиты ни
по одному виду лососей, что ставит под сомнение другое растиражированное обвинение
– в гигантских объемах выбросов. «В 2013 году у нас вылов составлял 94%. Когда
нам на месяц сроки передвинули, освоение упало до 80%. Из 11,5 тыс. тонн,
которые нам выделялись, стали ловить около 10 тыс. тонн. Когда работают суда на
промысле, берется вся продукция. Сейчас на все виды – нерку, кету, горбушу,
чавычу – имеется квота, и ни один капитан не пойдет на то, чтобы выбросить их
за борт, ведь это деньги», – рассказывает директор ООО «Паллада» Александр
Конышев.
В
результате вырисовывается портрет, типичный практически для любого российского
промысла, не лучше и не хуже других, требующего обычных мер управления,
соблюдения баланса интересов предприятий прибрежного и морского лова, регионов
и федерального центра в использовании ресурса. С какой целью из него усиленно
делают пугало для общественности, непонятно.
Смена
курса
Гораздо
интереснее другой момент – резкая смена курса Федеральным агентством по
рыболовству. 28 мая 2013 г. на заседании комитета
Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике и природопользованию,
где обсуждалась проблема дрифтера, позиция ведомства была однозначной:
российский дрифтерный промысел, составляющий не более 5% от берегового, никак
не подрывает запасы лососей в целом, в том числе и наиболее ценного вида – нерки,
прибрежные уловы которой за последние 20 лет выросли более чем в два раза.
Причем
одним из наиболее последовательных противников запрета дрифтера выступала
рыбохозяйственная наука. Ученые уверяли, что дрифтер позволяет получить
полноценную картину миграций и вовремя скорректировать прогнозы подходов рыбы к
берегу. Спустя полтора года – диаметрально противоположная позиция. Глава ВНИРО
предлагает меры, ставящие промысел на грань выживания, а его коллеги из
дальневосточных институтов просто молчат, начисто позабыв свои недавние
аргументы.
На
совещании в Росрыболовстве Евгения Миронова привела выдержки из официального
письма ВНИРО, направленного в ассоциацию в 2014
г.,
где институт признает, что с ним не согласовывали переносы сроков дрифтерного
промысла, вошедшие в новую редакцию правил рыболовства, и подтверждает
отсутствие биологического обоснования такого решения. По мнению ВНИРО, даже в
случае начала дрифтерного лова с 1 мая, «периоды промысла в районах лова
соответствуют периодам анадромной миграции через районы лова и не создают
необоснованных преимуществ ни для морского, ни для прибрежного промысла».
Остается
загадкой, что заставило головной институт рыбной отрасли внезапно пересмотреть
свою точку зрения на дрифтер и насколько в принципе можно доверять научным
обоснованиям, которые склонны меняться вслед за конъюнктурой. Тем не менее по
итогам совещания руководитель Росрыболовства Илья Шестаков поручил ТИНРО-Центру
предоставить всесторонний анализ влияния дрифтерного промысла тихоокеанских
лососей на состояние запасов водных биоресурсов в ИЭЗ России, а своим
подчиненным – провести анализ экономического эффекта от предлагаемых мер для
рыбохозяйственного комплекса Дальнего Востока, а также юридических аспектов
вопроса.
Опасный
прецедент
Попытки
запретить дрифтерный промысел де-юре либо де-факто, поставив его в заведомо
невыгодные условия, всерьез беспокоят рыбацкое сообщество. Ведь не исключено,
что дрифтер станет только первой жертвой в большой игре. Именно об этом
говорила Евгения Миронова на совещании, когда подчеркивала, что на глазах у
всех закрывается: первое – законный, второе – рентабельный, третье –
эффективный по выплате налогов и созданию постоянных рабочих мест российский
промысел. Закрывается при высоком уровне запасов, а 500 рыбаков фактически выгоняют
на улицу, несмотря на то что у всех предприятий заключены договоры о
закреплении долей на десять лет – до 2020
г.
«Любой
вид рыбного промысла имеет те или иные недостатки. В настоящее время создается
прецедент – без научных обоснований и в нарушение установленного порядка
проведения этой процедуры закрывается вид промысла и отрабатывается технология
управления рыболовством не законным, а иным путем. Мы категорически против,
поскольку понимаем, что этот процесс может в будущем перекинуться и на другие
виды промысла», – отмечает президент Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных
предприятий, предпринимателей и экспортеров (ВАРПЭ) Александр Фомин.
Вызывает
удивление и выбранный момент для атаки на дрифтер. Ведь после введения санкций
в отношении норвежского лосося именно нерка, вполне сопоставимый по ценам и
характеристикам продукт, могла бы занять опустевшую нишу в премиум-сегменте.
Поведение участников рынка это подтверждает: по данным таможни, в 2014
г.
поставки нерки за рубеж снизились на 40%, высвободившиеся объемы пошли к
российскому потребителю.
По
словам Александра Конышева, в прошлом году его предприятие 80% улова
реализовало внутри страны. Спросом пользовалась именно дрифтерная морская рыба,
лосось с океана, качество которого гораздо выше, чем у береговой рыбы с
нерестовыми изменениями. Поставить крест на промысле – значит создать еще
больший дефицит качественной красной рыбы. Выгоду при этом смогут получить
разве что отдельные районы Камчатки, а в проигрыше окажется, как всегда,
население.
«Самое
главное, как только вид промысла запрещается, он переходит в нелегальный.
Ничего не изменится, рыбу по-прежнему будут ловить дрифтером только в еще
больших объемах, а государство просто потеряет налоги. Это будет криминальный
бизнес, мы это уже проходили, например с крабами. Был запрет – в это время
трудились браконьеры, если есть востребованный ресурс, желающие освоить его
найдутся», – предостерег Александр Фомин.
Анна ЛИМ,Fishnews
Февраль
2015 г.