Новые джазовые записи
Да, и в такое время выходят альбомы. Конечно, всякая тупая веселуха не слушается совершенно. Но вещи всяких «сложных» жанров не просто хорошо воспринимаются, а приобретают новое содержание, впитывают Zeitgeist. На то она и серьезная музыка.
Вообще, это хорошая проверка того, что для музыканта творчество: развлекать сытый народ в спокойные времена или в атмосфере общего, гм, смятения (чтоб не сказать резче) творить, творить, творить… Как спасение личное. Или не личное. Я вот, например, может, и хотел бы ничего не слушать, не анализировать и не писать об этом. А — не могу. Возможно, это паранойя или мономания.
Джаз как серьезное личное высказывание? Слушайте, а фри-джаз при всей его бесформенности и «безобразности» в 60-70 воспринимался именно как протест, высказывание — антирасистское, политическое, какое угодно.
Роман Столяр «Savjest, To Follow»
Один из главных российских музыкантов, играющих условный авангард, и явный наследник «фри», — это пианист Роман Столяр.
Объясняя странное название, Роман заходит издалека: «Один из моих любимых … альбомов Пола Блея называется "Open, to Love". Это альбом назван "Savjest, To Follow"». Оговариваясь, что «боснийское слово Savjest, как и русское “совесть”», очень трудно перевести, «но в любом случае совесть — это то, что не позволяет молчать, когда вокруг творится несправедливость».
Программа записана в 2021 году. Сочинена в Боснии; конечно, мотивы войны в Югославии…
Последний трек альбома, заглавная «Savjest, To Follow» — удивительный звуковой эффект: как будто в тишине — колокольный звон. Это рояль, заметим. Как Столяр «выжал» из клавиш некое подобие колокольного звона, сразу опознаваемого, я не в курсе, это какой-то продвинутый пианизм 80-го уровня. Но это не мои домыслы, сам музыкант прямо называет пьесу «Колокол совести, звучащий внутри меня, все время напоминающий о трагедии, молчать о которой невозможно». Авангардный джаз, переходящий в колокольный звон — вы такое где-нибудь слыхали? Эксклюзив. Новое слово. Приятный шок.
Евгений Лебедев «Ballads»
Пианист Евгений Лебедев – один из звездного LRK Trio, одного из самых техничных, изобретательных и «космополитичных» составов России. Джазовая супергруппа, троица умников-перфекционистов.
Сольный Лебедев — нечто иное. «Это баллады: известные и мои», несколько самокритично комментирует концепцию альбома Женя. «Рояль без обработок, склеек, по паре дублей на трек и все. Как есть!» А чисто технически это прям challenge, опять-таки, если верить Жене: «Два микрофона, никакой редакции и монтажа, никакой обработки на рояль, все как есть. Хотелось добиться эффекта нашептывания на ушко… Спасибо артистическому центру Yamaha. Там и была произведена запись. По два дубля на пьесу и проигрывание всей программы в конце дня».
Интересный выбор каверов — «Tears in Heaven» Эрика Клэптона и «Я спросил у ясеня» Микаэла Таривердиева. Увлекательные игры с голосами, гармонией, ритмами. Иногда ощущение некого «нащупывания» аранжировки, даже темы. Объективное ощущение, потому что «Было желание выпустить запись как есть, без лоска, “голую” даже с ошибками, там они и присутствуют!» Нет, это не ошибки, это и есть путь — путь к музыке. И эта «обнаженка» подкупает!
Cécile McLorin Salvant «Ghost Song»
Одна из главных джазовых певиц сегодня – 32-летняя американка Сесил Маклорин Селвант. Тезка Сесила Тейлора? Дурной тон привязываться к совпадениям, возникшим на ровном месте, но тут прямо такая связь с фри и авангардом, что просто деваться некуда. Связь, аналогии — не в смысле «труднослушаемости» и разрушения формы, скорее по эдакой идеологической линии. Принцип: эклектика и свобода формы. Авангардные вокалисты обычно ищут путей расширения вокальной техники — хрипы, рев, вот это все. Салвант же поет «нормально», так скажем, с джазовой школой, но в остальном она крайне оригинальна. Вот реально: голос из миллиона узнаешь.
Опубликованный несколько месяцев назад сингл с заглавной «Ghost Song» уже интриговал: эдакая хитрая форма, петляющая. Альбом тоже полнейший неформат: песни не песни, сюиты какие-то. Первый же трек, «Wuthering Heights» (Кейт Буш) — пронзительная акапелла. Вздрагиваешь!
С точки зрения инструментала везде очень тонкие аранжировки. Инструментальные куски — это отдельные произведения, академические или джазовые, не понятно. Но красиво! Так, в «I Lost My Mind» орган создает плотный шум — безумие, как у Лигети и вообще академических авангардистов. А в «The World Is Mean» холодная пронзающая флейта наложена на разухабисто-кабареточную мелодию. Вот, кстати, ключевое для этого альбома: кабаре. Но психоделическое, пьяное, больное… Ужасное представление. Как раз к нынешним временам.
Berlinskaya & Ancelle «2 Pianos. Gershwin. Tsfasman»
Завершим классикой. Светлой музыкой. Опять-таки, не веселья ради, а подумать для.
10 лет вместе — это про них, дуэт пианистов Людмилы Берлинской и Артура Анселя. 100 лет вместе — это про страну Россию и музыку джаз. Почему именно этот год юбилейный — объяснять не буду, но реально: джаз у нас приняли и восприняли довольно быстро, лег он на послереволюционные настроения. Дальше все было сложнее. И потом весь век посещала музыкантов и музыковедов мысль: а если б джаз не ломали под идеологию, если б он развивался естественно?
Были у нас и музыканты, и композиторы. А франко-русский дуэт Берлинская-Ансель играет музыку советскую и американскую: Гершвина (’S Wonderful / Funny Face, But not for Me, Someone to Watch Over Me, It Ain’t Necessarily So и другие) и Александра Цфасмана (в обработке Артура Анселя: «Ожидание», «Веселый вечер», «Танцующие пальцы» и «Всегда с тобой»). Просто взяли — и противопоставили. «Программа диска задумана так, что в какой-то момент слушатель перестает замечать, где кончается Гершвин и начинается Цфасман», говорят музыканты. Еще они играют подчеркнуто классично: точно, с блеском, как эдакую романтическую камерную музыку. Не притворяясь джазменами свингующими, хотя жизнь тут бьет ключом и джазовый нерв никуда не делся.